Лучшая защита - Вячеслав Шалыгин

Выстрелы внизу прекратились так же неожиданно, как и начались. Зажегся свет. Бухгалтер воспринял это как сигнал отбоя и пополз вниз, на лагерную площадку. Источника света Слободан не видел, но отблески помогли ему рассмотреть дорогу обратно.

Фонарь зажег Виктор. Он поставил его на огромный валун справа от грота, а сам с помощью Ханта и Герберта пытался сдвинуть с места камень поменьше. Слободан наконец сполз на площадку и бросился помогать товарищам.

– Еще немного, - натужно подбодрил Попов.

Камень сдвинулся и медленно покатился к расщелине. Он был значительно меньше устья, но больше, чем просвет расщелины в пяти метрах ниже площадки.

– Ну… еще… еще… Осталось совсем чуть-чуть!

Камень прошел устье и с грохотом покатился вниз. Как и ожидалось, застрял он точно на середине подъема.

– Теперь они… хотя бы сплошным потоком… переть не будут, - с трудом восстанавливая дыхание, сказал Виктор.

– Внизу вроде тихо, - сказал Герберт, приложив к глазам бинокль. - Кажется, они отошли в лес.

– Ага! - обрадовался Хант. - Обломали зубы!

– Это ненадолго. - Виктор взглянул на Слободана: - Как ты?

– Я… нормально… Я там кого-то подстрелил. Кажется, гориллу. Она залезла на скалу, а тут я…

– Молодец, - серьезно сказал Виктор. - Если честно, я не думал, что там кто-то появится, слишком высокая отвесная стена. Но вариант с пещерными мартышками не исключал… Слышали, Хант? Выходит, у этих зверей есть понятие о тактическом взаимодействии. Те, кто не умеет карабкаться по скалам, отвлекают наше внимание, а обезьяны заходят с тыла.

– Абсурд, - фыркнул Рик. - Это же звери! Какие у них понятия?! Инстинкты, да и только.

– Как знать. - Попов повернулся на каблуках. - А где Эужен? Герберт, ты его не видишь?

– Нет…

Герберт взобрался на ближайший камень и осмотрел площадку сначала без прибора, а затем при помощи ночного визора.

– Заберусь опять на «зуб»… может, он там?

– Вы в пещеру загляните, - усмехнулся Хант. - Сидит, наверное, в палатке и трясется.

– Я посмотрю, - вызвался Слободан.

Добровского в пещере не было. В палатке тоже. Там, прижавшись друг к другу, сидели Инга и Оксана. Слободан взял из палатки запасной фонарик, ободряюще им улыбнулся и продолжил осмотр грота. Эужена не было нигде.

То же сообщил и спустившийся с «зуба» Герберт.

– Не может быть! - пораженный ужасной догадкой, охнул Слободан.

– Тут такая свалка была, что все может быть, - мрачно возразил Попов. - А ну, посвети!

Слободан вытянул руку с фонариком, направив луч на закупоривший расщелину камень. Виктор спустился на пару метров вниз и, присев, осмотрел, а затем обшарил дно.

– Здесь кровь, - сообщил он, понюхав пальцы, - но по запаху не определить, чья.

Он спустился еще немного, снова присел, затем подобрался к каменной «пробке», нагнулся, что-то поднял и пошел обратно.

– Ну?! - нетерпеливо спросил его Хант.

– Вот. - Виктор протянул ему какую-то вещицу.

Слободан направил луч фонаря на ладонь Ханта и обмер. На ней лежал маленький золотой крестик с обрывком цепочки…

Хант помолчал и передал то, что осталось от Эужена, конечно же, Слободану:

– Похорони…

Слободан вспомнил данную себе клятву, но отказался от мысли встать в позу. Пусть это будет последнее поручение в роли мальчика на побегушках. Начинать борьбу за самоуважение в такие трагические минуты было кощунственно. Ведь и Эужен заслуживал, чтобы его уважали. Тем более после героической ги-бели.

Слободан бережно взял крестик и поискал подходящее место. Кругом был сплошной камень. Немного поразмыслив, он решил, что для таких останков подойдет любая трещина. А затем надо найти булыжник потяжелее и просто поставить его сверху. И обязательно написать: «Эужен Добровский, землянин, погиб в бою». Или: «…при освоении Терции». Пока неважно. Сначала погребение.

Трещина нашлась быстро, подходящий надгробный камень тоже, выбор был богатый. Слободан обернулся в надежде, что на похороны соберется вся группа, но пришла только Инга. Герберт снова залез на свой наблюдательный пункт, Хант стоял в дозоре у тропинки, а Виктор проверял обстановку по периметру. Где была Оксана, Слободан не знал. Может быть, даже спала. Ну и пусть. В конце концов, неуважение к другим обернется для нее тем же самым.

Слободан торжественно опустил в трещину цепочку, а затем взял крестик… Каким-то странным был этот крестик… Бухгалтер замешкался. Он жестом попросил Ингу посветить и поднес вещицу к самому фонарю.

– Не понимаю…

– Чего? - удивилась Инга.

– Где перекладинка? И ноги у человека…

– Ты о чем?

– Видишь, здесь рельефное изображение распятого человека?

– Да, это Христос…

– У этого рельефа ноги есть до колен, а дальше нет… И перекладинки внизу нет. У православных крестики всегда с такой дополнительной штучкой…

– Да, странно… низ кулона будто бы отломлен.

– И вот здесь как будто окалина, видишь, край ровный, словно чем-то срезан? Чем-то вроде… пули.

– Что ты хочешь сказать?

– Пока ничего. - Слободан обернулся и задумчиво посмотрел на Рика.

Инга проследила за его взглядом.

– Это невозможно! - прошептала она, зачарованно глядя в спину Ханту.

– Ну почему? Очень удобный был момент. - Слободан сунул крестик в один из многочисленных кармашков «разгрузки» и придвинул камень.

Инга снова повернулась к бухгалтеру:

– Будет лучше, если мы промолчим! Пусть крестик лежит под этим камнем вечно. Иначе рядом могут оказаться и наши медальоны.

– Это верно, - Слободан сначала хотел сказать, что крестик лежит вовсе не под камнем, но почему-то передумал. - Он гораздо опаснее, чем казался до сих пор. Лучше промолчим…

Деревья на скалах не росли. На них вообще ничего не было, кроме птичьего помета. Но мистера Ханта это не волновало. Он требовал завтрак.

Инга вздохнула. Требование было абсолютно справедливым, но как разогреть остатки концентрата и вскипятить воду? Никаких газовых горелок или электроплиток в аварийном комплекте не было. Только зажигалка и пакеты со всякой бытовой мелочовкой. Инга украдкой вздохнула. Пока эта Оксана не положила глаз на Рика, все было не так плохо, но теперь Хант перестал обращаться с Ингой как с женщиной, низведя ее в ранг кухонного автомата.

Негодяй. Как раз такие недалекие хамы обычно идут наоборот - очень далеко. Не успеешь оглянуться, как подпись Ханта начнет мелькать на важных документах, а потом его фамилия окажется и в списках совета директоров. Инга знала немало подобных случаев. Все, на что способны мужчины вроде Ханта, - командовать. Попробуй выйди за такого. Будешь жить как в военном лагере.