Куратор Истории - Юрий Иванович

И бросился в спальню. Мне и в самом деле не нужны чужие средства изменения внешности. Не всегда правда получается подретушировать правильно лицо, но при смене ипостаси могу помимо снаряжения с оружием ещё и чуток накладными аксессуарами пользоваться.

Воспользовался. Глянул на себя в зеркало. С досадой скривился: как всегда – сущий кошмар! Кустистые брови, изодранная, кустиками бородка и слишком светлые усы. В таком виде я больше привлекал к себе внимания, чем просто в виде молодого парня. Но я ведь и не собирался ходить по городу, а только заглянуть к подруге и выяснить, что у неё произошло.

Ещё через три секунды я уже стоял у двери и командовал пялящемуся на меня в изумлении дедуле:

– Открывай! – Голос я тоже чуток постарался изменить. – И встань сбоку.

Дверь открылась, и я вежливо кивнул отпрянувшей назад Софийке:

– Чем можем быть полезны?

– Доктора… – прошептала она, круглыми глазами рассматривая мой несуразный вид. Я постарался на это дружески улыбнуться:

– Ну да, он уже оделся. Дядюшка, это вас!

Лажа шагнул вперёд, придавая себе вид уверенного и делового человека:

– Что у вас случилось? И где ваш супруг? – Соседка снизу стала подбирать слова:

– Его нет… А у меня ночевали подруги… И такое вот случилось…

– Хорошо, идёмте! – оборвал доктор её лепет. Двинулся решительно на лестницу и уже оттуда бросил через плечо в квартиру: – Племяш – за мной! Ассистент, возьмите чемоданчик номер два!

– Понял, док! – тут же отозвался Магистр. Догнал он нас в нижерасположенной квартире, сразу устанавливая чемоданчик на стол: – Вот!

Лажа уже стоял на коленях в центре гостиной, рассматривая тяжело дышащую женщину. И скороговоркой пытался вытянуть сведения о первых признаках отравления и о поведении несчастных. Перевернул её на спину, закатил веко, заглянул в рот и тут же скомандовал:

– Ассистент! Готовьте инъекцию номер четырнадцать! Сразу четыре кубика.

Тогда как я в огромном недоумении взирал на хорошо знакомых мне женщин. Даже смертельная бледность и синеватая припухлость на их лицах не заставили меня усомниться, что отравленные – это Моника и её сестра. Скорей всего старшая, потому что Юлия Санд выглядела бы всё-таки чуточку моложе.

Хотелось задать Софийке эту и ещё большую кучу вопросов, но та стояла чуть в сторонке и невероятно переживала. Да и смотрела на троих мужчин, оказавшихся в её квартире, слишком напряжённо, в явных сомнениях. Вначале не поняв, в чём дело, я попытался взглянуть на нас со стороны. И чуть не рассмеялся: та ещё компашка. Мой вид карикатурного персонажа – ещё ладно. А вот личики соседей сверху выглядели откровенно бандитскими. Их ведь недавно пытали, а запудрить синяки и лиловые опухлости с утра они попросту не успели. Вот и пугали соседку неприглядным видом, заставляя думать невесть что.

Пришлось вмешиваться, чтобы разрядить обстановку:

– На моего дядюшку и его ассистента вчера напала банда грабителей, так что прошу не обращать внимания на их непритязательный вид. Они люди весьма интеллигентные и сами тяжело перенесли такое вульгарное событие.

– А-а, вот оно что, – потянула она с облегчением. – То-то я смотрю… и бороды нет.

– Пришлось дядюшке сбрить её как раз накануне неприятного инцидента.

Пока мы так общались, Лажа еле слышно бормотал:

– Ну да, как есть ограбили… Часики – и те сняли!..

Но при этом успел профессионально вколоть отравившимся женщинам какого-то снадобья и жестко пристал к хозяйке квартиры:

– Чем они отравились конкретно и какую дозу получили?

После этого вопроса девушка неожиданно разрыдалась. Ещё и пошатываться стала так, словно вот-вот грохнется на пол. Поэтому я непроизвольно шагнул к ней и стал успокаивать. Голову её положил на плечо себе, благо что наш рост почти уравнялся сейчас, обнял и, рукой поглаживая по спине, бормотал некие слова утешения. Но больше напирал на полную откровенность, уже подозревая о чём-то весьма страшном и неприятном.

Мои самые худшие опасения подтвердились, сквозь всхлипы пошли признания:

– Это они меня хотели отравить… Налили в стакан с водой какую-то гадость… А вначале усыпили… Но я воду им в кофе вылила… А треть – в горшок с цветами…

По мере озвучивания произошедшей здесь истории, оба соседа сверху действовали не хуже каких-нибудь оперативников из комиссариата. И землю в цветочном горшке копнули, и остатки кофе в кружках попытались найти (но те были уже вымыты), и по сумочкам отравительниц прошлись с тщательным обыском. Затем не менее профессионально и тела обыскали.

Небольшая ампула с остатками ярко-голубой жидкости была найдена в специальном кармашке бюстгальтера. Вторая – за отворотом стойки блузы. Разве что цвет разнился: ярко-красный.

После чего учёные всё из того же чемоданчика достали пробирки, накапали в них растворы, задействовали лакмусы и вскоре уже примерно определили, с чем имеют дело. Несколько комично было слышать от здоровенного Магистра замысловатые формулы и названия химических соединений. Но если их переводить на нормальный язык, то объясняли они следующее:

– Это красненькое вещество – галлюциноген. Лишает воли. Применяется при допросах. В иной ампуле – полностью растворимый в крови яд. Его трудно обнаружить в теле после вскрытия. Тем более что перед смертью человек проводит в коме до суток. Но! Зная, чем его отравили, можно в течение тех же суток спасти пострадавшего. Тем более что женщины получили примерно половину смертельной дозы.

– То есть они бы не умерли? – поинтересовался я, всё ещё обнимая притихшую Софийку.

– Несомненно, умерли бы! – хмыкнул возящийся с очередными уколами академик. – Разве что на несколько часов позже! Но всё вторично в прозе жизни… что будем дальше делать?

Вопрос прозвучал более чем актуальный. Никому из присутствующих впутывать в это дело полицию было не с руки. Даже ни в чём не виновная хозяйка квартиры могла схлопотать обвинение в попытке умышленного убийства. Особенно в том случае, если выжившие отравительницы станут всё отрицать да ещё и встречные обвинения предъявят.

О скрывающихся от всех и вся соседей-приятелей вообще речи не шло. По их лицам читалось, насколько они проклинают ту минуту, когда решили откликнуться на сегодняшний утренний звонок в дверь.

Со мной дело обстояло ещё сложней. Карикатурная внешность вводила в заблуждение только девушку, находящуюся в истерическом состоянии. Показываться кому-либо мне нельзя. Лучше всего было бы находиться здесь в своей истинной ипостаси Валентина Годвори. Но как это всё сделать, не раскрываясь перед учёными и одновременно перед Софи́?

Ничего не пришло в голову, как импровизировать на ходу и давить авторитетом Вампира на своих невольных подельников:

– Дядюшка! Пострадавшим ещё нужна помощь?