Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал - Денис Пузырев

Суммы большинства сделок не назывались, но, по оценкам экспертов, общая стоимость купленных активов превышала 100 миллионов долларов. Вместе с заводом компании доставались и бренды — в комплекте с «Традициями качества» «Синергия» заполучила «Беленькую», которая станет ее главным бестселлером. В сделку по покупке «Мариинского ЛВЗ» не попал бренд «Белуга» — супердорогая водка по 850 рублей с маленькой металлической фигуркой рыбы семейства осетровых выпускалась на этом заводе, но принадлежала «Русской водочной компании» из Томска.

«Они назвали немыслимую цену — десять миллионов долларов, — вспоминает Мечетин. — Это было очень дорого». Действительно, в те времена таких денег за водочный бренд еще не платили. За два года до этого, в 2005-м, к «Белуге» приценивался Олег Тиньков, но, узнав ценник, свернул переговоры. Мечетин же пошел дальше.

«Мы купили завод, — рассказывал он, — а „Белуга“ продолжала на нем разливаться. Мы получили возможность отслеживать ее продажи, и они нас убедили: бренд надо брать». Сделка состоялась в январе 2007-го. «Синергия» выложила за «Белугу» требуемые десять миллионов. До этого самой дорогой водкой в портфеле разросшейся компании был «Русский лед» по 140 рублей за бутылку.

В 2007 году «Синергия» стала активно готовиться к IPO. О планах разместиться на бирже заявляли многие водочники — например, группа ОСТ Владимира Пекарева (про нее я рассказывал в одной из предыдущих глав). Но в действительности стать публичной компанией удалось только «Синергии». В ноябре 2007-го за 19 % «Синергии» акционеры компании из Владивостока получили 190 миллионов долларов.

Тогда же, незадолго до IPO, стал известен и вероятный источник финансирования, позволивший молодой компании пылесосом пройти по рынку, скупая заводы. В проспекте для потенциальных инвесторов «Синергии» пришлось раскрыть структуру акционерного капитала, и неожиданно выяснилось, что 33 % компании принадлежат члену Совета Федерации Валентину Завадникову. Земляк Мечетина Завадников был на десять лет старше своего партнера по водочной компании. Пока Мечетин готовился к зачетам, Завадников успел поработать заместителем мэра Находки, финдиректором свободной экономической зоны «Находка» и уехать за большими делами в Москву.

Вершиной карьеры земляка стала работа заместителем Анатолия Чубайса в РАО «ЕЭС». При этом Завадников в публичных интервью предлагал еще более радикальные варианты реформирования энергетической отрасли страны, чем имеющий репутацию ультралиберала Чубайс.

В какой момент Завадников стал акционером «Синергии», ни он сам, ни Мечетин никогда не рассказывали. Завадников в принципе отказывался отвечать на вопросы про водку в своих интервью. С гораздо большей охотой он описывал успехи своей парусной команды «Синергия» — неизменного участника самых престижных морских регат. Мечетин же уклончиво говорит, что «были знакомы еще по Находке. Находка — город небольшой, все друг друга знают».

Стратегия «Синергии» по скупке заводов в регионах оказалась вполне успешной. Для местных рынков заводы компании выпускали локальные бренды, особо ценимые патриотами своих регионов. Для остальных на полках стоял широкий портфель марок федерального масштаба, выпускавшихся теми же заводами.

В 2011 году «Синергия» по объемам производства впервые обошла находившийся в глубоком кризисе «Русский алкоголь» и с тех пор ни разу не выпадала из топ-3 крупнейших отечественных производителей. В 2017 году компания сменила название на Beluga Group, чтобы подчеркнуть, какой бренд она считает для себя самым важным.

Мечетин до сих пор считает десять миллионов долларов, заплаченные в 2007 году за «Белугу», одним из своих наиболее успешных вложений. «Есть иллюзия, что какая-то дизайнерская компания, объединившись со спецами по маркетингу, может просчитать и сделать с нуля успешный бренд. Это все ерунда, — говорит Мечетин. — Почему этот бренд успешный, а другой нет, не знает никто, это невозможно научно просчитать. Лучший метод — купить бренд с уже имеющейся историей успеха, но на ранней стадии, пока он не вырос в цене. Когда надо просто масштабировать проект, как это сделали мы. В „Белуге“ все совпало идеально. Само название „Белуга“ вызывает ассоциации с икрой, которая предполагает определенную элитарность и недоступность: черную икру все знают, но едят ее не каждый день, это дорогой продукт. С другой стороны, черная икра как таковая часто ассоциируется во всем мире с Россией. И все это в совокупности рождает у потребителя нужные ассоциации: лакшери, гурмэ, Россия».

Бывший сенатор Валентин Завадников по-прежнему не дает интервью про свое участие в водочном бизнесе. Отойдя от бурных российских дел, он ведет тихую жизнь фермера, публикуя у себя в фейсбуке пасторальные картинки своих виноградников Fattoria de Montemaggio в Тоскане и репосты критических по отношению к действующим властям страны колонок с сайтов телеканала «Дождь» и «Новой газеты». У экс-сенатора все хорошо.

Слишком скромная взятка

28 апреля 1999 года 32-летний мелкий чиновник правительства Санкт-Петербурга Вениамин Грабар отправился на деловую встречу. О встрече Грабара попросил бизнесмен Антон Хохлов. Хохлову принадлежал небольшой ликеро-водочный завод «Нива», известный в городе недорогой водкой «Столбовая». К тому времени Грабар уже год работал в Смольном в должности помощника Ильи Клебанова, главы комитета экономики и промышленной политики, и как раз отвечал за наведение порядка на водочном рынке северной столицы. Работавшие в Петербурге водочные заводы с помощью различных схем уходили от уплаты налогов в городской бюджет, и Грабар, пришедший в правительство из алкогольного бизнеса и знавший вопрос изнутри, должен был придумать способ, как заставить местных водочных баронов раскошелиться. Одним из таких «клиентов» чиновника и был Хохлов (запомните это имя, чуть дальше мы еще будем подробно о нем говорить).

Разговор предполагался непростой. Однако до него дело так и не дошло: в назначенном месте Грабара поджидал не водочник Хохлов, а бойцы питерского РУБОПа, которые заявили опешившему чиновнику, что он задержан по подозрению в получении взятки. Заявление на Грабара написал все тот же Хохлов. Владелец «Нивы» утверждал, что в октябре 1998 года встречался с Грабаром в знаменитом еще с советских времен ресторане «Чайка» на канале Грибоедова, где и передал чиновнику десять тысяч долларов за получение квоты на спирт. Еще одно поступившее в прокуратуру заявление украшала подпись самого известного петербургского водочника Александра Сабадаша. Он утверждал, что передал Грабару 20 тысяч долларов за получение лицензии для одного из дочерних предприятий своей компании «ЛИВИЗ».

Помощник Клебанова пытался убедить сотрудников милиции, что все это провокация и месть со стороны бизнесменов, не желавших играть по новым правилам. Петербургские СМИ считали, что Клебанов, которому уже предложили перейти в федеральное правительство на должность вице-премьера, не бросит «своего человека» в беде, и обращали внимание на смехотворные даже по тем временам суммы взяток, фигурировавшие в уголовном деле. Однако прокуратура проявила удивительную настойчивость, отправив чиновника в СИЗО, где ему предстояло провести почти полгода. Арест Вениамина Грабара запустил целую серию событий, вошедших в криминальную историю Санкт-Петербурга под названием «водочная война».