Входящая в сознание - Мари Штерн

— Что-то не выпустило меня! Эви, мы здесь не одни!

Встав спина к спине, мы огляделись. Ночь освещали лишь луна и светлячки, но поляна выглядела так, словно здесь горели магические шары из чистого света. Лишь деревья прятались в тени, словно их что-то огораживало. Может, это был мост в другой сон: более страшный. Темный. А может, там и сидело то, из-за чего под кожей пробегали мурашки.

— Удивительное зрелище! — мелодичный голос эхом разлетелся вокруг, из-за чего оказалось невозможным определить местоположения говорившего.

От него мгновенно кровь застыла в венах, а по спине прополз холодок. Тяжело сглотнув, я нашла мамину руку и сцепила наши пальцы в замок. Мама была напугана не меньше моего: ее магия начала рваться наружу.

— Этот голос… — тихо произнесла родительница.

— Я так долго искала вас по отдельности, а все оказалось куда проще!

— Паури… — напугано выдохнула мама, сжав мою ладонь.

— Здравствуй, Лунамила! Рада тебя видеть! Надеюсь, и ты по мне скучала!

***Эвирисса***

Мама так сильно сдавила мою кисть, что от этого заныли пальцы. Она была напугана. Чертовски сильно напугана. Ее энергия, кружившая вокруг нас, являлась тому доказательством. От противного липкого чувства, распространившегося по телу, становилось дурно.

— Мама, кто она? — спросила я, не отрывая взгляда от парящей над землей полупрозрачной женщины, сияющей как звезды в безоблачном ночном небе. Я хоть и слышала ее имя, но до последнего не хотела верить в то, что это именно ОНА!

Ее красота и завораживала, и пугала одновременно. Женщина словно выражала саму ночь. Тьму. Была ее хозяйкой. Истинной владычицей. Ее взгляд излучал холод. Равнодушие. Длинные волосы парили в воздухе, сияя и переливаясь синим и фиолетовым. Темные глаза горели силой и мощью, от которых по спине проползал холодок.

— Я — ночь, дитя. — мелодичный голос поцеловал слух. — Я — матерь магии, что течет в таких, как ты. Я — тьма.

Вишневых губ коснулась устрашающая улыбка. Богиня, переместившись к нам легкой еле видимой тенью, обласкала и меня, и маму своей густой темной энергией, от которой кровь застыла в венах. Тьма, словно раскидывая свои щупальца, стала облизывать наши тела, одним своим прикосновением прогоняя под кожей всполохи магических искр.

— Ты изменилась Луна. — тьма немного отступила. Голос Паури послышался со стороны озера, спокойная гладь которого пошла рябью от тех манипуляций, что делала с ним богиня. — В нашу первую встречу передо мной была неопытная девчушка, не умеющая управлять моей великой силой, а сейчас же я вижу, что ты обуздала ее. Гуляешь там, где желает твое сердце. Ты одна из немногих сумела побороть проклятие. Я горжусь тобой, дитя.

— Мне льстят твои слова, но ты зря тратишь время. — сказала мама уверенно, и направила в то, что удерживало нас здесь, свою силу, пытаясь пробить брешь в защите Паури.

Я лишь сильнее испугалась. Мамина тактика может выйти нам боком, если богиня почувствует ее проявление. Тяжело сглотнув, я испуганно взглянула на родительницу, которая со сталью в голосе продолжила:

— Уходи! Оставь меня и мою дочь в покое! Ты не получишь НАШИ силы!

— Эти силы мои. — промурлыкала богиня. — А вы лишь сосуд, который им нужен, чтобы не исчезнуть. — усмехнулась она, подлетев к нам так резко, что колыхнулись волосы. Понять, от чего по коже побежали мурашки, казалось задачей не из легких: то ли из-за холода, то ли из-за испуга.

— Ты сама подарила их ведьмам, а теперь…

— Не испытывай мое терпение, Лунамила! Если ты думаешь, что я не чувствую, как ты пытаешься пробить брешь в моей защите, пока заговариваешь мне зубы, ошибаешься!

Один щелчок, и магия мамы разрушилась, упав на землю сотней искр. Тишина накрыла округу: все, что до этого придавало поляне жизни, исчезло, превратив это место в мертвую глушь. Туман набежал так быстро, словно его призывала сильная ведьма элемента воды. Местность стала еще более мрачной и отталкивающей.

Похолодало. Изо рта пошел пар, а кожу защипало. Вдыхать такой воздух было крайне сложно. Даже мне — той, кто живет этим холодом не первый год и привык к подобным температурам.

— Я даю вам последний шанс! — мурлычущие нотки в голосе богини исчезли. Теперь он сквозился только холодом. — Верните мои силы, и я обещаю, что сохраню вам жизнь!

— Тебе ли не знать, что ведьма без сил — не ведьма! Мы станем обычными людьми! — прорычала я.

Мамин страх сделал со мной что-то странное. Всколыхнул внутри меня то, что было готово голыми руками защищать родительницу.

— Зато живыми! — расхохоталась Паури, посчитав свои слова смешными. На моем лице они вызвали лишь гримасу отвращения.

— Нет! — сказала я, резко выходя вперед и загораживая собой маму. — Ты не получишь НАШИ силы!

— Несносная девчонка! Как ты смеешь «тыкать» мне?! Я — твоя мать! Один щелчок моих пальцев, и я оборву твою никчемную жизнь!

— Моя мать стоит за моей спиной! Это, во-первых! Во-вторых, пожалуйста, обрывай! Мы обе знаем, что тогда ТЫ не получишь желаемого! Моя сила перейдет к кому-то из моего рода, а так как я была последней, она просто исчезнет без сосуда!

Паури расхохоталась, да так зловеще и громко, что от ее смеха я вся жалась от страха. Адреналин распространялся по венам с запредельной скоростью. Сердце билось в два раза быстрее, своими сильными ударами причиняя физическую боль.

— Снаружи смелая, но зато внутри! — промурлыкала богиня. — М-м-м! Твой страх на вкус божественен! Еще лучше, чем у твоей «мамы»! — она вновь рассмеялась, запрокидывая голову к небу, которое заволокли грозовые тучи. — Ты права в одном: твоя сила перейдет к другой. Но, скажи мне, Эвирисса, ты действительно думаешь, что ты последняя из рода входящих в сознание? Насколько я знаю, у тебя есть сестра!

— Ложь! — ее слова за мгновение подняли во мне что-то страшное, разозлив тем самым еще больше. — Моя сестра умерла 16 лет назад! Я лично ходила на ее могилу!

Сжав руки в кулаки, я резко подалась вперед, практически заходя за черту, которую выстраивала магия богини. Упоминание об Аэлите стало ударом ниже пояса. Я запретила себе вспоминать о сестре, которую ни разу в жизни не видела и о которой узнала совсем не давно, когда работала на Ксариана. Капитан направил меня и еще двух членов отряда разобраться с призраком в приюте, и этот призрак поведал мне о страшном. Я не восприняла его слова всерьез, пока в сердце не зародилась тоска… по родственникам.

Двадцать лет я ничего не желала знать о людях, которые выбросили меня, как ненужную