История шпионажа - Санш Де Грамон

В следующих четырех главах рассказывается о работе шпионов, пользующихся методами, разработанными в Вашингтоне и Москве. Шпион, ведущий эффективную деятельность, — не удалой парень, который жаждет славы. Его профессия требует, помимо всего, терпения, которое помогает переносить непременное однообразие его жизни. Хороший шпион — отнюдь не виртуоз маскировки, а человек, которому маскировка не нужна, потому что он везде может пройти незамеченным. Ему больше необходимо запоминать детали, нежели быть смелым. Он — больше ремесленник, чем гений. Все романтические представления об этой профессии меркнут перед фактами: часы слишком долго тянутся, работа шпиона грязна, оплата часто не соответствует риску, нет безопасности, и шпион волнуется только тогда, когда его задерживают.

В семь часов утра 21 июня 1957 года в нью-йоркский отель «Лэтем» вошли трое агентов ФБР, поднялись на восьмой этаж. Они постучали в дверь номера 839, в котором жил Мартин Коллинз. Коллинз, высокий мужчина средних лет, платил за номер 29 долларов в неделю. Менеджер отеля считал его хорошим жильцом, потому что он платил вовремя, к нему никто не приходил и он не требовал многого.

Приглушенный голос из-за двери попросил немного подождать, и вскоре Коллинз, практически раздетый из-за июньской жары, приоткрыл дверь. Агенты вломились в комнату и разрешили Коллинзу надеть брюки.

«Мы надеемся на Ваше сотрудничество, полковник», — сказал один из агентов. Коллинз не выказал никакого удивления, когда к нему обратились подобным образом. Его спросили, снимал ли он когда-нибудь студию в Бруклине под именем Эмиля Голдфуса. Довольно неохотно он это признал.

В 7.30 в комнату 839 вошел чиновник по иммиграции Роберт Шонбергер. Он спросил Коллинза о еще одном имени: «Вы въехали на территорию США из Канады, назвавшись Эндрю Кайотисом, не так ли?» Коллинз кивнул. Ему сказали, что он арестован за нелегальное пересечение границы США.

Агенты ФБР продолжали свои попытки заставить Коллинза признать то, что они уже знали: что его зовут Рудольф Иванович Абель, что он служит в КГБ — организации, в которой люди не очень-то быстро продвигаются по службе. Позднее ФБР стало известно, что фамилия Абель была еще одним псевдонимом, которым в двадцатые годы пользовались несколько агентов СССР. Своим товарищам Абель был известен под кодовым именем Марк. Его настоящее имя так и не удалось выяснить.[16]

С трудом можно было поверить в то, что человек, сидевший сейчас на кровати гостиничного номера, был советским офицером.

Хотя, кто бы стал сомневаться в его звании, если в течение десяти лет он был лучшим агентом СССР в Америке. Кто угодно, но не Аллен Даллес, который, как говорят, однажды восхищенно сказал: «Хотел бы я, чтобы у нас был такой же человек в Москве».

ФБР признало, что задержание Абеля было самым большим успехом их организации. Даже серьезнее задержания Розенбергов, Соблов, Губичева и Коплон. ФБР считало Абеля лучшим советским шпионом XX века — лучше Рихарда Зорге, работавшего в Японии под прикрытием немецкого журналиста, ставшего другом посла Германии, лучше Рудольфа Росслера, чешского коммуниста, сообщавшего советским властям о передвижениях войск фашистской Германии благодаря своим связям в ее Генеральном штабе.

Абель был резидентом советской разведки в Нью-Йорке. В настоящее время ФБР полагает, что он руководил еще и сетью агентов, работавших во всей Северной Америке и даже в Центральной Америке. В его задачи не входил сбор информации. Он редактировал ту, что получал, отправлял ее в Москву по сети связных, а также контролировал финансовые вопросы. В лицо его знали всего два человека, которые выполняли роль связных с курьерами, агентами и источниками информации.

Обязанности Абеля можно описать как работу руководителя отдела кадров в большой корпорации. В мирное время или во время холодной войны он должен был следить за работой агентов, а в случае начала войны ему было предписано проводить подрывную деятельность.

Казалось, что Абель воспринял свой арест так, как будто уже много раз представлял его себе. Ум его остался ясен. Профессионал, презиравший небрежную работу, он знал, что в его аресте нет его вины. ФБР получило дело на тарелочке, когда дезертировал один из его помощников, Райно Хейханен. Абель начал работать в советской разведке в 1927 году, и арест отметил тридцатилетие его работы шпионом.

«Оденьтесь», — сказал Шонбергер. Абель поднялся, подошел к шкафу и выбрал костюм. Другой агент начал складывать его личные вещи в чемодан. Абель заметил, что они неаккуратно сложены, и попросил разрешения самому собрать вещи.

Он очень осторожно складывал одежду, перед тем как положить ее в чемодан. Некоторые вещи он выбрасывал в мусорную корзину. Комната была завалена красками, кистями, карандашами и бумагой. На столике стоял радиоприемник, на другом лежали книги, среди них были «Ночи любви и смеха», «Время любить и время умирать», «Картины музея Сан-Паоло».

Когда Абель закончил упаковывать вещи, надел пиджак, Шонбергер увидел, что тот прячет в рукаве клочок бумаги. Он вытащил его — это было зашифрованное сообщение. Агент ФБР надел на Абеля наручники, и его вывели из комнаты. Агенты, оставшиеся в помещении, осмотрели содержимое мусорной корзины и нашли в ней кусок дерева, к которому была прикреплена наждачная бумага. Кусок разделился на части, в нем лежал блокнот, содержавший набор чисел, состоявших из пяти цифр.

Это был ключ к шифру, которым пользовался Абель. Шифр оказался довольно простым — цифры в нем просто замещали буквы сообщения. В то же время этот шифр нельзя было взломать. К каждой группе чисел добавлялась случайная цифра, поэтому зашифрованное сообщение выглядело совершенно бессмысленным. Эти цифры могли быть либо данными о количестве населения, либо данными о налогах.

Был также найден карандаш с ластиком, в котором было углубление. В нем находилось восемнадцать микрофильмов, несколько из них были письмами от жены и дочери. Еще один микрофильм содержал расписание связи с Москвой.

У Абеля были обнаружены два свидетельства о рождении, 6 тысяч долларов наличными, чековая книжка, ключи от банковского сейфа и сертификат о прививках, который говорил о том, что полковник собирался совершить путешествие за границу. Одно свидетельство о рождении было выдано Эмилю Роберту Голдфусу, родившемуся 2 августа 1902 года в Нью-Йорке. Эта дата практически совпадала с настоящим днем рождения полковника Абеля — он родился 2 июля 1902 года в Москве. Проверка выяснила, что настоящий Эмиль Роберт Голдфус умер 9 октября 1903 года в возрасте года и двух месяцев. Другое свидетельство, выданное Мартину Коллинзу, было поддельным. Чековая книжка говорила о наличии на счете тысячи четырехсот долларов, записи в ней начинались 12 июня 1950 года.