Страшный Суд 3D. Апокалипсис. Welcome - Георгий Зотов

Что же происходит с ним сейчас?

Ферри давно пресытился роскошью. Переел ее, словно ребенок пирожных. Он мог жить во дворце с фонтанами на набережной Ниццы, но купил себе пентхаус в центре Москвы (правда, по цене обошлось даже дороже). Мог жениться на британской принцессе, но утолял редкие позывы плоти уличными проститутками с тротуаров Садового кольца. Слуги разбежались в самый разгар Апокалипсиса: осталась только «лётная бригада» – механик и пилот для управления имеющимися в ангаре летательными средствами – реактивным самолетом и легким вертолетом. Последний в условиях города – не понты, а реально необходимая вещь: в Москве чудовищные пробки – Манхэттен отдыхает… И подумать только, когда-то он думал, что слово «пробка» может быть применимо исключительно к бутылке! Почему же не ушли летчики? Деньги сейчас бесполезны. Ну, люди такие существа… Они всегда надеются на лучшее. А вдруг Апокалипсиса не будет и хозяин вознаградит за бескорыстную верность?

Он мог быть богаче любого олигарха в мире. Авраамовича, Билла Гейтса, Дональда Трампа. Кого угодно. Но ему не было это нужно. Ферри практически отошел от масштабного бизнеса: он давно устал делать деньги. Более того, ненавидел их. Он долго сражался с врагом, но в итоге деньги одержали победу. Даже если он бесцельно сидел, сложа руки, все равно становился богаче: бриллианты неуклонно росли в цене. Оправдывая в глазах публики пентхаус и содержание личной авиации, он сохранил в собственности финансовый холдинг, в сущности приносивший одни убытки. Ему все надоело. Он смертельно устал и от души хотел, чтобы к нему наконец-то пришел желанный покой.

Однако тот не спешил приходить.

В редких случаях, когда Ферри позволял себе вспоминать ТОТ день, у него не возникало чувства сожаления. Лишь досада и жгучее желание отомстить. Но о какой мести тут может идти речь? Силы слишком неравны. Остается лишь делать так, чтобы ничего не сорвалось. Его тошнит от денег, золота, чеков и пластиковых карточек. Всего этого.

Пусть оно исчезнет. Исчезнет к чертовой матери.

Хорошо, что они объединились с Маликом и Каром. Он правильно сделал, разыскав друзей: что-то ведь привело их, притянуло друг к другу в город, где вершится Апокалипсис. Кар много лет жил на Мясницкой, всего в получасе ходьбы от пентхауса, но они не встречались. А сейчас – встретились. Разве это не признак удачи? Вместе они имеют больше шансов достигнуть цели. Чтобы никогда больше не возвращаться в день, залитый дождем, и свой дом: нарядный, с отличной крышей, в котором, как наивно думал Ферри, он проживет до конца своей жизни.

Только бы успеть. До воскресенья осталось всего два дня.

Развалившись на треножнике из коллекции Ферри, запрокинув голову вверх, незнакомец плавно раскачивался из стороны в сторону, напоминая шамана во время молитвы. Раз или два он рисковал свалиться на пол, но стоящий рядом Малик, чей нос и рот были плотно замотаны клетчатым палестинским платком, осторожно придерживал его за плечи. Неподалеку валялся оловянный кувшин средневековой исфаханской чеканки: Кар не нашел родника, воду (чистую и очень холодную) пришлось позаимствовать из ближайшей церкви. Перед началом сеанса незнакомец выпил кувшин залпом, тяжело простонав, – от холода заломило зубы. На широком жертвенном подносе шипели горки докрасна раскаленных углей, источая уходивший в вытяжку дым: густой и белый, словно сметана. Человек на треножнике жадно вдыхал дымовую завесу, заглатывая ее открытым ртом, как пирожное, – проглотив, он втягивал белое облако обеими ноздрями, подолгу задерживая в легких. Казалось, частички лавра не горели и даже не тлели, они попросту растворялись в воздухе, исчезая на глазах. Прошло всего минут сорок, а у Малика уже страшно разболелась голова от сильнейшего запаха семян белены, лавровых листьев и диких трав. Лоб незнакомца, его молочно-белые щеки и обнаженная безволосая грудь отсвечивали трупной зеленью – они также были натерты травяным порошком: «дельфийскую пыль» втирали несколько часов с такой силой, что на бледном теле гостя появились глубокие вмятины и синяки. Глаза белолицего закатились: на потолок с лимонной лепниной глядели выпученные белки – слепые, в мелких кровавых прожилках. Листья лавра, впитавшись в кровь, полностью овладели разумом, поглотив мозг без остатка. Впав в глубокий транс, незнакомец тонким голосом распевал непонятную, но жуткую песню, похожую на плач женщины по покойнику, – в клекочущих звуках смешивались волчий вой, зубовный скрежет и горловой хрип. Чувствуя мурашки, бегущие по спине, Малик взялся железными клещами за кусочек угля, приподняв его с поверхности пышущего жаром жертвенника. Закусив губу, юноша плотно приложил огненный шарик к предплечью, сверкающему молочной белизной. От кожи гостя пошел дым, но тот не шелохнулся – жестокая проверка показала, что человек погрузился в глубочайший транс. Всматриваясь в гримасы безумного зеленого лица – с выпученными, мраморными глазами и перекошенным ртом, судорожно заглатывающим клубы отравленного дыма, даже видавший виды Кар, и тот почувствовал себя весьма неуютно.

