Общество Джейн Остен - Натали Дженнер

– Жаль, телевизор – это вещь. Слышал, Би-би-си снова в деле – война-то кончилась. Только стоит сотни фунтов. Надо бы кое-что из этого продать, если, конечно, это чего-то стоит.

Он взял с полки одну из старинных книг.

– А если все продать, то, может, и на два телика наскребу.

Франсес прикусила губу, чтобы не сказать лишнего. По своей натуре она была честной со всеми, но вспоминала слова доктора Грея, Эви, даже Ярдли Синклера, хором утверждавших, что этому болвану, как называла его Эви, ничего не должна. И вообще, она могла просто уйти из дома, так как не была ему ничем обязана, особенно – помогать ему получить еще больше денег, чем он рассчитывал.

Колину наскучила библиотека, и он решил осмотреть столовую. Франсес с неохотой снова пошла за ним.

Она очень любила эту комнату, где стоял по-королевски длинный стол, в глубоких окнах были банкетки, а в углу – рояль, за который незамедлительно уселся Колин.

– Знаете, я и сам своего рода музыкант – вот, слушайте.

Осклабившись, он принялся выбивать на клавишах «Собачий вальс».

Франсес уже не была уверена в том, что ее терпение безгранично. Трудно было поверить, что в этом человеке есть хотя бы унция ее крови. При иных обстоятельствах ее не посещали столь чванные мысли, но этот человек был просто невыносим.

Они обошли помещения первого этажа, затем направились к северной лестнице. У ее подножия Колин увидел множество коробок, и им овладело нечто вроде сочувствия.

– Тяжело, наверное, со всем этим расставаться? Вы как, справляетесь?

– Вполне. Важно, чтобы все имущество поместья как можно дольше передавалось от наследника наследнику в своем первоначальном виде. Мы же, в некотором роде, всего лишь смотрители. Просто пришла ваша очередь.

– Такой подход мне нравится. Да, правда нравится.

Жестом он пригласил ее пройти вперед, и она повела его наверх. Когда они достигли кабинета на втором этаже, где также стояли полки с книгами (самые ценные Эви тайком унесла вниз), он снова громко свистнул.

– Вот черт, опять кучища книг.

Он принялся осматриваться, и Франсес наконец решилась произнести то, что двумя днями ранее ей подсказали друзья.

– На то, чтобы привести здесь все в порядок, потребуется время и деньги, – как бы вскользь обронила она.

Колин насторожился.

– Что-то не хочется мне тратить ни лишней секунды, ни лишнего шиллинга на все это.

– Да, все же время – деньги, – торжественно подтвердила Франсес.

– Точно, – согласился он, подумав, что старушка еще не совсем выжила из ума.

– Я хотела бы выкупить у вас эти книги.

– Каким образом?

– У нас тут небольшое общество, всего семь или восемь человек, и мы собрали немного денег, чтобы приобрести кое-какие вещи, связанные с Джейн Остен.

– Вот как? Забавно.

– Да, – почти виновато улыбнулась Франсес, – это просто наше небольшое хобби. Деревенская жизнь не слишком увлекательна.

Колин внимательно слушал ее, и привычный мир скачек, футбола и податливых официанток таял с каждым ее словом.

– Так или иначе, наше общество с радостью выкупит у вас некоторые книги. К примеру, вон те. И мои любимые книги там, внизу, и еще кое-какие оттуда…

Казалось, этому не будет конца, и вся его новая жизнь уже не казалось Колину столь радужной.

– Конечно, если вы захотите прибегнуть к услугам оценщика…

Она заметила, что глаза на его необычайно живом лице начали тускнеть.

– В двух этих комнатах почти три тысячи книг.

– Три тысячи…

– Да, может быть, на сотню больше или меньше. Составление описи и оценка займет несколько месяцев, может быть, год. Особенно если тщательно осматривать каждую книгу, страницу за страницей.

Но Колин Нетчбулл-Хьюгессен не хотел ждать целый год. Он вообще никогда ничего не ждал. Его жизнь проходила на футбольных матчах и в букмекерских конторах. Деньги были нужны ему сейчас.

– Так сколько вы предлагаете? – нетерпеливо перебил он ее.

– За все содержимое библиотеки общество готово заплатить вам сорок тысяч фунтов.

Франсес вспомнила лица друзей на экстренном заседании общества, когда Мими предложила им свою помощь.

Колин взял себя в руки и принялся постукивать указательным пальцем по подбородку.

– Таким образом, вам должно хватить денег до тех пор, пока вы не решите, что делать с имением, – любезнейшим тоном проговорила Франсес. – Видите ли, сейчас все доходы имения идут на покрытие его расходов.

Колин замер.

– Чего-чего?

Франсес вспоминала слова Эндрю об их финансовом положении.

– Судебный исполнитель по недвижимости известил меня о том – и я уверена, что сообщит это и вам, – что сейчас имение терпит убытки.

– Убытки? Но почему?

– Понимаете, каждый раз при передаче имения в наследство налоги на имущество и его передачу оказывались столь высоки, что новому наследнику приходилось продавать некоторое имущество. Клочок-другой земли, сарай или домик, и до некоторых пор это работало. Но сейчас все, что у нас осталось, – это Большая Усадьба и коттедж неподалеку со всем их содержимым.

– Это тот, куда вы переезжаете?

– Да. И, по словам исполнителя, из-за высоких налогов и растущих расходов на содержание имения, у нас возникли некоторые неприятности. Он предложил сдавать помещения коттеджа внаем, и этих денег должно хватить, правда не знаю, на какой срок. Конечно, вы можете сразу продать его, чтобы перестраховаться.

Деловой хваткой Колин не обладал. От всех этих слов о налогах и расходах у него разболелась голова. Проще было кинуть на стойку деньги, а дальше будь что будет. Где-то проиграл, где-то выиграл. Суетиться он не любил.

– Мне нужно обдумать это, – солгал он. Покупатель уже нашелся. С его поверенным недавно связалась шотландская компания по управлению гостиничным бизнесом и проектировке полей для гольфа – один из ее директоров был каким-то образом связан с Чотоном и узнал о наследстве. Компания постоянно выкупала имения, близкие к разорению, и теперь имению Чотон-Парк грозила участь быть превращенным в отель, его землям – в поле для гольфа, а коттеджу эконома – стать клабхаусом и обеденной залой для членов клуба и их жен.

Важнее, чем избавиться от каких-то там заплесневелых книг, по мнению Колина, было передать имение в нетронутом состоянии наиболее подходящему и заинтересованному покупателю. Разумеется, если он поступит подобным образом, Франсес Найт лишится последней крыши над головой, но какая-нибудь добрая душа над ней сжалится. «Разве не в этом прелесть деревенской жизни?» – подумал он.