Страсть Клеопатры - Энн Райс

– Мама, мне действительно очень страшно, – сказал Алекс. – Очень тяжело открывать кому-то свое сердце. Думаю, невозможно передать словами свои ощущения тому, кто не испытал подобных утрат. Понимаешь, все говорили мне, что она сумасшедшая. Что она какая-то старинная подруга мистера Рамзи. Но она была… В общем, я еще никогда не встречал такой женщины и сомневаюсь, что встречу когда-нибудь в будущем.

– Но что произошло, Алекс? – Эдит с нежностью положила руку на плечо сына.

– Произошел жуткий несчастный случай. Мы всей компанией отправились в Оперу, вечер был чарующий. Просто чарующий. Я рассказал ей о себе все. Абсолютно все. В том числе и о том, что у меня есть титул, но нет денег, чтобы оправдать его.

При этих словах Эдит вздрогнула и потупилась, как будто лично она была виновницей всех финансовых проблем их семьи.

– Но все эти вещи не имели для нее никакого значения, мама. Ни малейшего. То, что она испытывала ко мне, выглядело как какое-то обожание. Это чувство возникло мгновенно и было очень сильным. Невероятно сильным.

– И ты ответил такими же чувствами к ней, – закончила его мысль Эдит.

Это был не вопрос, а утверждение, и в голосе ее звучали жалость и сочувствие.

– Но затем она просто укатила в ночь, и я не мог ничего сделать, чтобы остановить ее, – продолжал он. – Ее машина застряла на железнодорожном переезде, и она даже не пыталась выбраться из нее. Я умолял ее об этом, старался вытащить силой. Однако с ней как будто произошла непонятная мне пугающая трансформация. Как будто она впала в какое-то паническое замешательство. Как будто ее смущало буквально все вокруг. За исключением того, что она испытывала ко мне. Это было настоящее, и она была в этом уверена, мама. Она была в этом абсолютно уверена.

– Ох, Алекс… Почему ты не рассказал мне об этом раньше?

– Потому что не мог сделать этого… без эмоций.

И действительно, очень трудно выглядеть джентльменом, по-детски растирая кулаками слезы на щеках.

Его мать как истинная американка принялась мягко поглаживать сына по спине, и он, немного успокоившись, вновь прильнул к ней.

– Это я во всем виновата, – наконец произнесла Эдит.

– Но это же полный абсурд, мама.

– Да, ты можешь думать подобным образом, но на самом деле все обстоит именно так. То, что соединяет нас с твоим отцом и что всегда было между нами, – это добрая дружба, но не более того. Говорить о том, что у нас с ним когда-то была великая страстная любовь, – это в лучшем случае было бы заблуждением, а в худшем – обманом. Это было соглашение для взаимного удобства и решения финансовых проблем; во многом подобным предполагался и твой брак с Джулией. Когда задумываешься о таких вещах заранее, все, в общем, оборачивается, я считаю, не так уж плохо. Однако все, что мы с твоим отцом когда-то совершили, никоим образом не подготовило тебя, нашего сына, к сильным чувствам. Так что, как бы абсурдно это ни звучало, я виню в случившемся себя.

– Нет, ты не должна этого делать, – возразил Алекс. – Кроме всего прочего, что такого ты могла бы сделать в свое время, чтобы подготовить меня к страстной любви сумасшедшей женщины?

– Если она в действительности была сумасшедшей, – многозначительно заметила Эдит.

Его поразил тон ее голоса, прозвучавшего рассеянно и задумчиво. При этом смотрела она куда-то вдаль.

– Ты считаешь, что с ней происходило что-то другое? – спросил Алекс.

– Меня там не было, – задумчиво ответила мать, но, перехватив его взгляд, быстро отвела глаза в сторону. Может быть, она уже пожалела о сказанном? – Наверное, если она на самом деле была умалишенной, то до ее гибели ведь должны были бы проявиться хоть какие-то признаки ее безумия?

– Но они были, были, неужели ты не понимаешь?

– Боюсь, что не понимаю, дорогой. Мы с ней все-таки незнакомы.

– А ее влечение ко мне, а скорость, с которой все произошло? И эта страсть. Все это было как-то ненормально.

– Так ты считаешь лишенным рассудка каждого, кто испытывает влечение к другому человеку с первого взгляда? Мой дорогой Алекс, не хочешь ли ты этим сказать, что мы с отцом не воспитали в тебе чувства самоуважения?

– Будь серьезней, мама.

– Я говорю совершенно серьезно.

– Увы, все это не имеет уже значения. Никакого значения вообще. Потому что ничто уже не может повернуть время вспять и предотвратить тот несчастный случай и тот пожар.

– Это верно. Важно лишь то, чтобы ты все это мужественно преодолел, Алекс.

– Я постараюсь, обещаю тебе. Я постараюсь изо всех сил.

– И послушай пластинку, – неожиданно добавила его мать. – Я настоятельно советую тебе найти в себе силы прослушать ее. Не позволяй, чтобы воспоминания о том волшебном вечере были отравлены его трагическим концом. Постарайся наслаждаться тем, что есть. Бережно сохрани в памяти те моменты, которые стали для тебя бесценны. Может быть, не сразу, не прямо сейчас. Но не затягивай, Алекс, – попросила Эдит и снова обняла сына. – Не затягивай, обещай мне.

– Я обещаю тебе, мама. Я попробую. И очень скоро.

Йоркшир

– Ты не должна туда идти! – Тедди крикнул это уже в третий раз с того момента, как она начала одеваться. – Ты не в состоянии!

Но ей была невыносима даже мысль о том, чтобы еще хотя бы минуту провести в этой тесной пыльной комнатке.

Для описания этого места, этой гостиницы, как ее тут называли, Тедди использовал своеобычное слово – «причудливая». Ей это слово казалось резким и зловещим, а та вымученная улыбка, с которой он повторял его снова и снова, казалась ей какой-то насмешкой.

С момента их приезда в Англию его внимание и докучливая забота о свой королеве стали потихоньку раздражать Клеопатру. А то, что он сейчас старался остановить ее, когда они были так близко к цели, когда прием по поводу помолвки Рамзеса уже полчаса как начался, все это было просто безрассудно! Как он вообще мог говорить такие вещи!

Он уже помог ей надеть корсет, но сейчас, когда она натягивала платье, которое он купил для нее в Каире, Тедди, похоже, не выдержал. Пока она рассматривала себя в зеркале в полный рост, он нервно расхаживал взад-вперед у нее за спиной.

– Мы проделали такой путь. Ты же не думаешь, что теперь я… – произнесла она, но Тедди не дал ей договорить.

– Лучше будет, если туда пойду я, – вдруг предложил он. – Я все объясню Рамзесу. Он ведь сейчас живет под вымышленным именем, и если я пригрожу разоблачить его, он незамедлительно согласится встретиться с тобой. Он расскажет тебе все, что ты хочешь узнать, и, скорее всего, даст тебе еще эликсира. Я убежден в этом!

– В этом-то и есть твоя проблема, мой дорогой Тедди. – Она вынула из коробки свою шляпку вместе с длинной и острой заколкой. – Ты слишком уверен. Ты слишком уверен в том, что произносишь в настоящий момент.