Кровавое Крещение "огнем и мечом" - Виктор Поротников

«Дабы Русь стояла вровень с христианскими государствами Европы, а василевсы ромеев не взирали на русичей свысока» — так пояснил свой отказ от язычества Владимир.

Многие киевские бояре выступили против крещения Руси, заявляя, что тогда греческие священники проникнут во все уголки Русской земли, наложат церковную десятину на весь народ, а верховным властителем окажется не киевский князь, но патриарх царьградский. Простые же киевляне все поголовно отказывались принимать греческую веру, об этом шли разговоры на торжище и на речной пристани, из-за этого шумела толпа простонародья на Подоле.

Зимой страсти поутихли, поскольку люди видели, что идолы языческих богов по-прежнему стоят в центре Киева, а жрецы, как обычно, приносят им положенные жертвы.

Весной киевский люд вновь заволновался, увидев, что на реке Почайне стоят ладьи, готовые к отплытию, а на них грузятся русские ратники и варяги из дружины Стюрбьерна Старки. Князь Владимир шлет войско на подмогу к василевсу ромеев, переговаривались между собой киевляне, ведь между ними заключен договор о взаимопомощи. Кое-кто из киевлян при этом горестно вздыхал, мол, не выйдет ли сей договор боком земле русской.

Жрецы, объятые тревогой за свое будущее, отправили к Добрыне ведуна Стоймира, наказав ему вызнать все потаенные замыслы князя Владимира. Жрецы знали, что у Владимира нет секретов от Добрыни.

Добрыня поведал Стоймиру, что рьяное желание Владимира принять крещение вызвано его стремлением взять в жены сестру василевса.

«Покой и сон потерял мой племянник после того, как увидел красавицу Анну в стане ромеев под Никополем, — сетовал Добрыня. — На жен своих и наложниц Владимир теперь и не глядит, в сердце у него одна Анна! Я не раз пытался втолковать Владимиру, что верить ромеям нельзя. Император Василий примет военную помощь от Владимира и разобьет своих врагов, а затем нарушит свое обещание и не отдаст ему в жены свою сестру. Даже если Владимир примет веру Христову, принцесса Анна все равно ему не достанется! Русь для ромеев — варварская страна, а князь киевский — дикий варвар! Не желает меня слушать Владимир, тешит он себя сладостными надеждами. Однако будет так, как я говорю, ибо у ромеев все замешано на обмане».

Бояре-язычники теперь находились поодаль от княжеского трона, а рядом с Владимиром толпились вельможи, принявшие крещение еще при княгине Ольге или при Ярополке Святославиче. Эти люди долгое время пребывали в тени и немилости, поэтому ныне они поглядывали свысока на тех знатных мужей, которые продолжали поклоняться деревянным истуканам и мазать лбы кровью жертвенных животных.

И вот в Киев пришла весть, что караван греческих судов идет вверх по Днепру. Княжеский терем наполнился радостным смятением: принцесса Анна едет в Киев со свитой и приданым! Об этом судачили челядинцы, гридни и бояре из княжеской свиты. Вскоре слух этот разошелся по всему Киеву.

Владимир приказал дружине спускать на воду ладьи и спешно идти к Днепровским порогам, дабы защитить посольство ромеев в случае нападения печенегов. Степняки имеют обыкновение подстерегать торговые суда именно на волоке у порогов.

«Что теперь будет? Как нам быть? — обращались к Добрыне жрецы и бояре-язычники. — Выходит, сдержал свое слово василевс ромеев!»

«Кабы император Василий сдержал свое слово, тогда небо упало бы на землю, — усмехаясь, молвил Добрыня. — Этого не случилось, значит, и тревожиться вам не о чем, люди добрые».

Слова Добрыни оказались пророческими. Владимир, встретивший караван ромеев у днепровских перекатов, не обнаружил среди посланцев василевса принцессы Анны. Разгневанный Владимир отказался принять дары императора Василия, не стал читать его письмо, повелев ромейским послам поворачивать домой, не доходя до Киева.

* * *

— Вспомни, племяш, обманывал ли я тебя когда-либо? Давал ли я тебе хоть раз неверные советы? — молвил Добрыня, разрезая ножом кусок жареной оленины. — Я же еще в Болгарии тебе говорил, чтобы ты не облизывался на сестру василевса. Не твоего полета эта птица, дружок. Уразумей же наконец.

— Что значит не моего полета, а? Чем я плох для сестры василевса? — Владимир ударил кулаком по столу, опрокинув чашу с вином. Его глаза, полные негодования, так и впились в невозмутимого Добрыню. — Я же согласился принять веру Христову!

— К сестре василевса Василия сватался сын германского императора, и тот получил отказ! — Добрыня многозначительно поднял кверху палец. — А ведь германские императоры коронуются в Риме, все они потомственные христиане. Однако и на этих властелинов ромеи взирают свысока, помня их предков-варваров. Ведь все нынешние государства Европы образовались после нашествия германцев на земли Западной Римской империи. Нынешние немцы недалеко ушли от дикости своих пращуров, полагают ромеи. Византийская империя есть осколок павшей Западной Римской империи, где сохранились культура и законы древних римлян. Поэтому для ромеев что славяне-язычники, что немцы-латиняне — все едино.

Владимир схватил себя за волосы, опершись локтями на стол: кусок не лез ему в горло. Его распирал гнев: как посмел император Василий не сдержать данного ему слова!

— Но ведь ромеи отдали в жены болгарскому царю Петру внучку василевса Романа Лакапина, — напомнил Добрыне Владимир, раздраженно откинувшись на спинку стула. — Как это понимать? Разве болгары не славяне?

Добрыня помедлил, прожевывая мясо, потом сказал:

— Не нужно забывать, племяш, в каком тяжелом положении в ту пору пребывала Византия, земли которой были опустошены болгарским царем Симеоном. Этот царь-воитель даже Царьград держал в осаде!

Лишь смерть Симеона от болезни избавила ромеев от полного краха. Вот почему ромеи согласились на брак византийской принцессы с Петром, сыном Симеона. Ведь Петр получил в жены порфирородную гречанку в обмен на мир с Византией.

— Ах вот оно что! — Владимир поднялся из-за стола и в возбуждении заходил из угла в угол. В трапезной никого не было, кроме него и Добрыни. — Стало быть, ромеи понимают токмо язык силы! Дабы чего-то от них добиться, сначала их нужно запугать. Что ж, я так и сделаю!

Владимир подошел к стене, на которой было развешано оружие и боевые щиты. Протянув руку, он погладил ножны длинного меча с рукоятью, украшенной серебром и чернью.

— Ты что задумал, племяш? — насторожился Добрыня. — Не замышляешь ли новый поход в Болгарию? Не вздумай! Помни участь отца своего.

Владимир с хитрым прищуром посмотрел на своего дядю, скрестив руки на груди.

— Зачем тащиться в такую даль, у ромеев имеются владения и поближе. Весьма богатые владения! — промолвил он после недолгой паузы. — Я поведу войско в Тавриду, возьму греческий город Корсунь. Купцы рассказывают, туда немало товаров стекается из Азии и с Кавказа. Я заставлю императора Василия считаться со мной!

— Увязнешь ты в войне с ромеями, племяш, — проворчал Добрыня. — Ты же знаешь, как сильно укреплены города ромеев. Застрянешь ты в Тавриде, а печенеги тем временем опять к Киеву подвалят.