И вся федеральная конница - Андрей Уланов

Мне очень хотелось спросить, с чего эта вежливость на Белоу напала, – только сделать это я не успел. Дорога пошла вверх, на холм, колонна, соответственно, – тоже, и на вершине этого холма мы буквально нос к носу столкнулись с мятежниками!

В первый момент я решил, что все, мы пропали, потому как их было не просто много, а целая толпа! Когда они дали залп, то в сына мамочки Валлентайн целило не меньше дивизии, потому я даже не столько испугался, сколько удивился – как же они все промахнуться умудрились?

На самом-то деле больше было нас, в смысле – северян. Только понял я это уже после, на вершине холма, глядя на улепетывающих ребов. А чего не понял – как попал на эту вершину и почему стою с винтовкой в руках, причем у нее вдребезги разбит приклад, а солдаты вокруг орут мне чего-то победно-одобрительное и наперебой суют фляжки.

Мистер Белоу тоже был рядом. Он, понятное дело, ничего не орал и не протягивал, а с очень сосредоточенным видом протирал длинную саблю. Вытер – и отбросил в сторону. – Плохой баланс.

– А?

– У этой железяки просто ужасный баланс, – озабоченно хмурясь, произнес драу. – Едва не вывихнул кисть.

– П-понятно…

Спохватившись, я тоже отбросил подальше винтовку и тут же заработал от мистера Белоу такой удивленный взгляд, словно выкинул… ну, по меньшей мере долларов триста или бриллиант. Очень удивленный взгляд – и очень неуютный.

– П-плохой баланс, – глупость, но ничего умнее в тот момент просто в башке не нашлось.

Драу печально вздохнул.

– Встречный бой, – произнес он, – лично мне всегда напоминал столкновение двух верблюжьих караванов. Отсутствие элементарной разведки говорит…

О чем там оно говорит, я так и не узнал. Внизу оглушительно рявкнули пушки, а миг спустя в каком-то десятке ярдов от места, где мы стояли, еще более оглушительно рванула граната – и мятежники пошли в атаку.

На этот раз их и вправду было больше, чем нас. А потом снова наоборот – в смысле к нам подошло подкрепление. Затем опять к ним. И опять к нам. В итоге нас все-таки оказалось больше…

…и нам приказали отступать.

Почему – я не понял. Сидим наверху, да еще с численным преимуществом – казалось бы, чего еще-то желать? Конечно, весь мой боевой опыт – деревенские потасовки да уличные драки, но весь этот опыт мне во весь голос орал: чего-то здесь глубоко не так.

И ладно бы я – но солдаты вокруг тоже бормотали «какого тролля», да и офицеры выглядели растерянными.

Один только Вайт ничуть не удивлялся – а кивнул с таким довольным видом, словно ждал именно такого приказа.

Я не удержался – спросил.

– Разумеется, ждал, – невозмутимо сказал он. – Ведь в сложившейся обстановке это самый идиотский приказ, какой только можно придумать. Следовательно, именно его и должны были отдать.

Он врал наверняка – чего еще ждать от драу. Были ведь какие-то разумные, правильные доводы… а Белоу просто в очередной раз издевался надо мной.

Гарри и Салли

– Эй, вы, двое! – рявкнул первый сержант Мэллори. – А ну, живо ко мне!

Салли моментально перешел на трусцу – еще в первую неделю знакомства с Тараканом он твердо усвоил, что вид неспешно шагающего рядового способен вызвать у Мэллори приступ пляски святого Витта. Первый сержант искренне считал, что голос начальства должен оказывать на подчиненных действие, по придаваемому ускорению на голову превосходящее любые сапоги-скороходы.

Гарри чуть задержался со стартом – он как раз решил устроить небольшой ланч – но к финишу пришел одновременно с толстяком.

– Сэр.

– Что это?!

Салли и шулер, дружно развернувшись, проследили за указующей дланью первого сержанта и недоуменно переглянулись.

– Ну-у!!!

– Сэр, это палатка… наша, сэр, – выдохнул Гарри, когда затянувшееся молчание стало явно невыносимым… и ничуть не менее явно обозначилось нежелание толстяка издавать хоть какие-то звуки, кроме пыхтения.

– Палатка, – неожиданно тихо повторил Бешеный Пруссак и почти без паузы взревел так, что с усов Гарри сдуло хлебные крошки: – Шутки шутить вздумали, Стикман? Капралом быть надоело? Конечно же, это палатка, через колено вас перетак! Или вы впрямь думали, что я этого не знаю!

– Не могу знать, сэр!

– Значит, идиот, а не шутник, – резюмировал Мэллори. – Хорошо. Специально для тупых свиней повторяю вопрос – что это?!

То ли на Гарри в этот миг снизошло просветление, то ли рык первого сержанта каким-то загадочным образом способствовал проявлению латентных способностей к телепатии, но внезапно шулер сообразил, на что именно указывает Таракан. Передние колышки… ну да, они совсем чуть-чуть, буквально на дюйм-два выступали вперед по сравнению с соседними палатками. С учетом, что ставили палатки вчера практически в темноте, подобная точность, на взгляд Гарри, была скорее удачным достижением, чем провинностью, но у первого сержанта явно имелась иная точная зрения.

– Виноват, сэр! – прогорланил шулер. – Будет немедленно исправлено, сэр!

– Чертов ублюдок, – пробормотал он шестью минутами позднее, глядя в спину удаляющегося Таракана. – Ну, попадись ты мне только на мушку…

– У тебя в конкурентах три четверти роты. – Салли устало вздохнул. – И у всех вас ни хрена не выйдет! Уж поверь мне: Мэллори ублюдок не простой, а хитрый. Он преотлично соображает, кому проел печенку, а значит, в бою наверняка будет ошиваться позади линии.

– Пусть попробует, – зловеще пообещал Гарри. – Пусть попытается. Бой, он на то и бой, чтобы пули в самых неожиданных направлениях летали.

Салли вздохнул еще раз.

– Вот как раз об этом, – усаживаясь на брошенный кем-то чурбан, сказал он, – я и хотел с тобой поговорить. Спокойно и без лишних ушей.

Шулер, наклонившись, вырвал травинку. Поднес ее к лицу, оценивающе глянул и сунул в уголок рта, на манер сигары.

– Слушаю тебя, – процедил он.

– Что ты делаешь, Гарри?

Вопрос толстяку пришлось повторять еще два раза – шулер, словно внезапно потеряв дар слуха, полностью сосредоточился на обкусывании травинки.

– Что я делаю? – наконец отозвался он, сгрызя зеленый стебелек примерно до середины. – Да то же, что и всегда. У нас ведь разделение труда, Салли, разве ты забыл? И твоя часть работы заключается в том, чтобы придумать идею. А уж как воплотить ее в жизнь – это целиком и полностью моя головная боль.

– Гарри! Я не терплю, когда меня кормят дерьмом!

– Ага, – серьезно кивнул шулер. – Понимаю. Мне тоже надоело пить ослиную мочу по цене виски.

– Гарри, – свистящим от злости шепотом произнес толстяк, – не издевайся надо мной. А просто скажи – зачем тебе все эти люди?

– Люди? Какие люди?