Здесь курят - Кристофер Тейлор Бакли

– Я так понимаю: всем нам приходится вертеться, чтобы оплатить закладную.

Ника охватило желание расцеловать старика.

– Я неплохо играл свою роль. Люди узнавали меня, просили автографы. Не знаю, зачтется мне это у Жемчужных Врат или нет, но я был просто дураком-ковбоем, которому нравилось красоваться на обложках журналов. А тебе, судя по твоему виду, – Латч лукаво улыбнулся, – одно образование обошлось тысяч в двадцать.

Улыбка его погасла.

– Короче, зачем ты прикатил сюда из такой дали?

– Хороший вопрос, – сказал Ник, с ненавистью взглянув на кейс.

– Чтобы уговорить меня заткнуться? Так?

– Вроде бы, – сказал Ник. – Да нет, не «вроде». Именно так. Латч смерил его стальным взглядом.

– Слушай, – сказал он, – я своей совестью не торгую.

– Дело не в этом, – сказал Ник, – все гораздо сложнее.

– Предполагается, что это подарок от чистого сердца, без всяких уловок. Налоги уже уплачены. Вы можете принять его и дальше поступать как вам вздумается. Можете наговорить о нас гадостей. Идея в том, что вы проникнетесь чувством вины за все прежние поношения в наш адрес, и когда вам снова позвонит режиссер Опры, вы ответите ему отказом. Я Латч недоуменно смотрел на Ника.

– И ты должен был мне все это сказать?

– Нет. Просто извиниться, вручить деньги и откланяться.

– Тогда зачем ты мне это говоришь?

– Вообще-то и сам не знаю. Не по той причине, о которой вы, возможно, подумали. Я не верю ни в Жемчужные Врата, ни в ад, открытый круглые сутки. Мне нравится человек, на которого я работаю, – он-то все это и придумал, хоть я говорил ему, что лучше всего оставить вас в покое. Но он невменяем, как и вся наша шатия. А я, скорее всего, буду и дальше заниматься тем, чем занимаюсь. Даром что я и сам не знаю зачем. Хоть убейте.

– Странный ты парень, Ник.

– Я знаком с парой человек, которые согласились бы с вами. Нет, – перебил сам себя Ник, – попробую быть честным хотя бы разок. Я знаю, почему я вам это сказал.

– Почему?

– Потому что это заставит вас взять деньги.

– А почему я их возьму?

– Потому что вы сумасшедший. Первое, что вы сделаете, – позвоните в «Лос-Анжелес таймс» и на кабельное телевиденье и скажете им, чтобы моментом летели сюда.

– Тут ты чертовски прав.

– Да, про Си-эн-эн не забудьте. И затребуйте Бонни Долтон, она у них здесь самая лучшая. Помните прошлогоднюю историю с трещиной в плотине Гувера? Она мастер как раз по таким делам. Замечательно изображает сдержанный гнев, не впадая при этом в особый раж. И красивая к тому же. Скажите им: не будет Бонни – ничего не будет. Пусть смотрят вас по телевизору.

– Ладно, – сказал Латч. – Бонни Долтон.

– Дальше, на вашем месте, я бы открыл кейс и вывалил деньги на пол.

– Зачем?

– Это произведет сильное впечатление. Вот, посмотрите, – и Ник вывалил деньги на пол. – Да потрясите как следует, чтобы выпало все, до последней бумажки. Хорошо бы еще кашлять при этом. И пока трясете кейс, костерите нас на чем свет стоит, а деньги называйте серебряниками. Помните, в Библии, тридцать серебряников, Иудина плата? А после скажите иим, что вы намерены сделать с этими деньгами.

– И что же я намерен сними сделать?

– Отдать из на постройку ракового ранчо. Естественно.

– Видиш ли у меня семья…

– Бросте, Лорн. Вы же не можете взять эти деньги себе.

– Почему это, черт возьми, не могу?

– Но как это будет выглядеть? Сначала вы обличаете нас, а после берете деньги, грязные деньги? Вы только взгляните на них. Оба уставились на груду сотенных пачек, валяющихся на полу. На чертову пропасть деньжищ.

– Мне нужно обговорить все с Робертой, – сказал Латч, неуверенно поерзав в кресле.

Назад, в Лос-Анжелес, Ник ехал так быстро, как только мог. На девяноста двух милях в час. Первый же дорожный патруль оштрафовал его на полную катушку. Ник не стал спорить.

На следующее утро уем позвонил в «Энкомиум» Гомес О'Нил.

– Мы только что услышали, что Лорн Латч отказался участвовать в назначенном на следующую неделю ток-шоу. Неплохо проделано. Пять минут спустя позвонил Капитан:

– Гомес О'Нил говорит, что наша идея сработала. Я так и знал. Отлично, сынок.

Позвонил БР:

– Сколько я понимаю, дела там у тебя идут хорошо. Повесив трубку, Ник, в свой черед, позвонил Латчу.

– Лорн, – раздраженно спросил он, – что происходит?

– Мы с Робертой все еще думаем.

– Послушайте, если вы нападаете на нас неделю или месяц спустя, в этом не будет никакого смысла. Гнев как рыба, он должен быть свежим. Сделайте это сегодня. Хотя лучше было сделать вчера.

– А что, если я заявлю, будто вы предложили мне сто тысяч долларов? – спросил Латч. – Это вашу шатию-братию устроит?

Позвонил Джек Бейн: у Джеффа есть новости, он хотел бы встретиться с Ником завтра в семь утра.

– Это на слишком рано для тебя, нет? Ник сказал, что в Вашингтоне деловая жизнь тоже начинаеться ни свет ни заря.

– Я поговорил со всеми, кто связан с «Сектором шесть», – сообщил Джефф, прихлебывая из чашки женьшеневый чай, – объяснил, что нам требуется, а они, – Джефф цинично улыбнулся, давая понять, что не услышал ничего нового, – сказали, что требуется им – куча денег, разумеется. Названная сумма, – тут Джефф негромко фыркнул, – удивила даже меня. А я привык тешиться мыслью, что удивить меня не просто.

– И что за сумма? – спросил Ник.

– Это картина о космосе. Соответственно и сумма затребована, я бы сказал, астрономическая.

– Ну, – сказал Ник, – моя индустрия делает сорок восемь миллиардов в год, так что, если вы назовете мне сумму, я вряд ли грохнусь в обморок. Так сколько?

– За курящего Мейса – десять. За курящих Фиону и Мейса – двадцать пять. Я им говорю, постойте, а пятерка-то лишняя откуда взялась? Обычно, если покупаешь что-нибудь парой, полагается скидка. За объединение усилий, говорят. Они не дураки. Отлично все понимают. Мейс с Фионой, курящие после космического перепиха в пузырьковой постели, способны здорово увеличить продажу сигарет. Двадцать… пять?

– Но мы всего лишь хотели арендовать на пару часов их легкие, – сказал Ник. – Мы не просим их докуриваться до рака.

– Неплохо сказано, – одобрил Джек Бейн.

– Я бы не стал исходить из того, что эти цифры окончательные, – сказал Джефф.

– На самом деле, они не прочь поторговаться. Фильм обойдется очень дорого, даже при дополнительном финансировании. Я не вправе говорить вам об этом, но султан Глютана изыскивает возможности вложить у нас здесь побольше денег и, в частности, протиснуться в кинобизнес.