– Сколько еще понадобится времени? – прохрипел он, чувствуя, что вряд ли найдет силы и дальше выносить леденящие кровь завывания белокожего.

Ферри, однако, ничуть не беспокоил к о н ц е р т незнакомца.

– Понятия не имею, – зевнул бородач. – Возможно, минут тридцать. Или пять часов. Тут не угадаешь. Ты пойми, он же не обычной луговой травы наглотался. Эта смесь – вероятно, сильнейшее наркотическое средство в мире. Даже ЛСД и героин по сравнению с ним – детская игра. За один или два сеанса оно способно п о л н о с т ь ю разрушить человеческий мозг: ткани восстанавливаются намного медленнее обычной плоти, и реанимация может занять два-три дня. Но у нас нет другого выхода, кроме как обратиться к ясновидению. Понимаю, глупый вопрос, но ты не слышал о пифиях?

Кар нахмурился, изображая мыслительный процесс. Мудреное слово ему ничего не говорило, поэтому он выбрал первый возможный вариант.

– Это такая разновидность проституток? – с надеждой спросил Кар.

– О нет, – тихо рассмеялся Ферри. – Всего лишь юные девушки – жрицы-прорицательницы в Древней Греции. Ты ведь фильм «300 спартанцев» смотрел? Ну, так вспомни – перед битвой с персами царь Леонид пришел к этим самым пифиям за предсказанием относительно исхода будущего сражения. Основная популярность принадлежала храму Аполлона в Дельфах, где «работали» три крутейшие, можно сказать, элитные пифии. Прорицание разрешалось проводить только раз в год. Приготовления к церемонии делались пышно и долго – пифия одевалась в красивые одежды, купалась в Кастальском источнике на горе Парнас, пила чистейшую родниковую воду, надевала лавровый венок. Закончив, она садилась на треножник и полной грудью вдыхала священные пары, струившиеся из расселины в храмовом полу. Официально считалось, что пар благословлен богами. Удивительно, но не случалось такого, чтобы пророчества пифий не оправдались: тому же царю Леониду была предсказана смерть, и он умер. Жрецы гребли пожертвования лопатой, но в один прекрасный день, как это водится, случилась мелкая оплошность. Служитель храма Аполлона, путешествуя с торговым караваном, случайно попал в руки к персам. Под жестокими пытками он раскрыл секрет: оказывается, никакого пара изначально не существовало. Вместо него всегда использовалась специальная смесь для получения эффекта ясновидения – «дельфийская пыль» из семян белены и конопли, сухих наркотических трав и листьев особого, растущего на кладбищах лавра, сильнейшим образом воздействующего на определенные участки мозга. Прислужники храма разжигали под каменным полом пламя, стараясь, чтобы дым от горящих трав уходил прямо в расселину. Все остальное – пышная хламида, венки и церемониальное купание в источнике – оказалось обычной попсой, игрой на жадную до впечатлений публику. Обнаженную пифию заранее натирали «пылью» с горячим воском и ждали 8–9 часов, когда травяные частицы впитаются в поры кожи: вместе с дымом из расселины это обеспечивало нужный результат. И эта штука отнюдь не безобидна, Кар. Травы разъедают мозг, поскольку видения чересчур красочны и остры: ни одна из пифий не выдержала больше двух сеансов за всю свою жизнь. Частенько после шоу они сходили с ума, а однажды пифия умерла на первом сеансе пророчества – жрецы не рассчитали дозу порошка.