Диверсант №1 - Сергей Самаров

– Нет, я предпочел бы Эверест, – на всякий случай ответил он и заметил, что пожатие плеч водителя изобразило восхищение полетом его мысли.

– Обучение – процесс не простой.

Очевидно, сообщение о намерениях будущего великого дельтапланериста повергло водителя в легкий шок. И он оставшуюся дорогу молчал.

– Дожидайтесь меня здесь, – сказал Джошуа, выходя перед посадочной площадкой подъемника. – Я хочу вернуться с вами. Может быть, сегодня поедем еще в Клюз. Но это не обязательно. Посмотрим…

* * *

На смотровой площадке, покрытой суховатой горной травой, уже приготовившейся к приему раннего горного снега, собралось много желающих полюбоваться не слишком частым зрелищем. Большинство людей было одето достаточно тепло, чтобы не чувствовать холода с близкого склона гор. Джошуа выделялся среди них, как белая ворона. Но его смущало не несоответствие собственной одежды месту, а в самом деле ощущение забирающейся под одежду прохлады. В нормальном костюме здесь можно запросто замерзнуть и уехать, не дождавшись кульминации зрелища.

Люди показывали пальцами на вертолет, приближающийся к вершине. Но на вертолет смотреть Джошуа показалось не очень интересным, к тому же он не потрудился запастись солнечными очками, а рассматривать покрытый снегом Монблан без очков оказалось просто больно – уже через несколько секунд глаза начало резать и на ресницах появились слезы. Джошуа опустил голову и стал снова рассматривать публику.

Почти все с фотоаппаратами. Хотя Джошуа трудно было понять, какой смысл снимать чужой полет. Вот если снимать во время своего полета сверху этих самых людей – это была бы память.

– Летят, трое летят! – выкрикнул кто-то.

Джошуа глянул на склон. Не с вершины горы, а откуда-то сбоку быстро приближались три жирные точки, а над точками тонко прорисовывались полоски. Но точки росли, приобретали контуры, и скоро стало прекрасно видно самих дельтапланеристов и их разноцветные дельтапланы. Цвета они подбирали по принципу французского флага. Должно быть, предваряя этим выступление американца. Французы свой флаг любят, но к гостям всегда относятся с уважением.

– Прямо на нас летят, – сказал чей-то скрипучий голос с мягким акцентом. Голос показался отдаленно знакомым, и Джошуа не поленился посмотреть.

Весьма преклонных лет женщину, должно быть, инвалидку, привез сюда в коляске молодой человек приятной наружности. Лицо женщины было прикрыто платком, к тому же смотрел Джошуа не сбоку, а еще и чуть-чуть сзади, и потому не смог рассмотреть лицо. А вот молодого человека он определенно уже видел. Впрочем, это могли быть и постояльцы отеля «Альберт Первый», и просто туристы, которых он встречал на улице, и посетители казино.

Нет. Он видел этого молодого человека раньше!

Джошуа шагнул вперед, приближаясь, и остановился только в паре метров позади инвалидной коляски. Взгляд его упал на руку, поддерживающую коляску сбоку. Красивая сильная кисть с длинными пальцами. Но и тыльная сторона кисти, и сами пальцы сильно поросли черными волосами!

– Хотят пролететь прямо над нами!

Защелкали фотоаппараты. Так часто и так громко, что звуки эти походили на автоматные очереди.

Дельтапланеристы приближались стремительно.

– Они что-то несут в руках!

И уже при приближении это «что-то» отделилось от дельтапланов и стало быстро приближаться к земле. Люди со смехом шарахнулись в стороны. Они поняли, что дельтапланеристы ведут бомбардировку снежными комьями со склона Монблана. Один из комьев упал прямо под ноги старушке в инвалидной коляске. Молодой человек еле-еле успел чуть сдвинуть колеса, чтобы снежный кусок не упал инвалидке на колени. Она скрипуче засмеялась.

– А если бы это была настоящая граната? – громко, с какой-то даже издевкой в голосе спросил Гольдрайх, прекрасно зная, что его поймут правильно.

Молодой человек и старушка в коляске обернулись резко и одновременно. Он сразу узнал их. И по глазам понял, что они тоже его узнали.

– Кто же будет бросать гранату в мирных людей? – Арабка очень старалась придать своему голосу старческую скрипучесть. Это у нее получалось хорошо, но лицо при разговоре сильно напрягалось. Такая мимика может человека выдать.

– Террористы… – просто ответил Джошуа. – Им все равно, кого взрывать!

3

Комиссар Костромин сразу после отъезда Басаргина в МУР выполнил неимоверно сложную задачу – выпроводил неугомонных мальчишек-близнецов, сыновей Александра и Александры, из офиса и вздохнул спокойно. По крайней мере, пока дверь закрыта, здесь ничего не должно сломаться, взорваться или пропасть настолько бесследно, что даже лучшие сыщики Интерпола не в состоянии будут найти это.

– Я попрошу меня некоторое время не беспокоить, – сказал он Александре. – Мне надо сосредоточиться, кое-что осмыслить и сделать. Когда я закончу работу, я сообщу.

И сел за компьютер.

Ему необходимо было поработать в одиночестве, потому что программа «on-line»-связи со штаб-квартирой пока еще считалась секретной, и пользоваться ею рекомендовалось исключительно в одиночестве сотрудникам только достаточно высокого ранга. Аналоги этой программы уже входили в обиход всех бюро, но эта имела одновременный доступ ко всей закрытой картотеке, что позволено далеко не каждому сотруднику и даже не позволяется руководителям национальных бюро. Вместе с данными, доступными для оперативного пользования, могли прийти и данные закрытые. В принципе, Костромин мог бы провести сеанс и из номера гостиницы ЮНЕСКО, где отдельная комната полностью оборудована всеми офисными принадлежностями. Но сейчас, в ситуации, когда все помощники Басаргина оказались в разгоне, необходимо было дежурить на телефоне и у компьютера. Оставлять в офисе одну Александру тоже не хотелось, потому что всегда может возникнуть необходимость принять решение, как утром было с отъездом Доктора Смерть совсем в незапланированную сторону и вынужденным отъездом Тобако туда, где должен был бы работать Доктор по первоначальному плану. Александра на принятие решения не имеет ни необходимой степени информированности, ни полномочий.

Как раз для того, чтобы воспользоваться новой программой и не дать другим взглянуть на данные, которые он получает, комиссар и отправил Басаргина в МУР, совершенно не надеясь, что оттуда можно еще что-то выкачать после муровских хватких оперов. Сам вставил в компьютер диск, поскольку программа лишена возможности постоянной инсталляции, провел временную частичную инсталляцию и соединился с дежурным сотрудником картотеки.

После введения идентификационного пароля центральный компьютер подтвердил право на вход.

– Мне нужны все данные по подготовке к проведению конференции в Кольмаре, – отстучал Костромин.

Компьютер шифровал и передавал почти моментально. Ответ пришел так же быстро. Четыре листа убористого текста на французском языке, настолько убористого, что комиссару пришлось увеличить его для прочтения.