Серые пчелы - Андрей Курков

– Бекир бы вас отвез, – сказала Айсылу. – Но если не можете, ничего…

Этот ужин закончился раньше, и Сергеич, отказавшись от чая с пахлавой, отказался и от предложения Бекира отвезти его наверх к пасеке. Сказал, что пешком пройдется.

Яркие звезды горели над Куйбышевом и Албатом. Звездам было все равно, над кем гореть, кому ночь освещать своими точечными лампочками. В поселке было тихо. Только иногда лаяла собака и ей отвечали лаем еще две или три.

Сергеич прошелся к мечети, которую только сверху видел. Вблизи она оказалась красивой, сказочной, но не очень большой. Теплый ветер возле мечети усилился и дул в лицо. И уловил Сергеич во вкусе ветра соленость моря. Подумал о том, что через пару дней он его увидит. Увидит Черное море. Может, даже искупается. Плавок у него нет, но кто на него внимание обратит, если он в трусах в воду полезет? Никто! Кто на стариков смотрит? Кому они, кроме себя, нужны? Ну он, может, еще пчелам своим нужен. И больше никому. Даже жене бывшей не нужен. И дочке, похоже, тоже не очень. Иначе бы она звонила и спрашивала: как он и что с ним.

Со стороны горы, под которой пасека Ахтема стояла, нависала над поселком темень. И шагал Сергеич неспешно к этой темени, словно родная она ему была, словно мог он в ней с закрытыми глазами палатку свою найти и пчел своих услышать.

Навстречу «Волга» выехала, ослепила его яркими фарами. Из машины громкая музыка вырвалась и смех. Пасечник шагнул на обочину, обождал. Проводил машину взглядом – увозила она музыку и смех куда-то дальше, в другой конец поселка, к речке Бельбек.

Вернувшись, развел костер. Подвесил чайник с водой. В палатке зажег свечу и почему-то чай решил внутри пить, словно не хотел, чтобы его кто-то в темноте рассматривал.

Показалось ему, что после сегодняшнего ужина не позовет его больше в гости Айсылу. Не пришлет с Бекиром айрана и самсы. Может, даже и на море они его теперь не отвезут.

Мысли сами собой ушли к Ахтему, к их встрече много лет назад в Славянске на съезде пчеловодов. Мысли ушли туда, словно для того, чтобы доказать Сергеичу, что никакой особенной дружбы между ними с Ахтемом не возникло. Оказались они лишь соседями по комнате, соседями по обеденному столу, разговаривали вечерами в одной компании, анекдоты рассказывали. Водку пили. Только, кажется, Ахтем анекдотов не рассказывал и водки не пил. Но смеялся, анекдоты слушая. Ему тогда лет двадцать пять было, примерно столько же, сколько и Сергеичу. Значит, и сейчас они примерно одного возраста. Если он живой.

«А он живой?» – задумался Сергеич. И почувствовал, как в сердце кольнуло. Вспомнил Айсылу, вспомнил, что уже почти два года, как пропал ее муж.

Глотнул чаю. Посмотрел на горящую свечу. И понял, что чего-то этой свече не хватает. Не хватало ей картонной иконки Николая Чудотворца.

«А где же Николай?» – удивился Сергеич.

Вспомнил, как в спешке собирал вещи и забрасывал в багажник.

– Где-то там, – прошептал. – Завтра найду! – пообещал или себе, или свече, или Чудотворцу.

До обеда барашки-облака по небу летали, заслоняли иногда землю от солнца.

День этот ничем особенно от предыдущих не отличался, но привыкнуть к обыденности летнего крымского счастья Сергеич не мог. И потому казалось ему, что мир вокруг с каждым днем звенит радостнее, что пчелы и птицы веселее летают.

На тропинке, ведущей вверх к источнику, Сергеич чуть о замешкавшегося ежика не споткнулся. Присел на корточки, откатил его, свернувшегося от испуга, в сторону. Когда уже с двумя баклажками воды возвращался, ежика и след простыл, зато тропинку рыжая белка перебежала.

Перед обеденным перекусом заглянул Сергеич в свои ульи. Пчелы уже почти все соты закупорили.

Заглянул он и в ульи Ахтема. А там та же картина.

Задумался пчеловод. Решил, что если Бекир к вечеру не приедет, то завтра утром он сам в поселок спустится.

Но Бекир о меде не забыл. Часа в три, в самое жаркое время, услышал Сергеич шум мотора и вышел на край пасеки. Голубая «нива» с прицепом уверенно поднималась по высушенной солнцем грунтовке, а за ней – облако желтой пыли, летевшей на ровные ряды виноградников.

Медогонку и деревянный щит, к которому ее ножки прикручивались для устойчивости, сняли с прицепа легко.

Нашли площадку поровнее, там и установили. Принес Бекир из сарайчика, что за кустом лесного ореха прятался, четыре пластиковых тридцатилитровых бидона и с десяток маленьких ведерок, одно в одно вставленных, тоже из пластика. Сначала взялись за мед Сергеича.

– Мне в бидон не надо! – сказал он. – Я к маленькой таре привык!

Крутили по очереди. Сергеич смотрел на вылетавший из сот и падающий на стальную внутреннюю стенку медогонки янтарный мед. Смотрел и улыбался. Шесть ведерок пятилитровых наполнились его сладким золотом. И еще две стеклянные литровые банки вдобавок. Потом уже стали мед хозяев крутить.

Мед Ахтема был темнее. Наверное, поэтому казался он Сергеичу более тяжелым. Захотелось попробовать, сравнить.

Однако удобный момент наступил только через пару часов, когда выкачали они мед из всех ульев. Бекир себе три пластиковых бидона и полведерка наполнил. Потом неполное ведерко к подстилке у костра отнес, а под краник другое подставил. Мед тянулся еще из стального краника тонкой желтой нитью, игравшей на солнце, как будто она из чистого золота была.

Принес парень из машины и пакет с лепешками. Одну надвое разломил, макнул в неполное ведерко. Протянул Сергеичу.

Сергеич лепешку медовым краем в рот сунул, стал жевать, ко вкусу прислушиваясь.

– А что, у вас каждый сам себе хлеб печет? – спросил Бекира уже за чаем.

– Мы – сами, да и другие татары тоже. А русские с украинцами из пекарни покупают.

– А что, из пекарни невкусный?

– Нормальный, – ответил Бекир. – Но ведь он могильный, их хлеб.

– Почему «могильный»?

– Пекарню на нашем старом кладбище построили.

– А-а, – понимающе протянул Сергеич.

– Макайте, ешьте! – Бекир кивнул на ведерко с медом и на пакет с лепешками.

Сергеич с удовольствием макал и ел, и чаем запивал.

– Знаешь, – сказал он вдруг. – Скажи маме… Скажи ей, что я могу… Ну, в Симферополь, про Ахтема спросить…

Глаза Бекира загорелись.

– Я скажу! Спасибо! Я вас сам туда отвезу! – взволнованно заговорил он. – Только документы с собой надо взять! Туда без документов не пустят!

В «ниве» Сергеичу давненько ездить не приходилось. И теперь, сидя на переднем сиденье рядом с Бекиром, пчеловод ощущал себя неуверенно и неуютно. Казалось, что слишком высоко он сидит, и еще казалось, что Бекир слишком резко поворачивает, а поворачивал он постоянно то влево, то вправо, ведь дорога тут вдоль Бельбека бежит – куда река, туда и она.