Калинка-малинка для Кощея - Марина Комарова

Змеиный царь улыбнулся, тонко так, немного ехидно и в то же время с одобрением. Перевел взгляд с меня на супруга.

– Это, конечно, не любовь, друг мой. Но жена – прекрасная. И вообще брак по расчету однозначно решает.

И, не дав нам возразить, он резко развернулся к реке и вскинул руки.

Земля под ногами задрожала, вода заволновалась и поднялась огромными волнами. Я невольно шагнула назад. И тут же перед глазами все вспыхнуло нереально яркими красками. Пронзительная зелень травы и листвы, янтарная желтизна песка, синь воды. Дышать стало сложнее, воздух вдруг показался хмельным, вкусным… невозможно надышаться.

Я пошатнулась; Дивислав подхватил меня, не давая упасть.

Со всех сторон лилось змеиное шипение. Тягучее, леденящее кровь, чуждое. Змеиный царь шептал заклятие на своем языке, тянулся сквозь века и чары к чему-то древнему и нечеловеческому.

Уши вдруг заложило, по глазам ударил ослепительный свет. Я хрипло выдохнула. Какое-то время казалось, что ничего не происходит; все ощущения вмиг куда-то пропали. Сердце бешено заколотилось, еще чуть-чуть – и разорвет грудную клетку.

Я начала задыхаться, перед глазами пошли темные круги.

– Успокойся, я рядом, – шепнул рядом Дивислав.

И тут же по венам будто потек жидкий огонь. Меня бросило в жар, на лбу выступила испарина. Но я смогла сделать вдох. Сердце все так же стучало, но теперь было легче.

Река вдруг в мгновение ока вышла из берегов, залила все до горизонта – лес исчез, будто никогда не было. Я смутно понимала, где мы стоим.

Змеиный царь все шептал заклинание. Солнце померкло, небо затянуло свинцовыми тучами. Раздался чудовищный грохот. А потом откуда-то налетел холодный ветер, пробирающий до костей. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Только жар Кощеевой силы, текущий по венам, не давал превратиться в ледышку.

Сверху медленно и величественно начал опускаться громадный мост из каленого железа. Он был таким огромным, что мог запросто перекрыть реку. И широкий… боги, какой же широкий… Вот уж точно мост между мертвыми и живыми. Только на такой и становиться страшно.

– Калина, дай мне руку, – прозвучал, разрезая возникшее напряжение, голос Змеиного царя.

Я подалась к нему, но Дивислав удержал. Миг – оба, Кощей и Змей, посмотрели друг на друга.

– Ты обещал.

Я не видела, чтобы дрогнули губы одного из них, но прекрасно поняла, что это слова царя.

Дивислав помедлил, но потом сделал шаг вслед за мной, при этом не думая выпускать запястье.

– Дай ему руку, любовь моя.

* * *

Хвост мой чешуйчатый, боги пресветлые и роскошное тело Доли! Вы тут еще поцелуйтесь! Честное слово, чтобы я еще раз позвал кого-то из молодоженов. А ведь до этого казались вполне приличными людьми. Калина вела себя примерно, Дивислав вроде бы тоже. Никаких жарких чувств я не наблюдал. И тут вам здрасте. Видимо, правду говорят, что Кощеев брачный ритуал до добра не доводит. И она уже на него чуть иначе смотрит, и он как-то не так.

Только сейчас было не до этого. Земля под ногами подрагивала, звала тысячей голосов. Калинов мост, пропитанный кровью девушек и парней, людей и змеелюдов… Каждый из них пытался вложить нечто свое, помочь хоть как-то сплести невидимое глазу простых смертных заклятие, которое сможет войти в мост и удержать его в Межанске. Я не сказал всей правды. Калина не была спасительницей мира. Единственной, неповторимой, всемогущей и так далее и тому подобное… Терпеть не могу этих глупостей. Тут даже богатыри и всякие гады ползучие – в смысле, мои бесценные подданные – по одному не ходят. Ибо как бы то ни было, а великие дела в одиночку не вершатся.

Калина вложила свою ладонь в мою. Холодная вся, взгляд немного испуганный, хоть и старается сохранять лицо. Не переживай, красна девица, не съем.

Несколько секунд ничего не происходило. Миг – я чиркнул по ее запястью удлинившимся когтем. Калина стиснула зубы, побледнела вся. Дивислав чуть нахмурился, приблизился к супруге, положил руку на ее плечо.

– Позже, – бросил я, потянул за собой Калину и шепнул ей: – На мост стань.

Все произошло настолько быстро, что сын Кощея не успел среагировать, а Калина подчинилась.

Ее ступня и капля крови с запястья коснулись моста одновременно. Металл тут же загудел, по его поверхности пополз багрово-огненный узор. Вспыхивала-оживала кровь тех, кто жертвовал частью себя для будущего.

Вокруг засверкал яркий свет. Еле слышно ругнулся сын Кощея. Безумный ветер рвал с нас одежду, трепал волосы, хотел сбить с ног. Я вцепился в запястье Калины, но она только судорожно выдохнула. А на ногах держалась крепко, не думая падать в обморок.

Кровь медленно стекала по ее запястью, а ветер не утихал. Откуда-то издалека раздался вой. Потом – топот копыт.

– Это что еще за… – донесся голос Дивислава.

Призраки прошлого, мой друг. Мало приятного, но ничего не поделать.

Словно подернутые кроваво-алой дымкой, по мосту понеслись призрачные всадники. Калина вскрикнула.

– Они не причинят вреда, – шепнул я. – Всего лишь прошлое, которое не обрело покоя.

Она все же зажмурилась. Оскаленные лица змеелюдов и полные мрачной решимости человеческие. Мечи в руках, развевающиеся на ветру знамена. Даже слышно заунывный и низкий клич боевого горна.

Дивислав внезапно ухватился за руку Калины. Я не сразу понял, что пошло не так. А когда сообразил, то на лбу выступил холодный пот.

– Дурак, – прошипел, соображая, как выкручиваться. – Не смей, тебе же нель…

– Хуже не будет, – хрипло шепнул Дивислав.

Удар невероятной силы сшиб меня с ног. Спиной я впечатался прямо в широкий ствол дерева. По телу прошла волна боли, на миг ослепив и оглушив.

А потом вдруг раздался мерзкий незнакомый хохот.

– Нет! – слабый вскрик Калины подхватил ветер и унес далеко-далеко, смешав с собственным диким завыванием.

Магия не слушалась, не выходило даже шевельнуть пальцем. Сделал усилие, однако вместо этого к горлу подкатила тошнота, а разум ушел в небытие…

…каждый вдох давался с болью. Да, с болью. Но ударился я спиной, а тут беда с ребрами. Вывод: странно.

Прохладная ладонь легла на мой лоб, провела по волосам.

– Не верю, – прожурчал самый прекрасный на свете женский голос.

– Что бы ты понимала, – проворчал я, чувствуя, как в тело влилась сила. Боль исчезла.

Я открыл глаза, но принимать сидячее положение не спешил. Прислушался. Так, птицы поют, ветер… обычный вполне, не тот, что был совсем недавно. Даже речка миролюбиво журчит. Все вроде бы почти хорошо.

Возле меня сидела Доля. Красивая и немного строгая. На миг даже залюбовался, позабыв, что мне сейчас совсем не положено думать о красе Доли, а лучше бы задуматься над произошедшим.