Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

или фабрикант свеч извлекали какую-нибудь выгоду из налога на кожу, соль, мыло или свечи, и так как достоверно, что правительство никогда не получает ничего свыше суммы налога, то невозможно понять, каким образом народ может платить его больше, каков бы ни был класс, на котором лежит налог. Богатые потребители будут в состоянии заплатить и действительно заплатят за бедного потребителя, но они не заплатят ничего сверх суммы налога, и не в природе вещей, чтобы «налог был повторяем и накопляем до 4 или 5 раз».

Подобная система может быть порочна, потому что берет у народа сумму большую той, какая вносится в государственную кассу; часть этого налога может вследствие действия своего на цены поступить в распоряжение лиц, которые пользуются особенным порядком взимания. Такие налоги гибельны, и их не следует поощрять; ибо можно принять правилом, что в тех случаях, когда действие налога бывает справедливо, налог соответствует первому положению д-ра Смита и берет у народа возможно меньшую часть сверх того, что поступает в государственное казначейство. Сэй говорит:

«Некоторые лица предлагают финансовые планы и средства для пополнения государственной кассы, не обременяя этим подданных; но если только финансовый план не имеет характера промышленного предприятия, то он не может доставить правительству более того, что получается от частных лиц или от самого же правительства в другой только форме. Нельзя сделать что-нибудь из ничего, одним ударом жезла. Какою бы тайною ни окружали предприятия, какие бы ни придавались ценностям формы, каким бы превращениям ни подвергали их, ценность получается только в тех случаях, когда она создается или приобретается от других лиц. Лучший из всех финансовых планов состоит в том, чтобы расходовать мало, и лучший из всех налогов есть тот, который всех меньше».

Д-р Смит постоянно и, мне кажется, справедливо утверждает, что рабочие классы не могут принимать действительного участия в тягостях государства. Налог на предметы необходимости или на задельную плату должен, след., перелагаться с бедных на богатых. Но если д-р Смит хотел сказать, что некоторые налоги иногда повторяются в ценах известных товаров и накопляются по 4 и 5 раз единственно с упомянутою целью, а именно для переложения налога с бедных на богатых, то подобные налоги не заслуживают такого порицания.

Предположим, что справедливый налог, взимаемый с богатого потребителя, составляет 100 ф. и выплачивался бы им прямо, если бы налог взимался с дохода, с вина или с какого-нибудь другого предмета роскоши; при обложении предметов необходимости лицо это не потерпело бы никакой несправедливости, будучи принуждено выплачивать не более 25 ф., в соответствии со своим собственным потреблением таких предметов и потреблением своего семейства, и в то же время, будучи обязано повторить уплату этого налога еще три раза, уплачивая дополнительную цену за другие товары, служащие для вознаграждения рабочих или их хозяев за налог, который им пришлось внести предварительно. Далее и в этом случае аргумент неубедителен: если платеж не превышает того, что требуется правительством, то не все ли равно богатому потребителю, внести ли налог прямо, уплачивая более высокую цену за предметы роскоши, или же косвенно, покупая дороже предметы необходимости и другие предметы своего потребления? Если народ платит не больше, чем получает правительство, то богатый потребитель заплатит только справедливую свою долю; если же вносится больше, то Ад. Смиту следовало бы указать, кому достается этот излишек? Но весь его аргумент покоится на заблуждении, потому что цены товаров не возвысились бы от подобного налога.

Мне кажется, что Сэй не вполне последовательно придерживается того очевидного правила, которое приведено мною из его прекрасного сочинения. Говоря на следующей странице о налоге, он утверждает:

«Когда налог слишком возрастает, то производит то плачевное действие, что лишает плательщика части его состояния, не обогащая тем государства; это становится понятным, если принять во внимание, что способность к производительному или к непроизводительному потреблению каждого плательщика податей ограничивается размерами их доходов. Вследствие этого нельзя лишить плательщика части дохода, не заставив его уменьшить соответственно этому своего потребления. Отсюда происходит уменьшение спроса на те предметы, которые он перестает потреблять, и особенно на те, с которых взимается налог; это уменьшение спроса влечет за собою уменьшение производства и, след., уменьшение произведений, которые обложены налогом. Итак, плательщик теряет при этом долю своих жизненных наслаждений, а казначейство – часть своего сбора».

Сэй приводит в пример налог на соль, установленный во Франции до революции и уменьшивший, по его словам, наполовину производство соли. Но если бы стали меньше потреблять соли, то меньше капиталов было бы употреблено на ее производство, и, след., хотя производитель извлек бы менее прибыли из производства соли, но он приобрел бы за то более на производстве других товаров. Если налог, как бы он тяжел ни был, падает на доход, а не на капитал, то он не уменьшает спроса, но только видоизменяет его. Он дает возможность правительству потреблять столько же произведений почвы и труда страны, сколько прежде потребляли плательщики податей – зло достаточно крупное и без преувеличений. Если мой доход состоит из 1000 ф. в год и я обязан вносить 100 ф. в год налога, то спрос мой не может простираться более чем на 9/10 того количества товаров, какое потреблял я прежде; но я даю возможность правительству заявить спрос на остальную 1/10. Если обложенный налогом предмет есть хлеб, тогда нет необходимости уменьшаться моему спросу на него, ибо я могу предпочесть заплатить за свой хлеб лишних 100 ф. в год, уменьшив на такую же сумму расход на вино, на мебель или на другие предметы роскоши[25]. Вследствие этого будет употреблено менее производства вина или мебели, но зато его будет затрачиваться больше на производство предметов, на которые будет расходоваться налог, взимаемый правительством.

Сэй говорит, что, уменьшивши для Парижа вдвое рыночный налог на рыбу (les droits d’entrée et de halle sur la maree), Тюрго нисколько не уменьшил этим целого производства ее, и что вследствие того потребление рыбы должно было увеличиться вдвое. Он заключает из этого, что прибыль рыбака и лиц, занимающихся рыбным промыслом, должна была также удвоиться, и что доход страны должен был увеличиться настолько же, насколько возросла эта прибыль, и, давая толчок накоплению, он должен был увеличить средства государства[26].

Не входя в рассмотрение вопроса относительно политики, от которой зависело такое изменение налога, я имею основания сомневаться в том, что оно действительно способствовало накоплению. Если бы прибыль рыбака и других лиц, занятых тем же промыслом, вследствие увеличения