Приятного аппетита, ваше величество - Ива Лебедева

Герцог Браганта нашелся у дальней стены — видимо, закатился туда во время самых болезненных конвульсий и сжался там, свернувшись клубком, закусив зубами край подушки. Так и лежал до сих пор, тихо, почти неслышно, постанывая.

— Живой, сволочь, — выдохнул Джейнс, чувствуя, как от страха и облегчения кружится голова. — Райн, открой глаза! Ну! Открывай глаза, скотина! Приди в себя! — Он безжалостно схватил друга за воротник мокрой от пота и крови рубашки и подтащил ближе к краю кровати. — Быстро, слышишь?

Раймон с трудом приоткрыл мутные глаза и почти неслышно выдохнул:

— Джей… что…

— Идиот, чтоб тебя всю оставшуюся жизнь бык имел! — яростно прошипел герцог Ривердан, отвешивая другу несколько полновесных пощечин и одновременно запуская магическое обследование его ауры. — Так я и думал! Прими виру, недоумок! Ну! Говори! Что принимаешь! Формулу вспоминай!

Глаза Раймона на миг прояснились пониманием. Он рвано выдохнул, губы его шевельнулись, но с первого раза правильно произнести формулу принятия долга не получилось. Это обошлось ему еще в пару затрещин от Джейнса и в пригоршню тепловатой воды из кувшина, которую размазали по его лицу.

Вторая попытка вышла более удачной. 

Раймон договорил слова клятвы и бессильно откинулся Джейнсу на плечо — тот все еще держал его за шиворот. Несколько минут они так и сидели, пока герцог Браганта медленно приходил в себя, слушая затухающую во всем теле боль. Он словно не мог поверить, что все закончилось, что грызущее его изнутри чудовище ушло, оставив законную добычу.

— Что она взяла за твою жизнь? — спросил наконец Джейнс, отпуская воротник рубашки друга и приобнимая его за плечи.

— Она?! — Раймон дернулся так, словно его ударили. Потом его глаза окончательно прояснились, и полынный герцог громко застонал, с силой прижав к лицу руку с растопыренными пальцами. — Святые небеса-а-а… какой же я идиот…

— Оба хороши, — невесело усмехнулся Джейнс. — Что она взяла с тебя в обмен на жизнь? 

— Твою мать… — Раймон выдохнул и попытался встать, но у него не получилось — колени все еще дрожали. — Дай воды.

Джейнс криво усмехнулся и налил из кувшина в кубок той самой теплой воды. 

Герцог Браганта жадно выпил и устало откинулся на постель. Пару секунд лежал с закрытыми глазами, потом еще какое-то время зло таращился в бархатный балдахин над кроватью.

— Я ее придушу, поганку!

— Райн, — Джейнс перестал улыбаться, — соберись. Ты хоть понял, за что получил откат?

— За столб, что непонятного, — зло рыкнул Раймон. — Надо же было…

— Райн. Не за столб. Ее убили. Зарезали у этого столба сегодня ночью. 

— Что?! — Раймон, и так не отличавшийся этим утром здоровым цветом лица, резко побледнел и сел на кровати, глядя на друга недоверчивыми, потрясенными глазами.

— За это и был откат, — сухо кивнул Джейнс. — И я не знаю, почему ты еще жив. Точнее, знаю, но… не понимаю, почему она так не хотела твоей смерти, раз дала тебе возможность заплатить за свою жизнь. 

Раймон пару минут сидел молча, глядя на свои стиснутые кулаки. А потом почти прорычал:

— Она связала мою жизнь с жизнью этого… мелкого гаденыша!

— Бастарда-поваренка? — дернулся Джейс. — М-да. М-да… ты хоть понимаешь… что именно он принес ей клятву первым? 

— Ну уж на это моих мозгов хватает, — почти выплюнул герцог Браганта. — Он консорт… то есть был бы консортом. Если бы принцесса осталась жива. Я…

Какое-то время оба молчали, думая каждый о своем. Нельзя сказать, что они слишком грустили из-за смерти принцессы, скорее, оба злились на то, что это доставит множество проблем. А вот бойкий хитрый мальчишка с быстрыми движениями и солнечной улыбкой… почему-то сейчас перед внутренним взором стоял именно он. 

Раймон не выдержал первым:

— Какого демона, а? Ну ладно, опустим то, что это просто невозможно, откуда бы маленькой заносчивой стерве научиться всему такому… — Он неопределенно покрутил пальцами у себя перед лицом, потом сдался и махнул рукой: — Такому! Но, Джейнс, я же ее… ощупал почти всю, ну за задницу не хватал и мужской орган не искал! А остальное...

— Угу, — хмыкнул Джейнс. — Щупал и дощупался. До зова крови. Ну-ка, вспомни, за что мэтр порол тебя в классе, когда мы проходили историю серебряной династии? 

Раймон моргнул и следующие минуты три матерился так, что грузчики в порту позавидовали бы его богатому лексикону — не повторился ни разу.

Потом он выдохнул и все еще возмущенно прошипел:

— Груди на этом тощем пацане не было! И магии не было, никаких иллюзий, клянусь тебе.

— Но у принцессы в главном зале, когда мы приносили ей присягу, грудь вполне была, верно? — хмыкнул его лучший друг, усаживаясь рядом.

— Да это же… — Раймон вдруг поперхнулся собственными словами.

— Именно, — вздохнул Джейнс. — Я уверен, если мы тщательно пороемся в нижнем белье этой незаурядной… девушки, мы найдем там много интересного. В том числе гораздо более качественную фальшивую грудь, чем то, что ты пристегивал к «тощему мальчишке».

 — Куда унесли тело? — после довольно продолжительного молчания тихо спросил Раймон. Он не хотел бы признаваться даже самому себе, но думать о том, что вредный мелкий непоседа, такой острый на язык и в то же время всегда готовый сначала надерзить, а потом улыбнуться так невинно, что занесенная для подзатыльника рука сама опускалась, теперь мертв. Ему все еще было трудно совместить в голове два таких разных образа: чванливую и глупую куклу в роскошном платье и маленького поваренка с хитринкой в глазах. Он выдохнул и очень тихо добавил: — А хорошая была бы… королева. Так бесподобно играть роль наследной дуры перед всеми, включая родного отца. Даже нам с тобой такое не снилось, хотя вражду мы изображаем с детства. 

Джейнс кивнул, а потом сказал:

— Тело еще не нашли. Тот, кто убил… унес его с собой.

— Что?! — подскочил Раймон. — Так, погоди! С чего тогда ты взял, что она мертва?! Эта хитрая бестия просто сбежала! В очередной раз! 

— А откат ты на пустом месте сам себе схлопотал? — вздохнул друг. — Но ты частично прав. Надо пойти и разобраться на месте. Мне доложили, что там столько крови, что… но проверить надо. Ты как, встать можешь? 

— Справлюсь, — сквозь зубы пробормотал Раймон. — Уже все прошло, а слабость — ерунда. Только помоги мне одеться.

— Да уж, ерунда, — бормотал герцог Ривердан, силком проталкивая заметно трясущиеся руки друга в рукава чистой рубашки. — Может, я один схожу? А, тебя не переупрямишь. Про нашу маскировку не забудь от потрясения. Я пошел, ты следом.