Юджин - повелитель времени. Книга 1. Мир Трех Лун - Гай Юлий Орловский

Я пожал плечами:

— Можете переспросить ее величество.

Он проскрипел раздраженно:

— Интриги, интриги, даже здесь интриги!.. Чтобы королева лично отдавала распоряжение насчет какого-то слуги… дюжина министров должна была неделю ломать головы, как это устроить. Но все равно, у меня своих остолопов девать некуда!

— Избавьтесь, — подсказал я. — Нам вдвоем будет просторнее. И чище. Я чаны не опрокидываю… А вы?

Он отшатнулся, посмотрел с быстро разгорающимся гневом.

— Ну ты и наглец!.. Да хоть что-то делать умеешь?

Я покачал головой:

— Вот уж не знаю. Улучшать могу, а работать… не царское это дело. Правда-правда, кое-что я в самом деле! Слишком все было просто. Почему люди давно этого не сделали, не понимаю. Остолопы, как вы по-научному говорите.

Он подумал, спросил с сомнением:

— А что улучшил?

— Камни в каменоломне научил раскалывать, — сказал я, — так, чтобы края были ровные, да и быстрее. Блоки придумал, это для подъема плит, а потом коней посоветовал подковать, а то копыта истирают, а мне животных всегда жалко…

Он потребовал:

— Стой-стой! Что значит, под-ко-вать?

Я объяснял, а он слушал с напряжением в лице, трижды переспрашивал, уточнял, схватил не все сразу, а потом не выказал восторг только потому, что не возжелал оказать такую честь лесному дикарю, что почти на две головы выше ростом.

— Вот и всех-то делов, — закончил я скромно и шаркнул ногой. Сообразил, что шаркнул левой, а какой надо, не знаю, на всякий случай шаркнул и правой, да так энергично, словно собака задними лапами по земле, хвастливо демонстрируя всему миру, что аккуратно закапывает свои какашки. — Для простого гениального гения это проще простого и даже очень простого.

Он покачал головой, лицо все еще ошарашенное.

— До чего же боги любят шутить! Такие догадки вложить в голову дикого остолопа!.. Это же надо…

— Надо, — согласился я еще скромнее и даже глазки опустил. — Мне дано, как говорится среди умных, а я отказываться не стал. Я такой: дают — беру, бьют — бегу.

Он разом посерьезнел, выпрямился, хотя все равно смотрит чуточку снизу, что наверняка раздражает такого творческого человека, они ж все нервные, я даже постарался чуть подогнуть колени и подгорбиться, дабы соответствовать статусу нижестоящего.

Он посмотрел хмуро, буркнул:

— Ладно, в любом случае это повеление ее величества. Кто посмеет ослушаться?

— Я буду полезным, — быстро сказал я.

Он поморщился:

— Остолоп, у нас не каменоломня!.. Даже мне бывает трудно понять и уяснить…

— Что и как делаете?

— Да, — рыкнул он, — что и как делаем… как делать дальше!

— Камень ломать тоже трудно, — сказал я авторитетно. — Это не магия, где дунул-плюнул — и все!..

Он скривился, словно вместо вина хлебнул что-то совершенно мерзкое, резко повернулся и пошел быстро, не оглядываясь, в полной уверенности, что поспешу следом.

Я в самом деле поспешил, едва не оттаптывая ему пятки. Можно считать, только что в каменоломне кирковал киркой, а теперь вот уже слуга придворного мага, это же счастье, о котором мечтал всю жизнь, так и буду говорить всем, глядя честно и прямо широко раскрытыми брехливыми глазами.

За второй дверью большая комната с работающими помощниками Рундельштотта, сбоку комнатка поменьше для готовых растворов, настоек и всевозможных паст, а в конце дверь в комнату или зал, никто не знает, что за нею, ибо там трудится сам чародей, у которого мы даже не подмастерья, как себя величаем, а слуги.

По-моему, эти помещения даже не в башне, слишком размерны, а в соседнем здании где-то за переходом, скрытым от глаз общественности. Но тогда и то здание должно быть выше, чем видно непосвященным…

Слухи самые разные: там у Рундельштотта в помощниках дракон, а то и два, слуга по имени Маско клялся, что драконов вообще куча, недаром же у Рундельштотта такое большое окно, а решетка не постоянная, как у всех, ее можно выдвигать и задвигать, но Финрик утверждал, что в помощниках две сладкоголосые девы, которые после трудов ублажают чародея, а потом улетают за ненадобностью.

Третий из слуг, гордо именующий себя помощником, Ийля, твердил, что не девы, а гномы. Они выходят из-под земли, поднимаются по стене, но Маско возразил, что гномы хоть и работают лучше, что с дев возьмешь, они же дуры, но с ними приятнее, да и ублажать умеют, так что, скорее всего, все же Финрик прав, там девы, кто бы из нас, обладай такой мощью, предпочел бы бородатых гномов?

С этим согласились все, но Ийля робко вякнул, что чародей по возрасту к девам может быть равнодушным и весь отдаваться работе, но на него накинулись, объясняя дураку, что все колдуны, маги, волшебники и чародеи в первую очередь ищут корень Кеда Страстотерпца, а тот дает им полную мужскую силу до глубокой старости и до самой смерти.

С этим доводом пришлось согласиться даже посрамленному Ийле, потому что да, каждый только об этом и думает, как же иначе…

Поздно вечером, дождавшись захода солнца, я понесся за постройки, в самом конце с облегчением увидел сидящего на поваленном дереве Фицроя в странной одежде королевского лесоруба.

Он сидит как король, но не в изгнании, а после удачной охоты, сытый и довольный, в руках длинный прут с нанизанными ломтями жареного мяса — ароматный запах заставил мой желудок беспокойно завозиться в ожидании.

Зубы у Фицроя белые и острые, как у волка, передвигаются по импровизированному шампуру безостановочно, очищая до блеска, крупные губы блестят от жира.

Рядом приставлен посох-дубинка, из темного дерева, явно очень прочного, в длину выше меня.

Увидев, издали приветственно махнул рукой.

— Прости, — сказал я оправдываясь, — чем только ни занимался, даже вот заполучил…

Он присвистнул, когда я приподнял рубашку и показал бок. Рана затянулась, но багровая припухлость уже размером с тарелку, а сам длинный шрам вздулся, словно под кожу засунули кусок толстой веревки с узлами.

— Весело живешь, — сказал он с огорчением, — а вот у меня все скучно, сонно, даже никого еще не вдарил… Ну, пара дуэлей не в счет, хотя одежду пришлось сменить. Хочешь, я и тебе из тонкого полотна достану?

— Я не глерд, — напомнил я. — Не по чину.

— Жаль, — ответил он. — Какой-то ты весь скучный. Хотя кое-что для тебя все-таки есть…

— Денег нет, — предупредил я. — Я богатый только духовно.

Он сказал с укором:

— Мы же вместе камень ломали!.. Подними рубашку…

— Ты чего? — спросил я с подозрением.

— Подними, — повторил он и пояснил, — а то загорится.