Семья. О генеалогии, отцовстве и любви - Дани Шапиро

— Очень хороший папочка, — повторила она.

Я понимала, что Пилар было очень тяжело подпустить меня к себе. Но среди тщательно продуманной терминологии — генетическая связь, биология, выверенные фразы — слово «папочка» было не к месту.

— Если появятся другие, — продолжала она, — вы ведь им не скажете. Будете сохранять тайну.

Полувопрос-полуутверждение. И тогда я поняла. Когда человек слишком стар для сюрпризов? Случайный выбор молодого студента-медика мог сейчас вполне перевернуть с ног на голову жизнь ушедшего на покой врача. Ведь Бен с Пилар тоже читали про зачатых с помощью донора людей, у которых обнаружились десятки сводных братьев и сестер. Уж не виделась ли им вереница белокурых розовощеких отпрысков, змеящаяся вокруг их жилого квартала? Конечно, им должно было быть страшно, даже при общении со мной.

Я рассмеялась, будто ее просьба была причудливой, и сделала большой глоток из своего бокала с вином. Слова Пилар заставили меня задуматься о Бене в роли папочки. Я представила себя на полу в уютном доме Бена и Пилар в поселке для престарелых за игрой в нарды. Представила себя в пижаме и махровом халате рано утром за чашкой кофе вместе с Беном просматривающей газету. Мы могли вместе решать кроссворды. И тут, будто царапающая виниловую пластинку игла, мысли пробуксовывали и замирали.

Бен был чудесный, заботливый человек, к которому я чувствовала большую нежность и признание. Благодаря знакомству с ним я могла собрать себя в единое целое будто из разных фрагментов — это будет приносить мне успокоение до конца жизни. Он был моя материя, моя страна. Но не мой папочка. Я сопереживала Пилар, и искренне. Она создала любящую, сплоченную семью. Я походила на ее мужа больше, чем все их собственные дети. Я видела фотографию Бена, когда он был подростком, и Джейкоб был на него очень похож. Но что, если, как я подозревала, у него были и другие дети? Разбросанные по стране женщины и мужчины пятидесяти — пятидесяти пяти лет, биологические дети Бена?

Передо мной встала существенная этическая дилемма, которую я проработаю, если потребует случай. Я надеюсь, что этого не произойдет, по крайней мере пока Бен и Пилар живы. Вопрос о том, что я была должна им — в соответствии с моим обещанием сохранения тайны — и что я была должна тому, кто мог однажды выйти со мной на связь, все время крутился у меня в голове. Если кто-то вроде меня, потрясенный, травмированный, перенесший удар и полный сомнений, обратился бы ко мне через сайт, проводящий исследования ДНК, и спросил, как это возможно, что мы записаны как сводные брат или сестра, я бы не смогла отказать тому человеку. Я сама была на его месте.

В то же время я остро чувствовала доброту Бена, его бесхитростность по отношению ко мне с самого начала, а также его мужество и щедрость, проявившиеся в желании в конце концов познакомиться со мной. Мои слова на нашем первом обеде: «Вам было не обязательно это делать». Он мог бы не принять меня в расчет или соврать. Он мог бы все отрицать, даже проявить жестокость. Между тем присущая Бену добродетель вызвала во мне чувство, что я от этой добродетели произошла. У меня было сильное желание оберегать обоих, Бена и Пилар, я бы ни за что не хотела причинить боль ни одному из них.

Разговор с Пилар происходил лишь между мной и ею, и когда мы вчетвером встали из-за стола, никакой неловкости не было. Она не то чтобы задала вопрос, а я и не попыталась на него ответить. Бен понятия не имел об этом разговоре. Я запомнила его, чтобы как-нибудь обдумать. В последующие месяцы, с появлением на моей странице на Ancestry.com постоянного потока троюродных и четвероюродных братьев и сестер со стороны Уолденов — это были дальние биологические родственники, причин знакомиться с которыми я не видела, — я размышляла о том, каковы шансы, что когда-нибудь там появится и сводный брат или сестра. И еще. И еще. Кем мне будут эти люди? И кем буду им я? Конечно, я оказалась в выигрыше, первой из отпрысков Бена найдя правду. Если бы я не была первой, ответил бы он мне вообще? Мне повезло. Теперь я это понимала. Вознаграждение. Я произошла от двух мужчин — папы и Бена, — благородных до мозга костей. Можно сказать: «Прекрасно, удивительно». Что делать мне с таким подарком судьбы?

50

В тот же вечер я стою за кафедрой в «Книжном магазине Пауэлла», выступая перед битком набитым залом, но постоянно чувствую присутствие семьи, занимающей весь четвертый ряд. Эта цепочка приветливых, доброжелательных людей для меня как видение далекой земли из бурлящего моря. Я замечаю их вспышками: седые волосы, голубая рубашка, высокий нескладный мужчина, который опоздал, добрая улыбка сводной сестры. Но даже при том, что у меня такая же жестикуляция, что и у человека, от которого я произошла, ищу я другого — того, чья любовь и есть моя сущность. Когда в моей жизни происходит важное событие, я почти всегда ищу рядом папу. Редко бывает, чтобы я не чувствовала одновременно его присутствие и отсутствие. Я беззвучно обращаюсь к нему, повторяя одно слово на иврите: хинени[84]. Вот она я. Хинени — слово, лишь восемь раз упомянутое в Торе, — не столько заявление о своем местоположении, сколько выражение присутствия и абсолютной концентрации внимания. Авраам адресовал его Богу, когда его попросили связать Исаака, и произнес его, отвечая сыну. Иаков произнес его в ответ на зов ангела. Иосиф сказал это слово Иакову, когда ему поручили искать своих братьев. Моисей обрел голос и ответил этим словом Богу у горящего куста. А я повторяю его папе снова и снова. Хинени. Вот я. Вся целиком.

Благодарности

Эта история писалась по мере того, как я ее проживала. События развивались так, что одновременно выводили из равновесия и творили чудеса. Я благодарна тем, кто оказывал мне поддержку.

Начну с семьи, которую назвала Уолденами. Ваши человеколюбие и милосердие дали мне возможность двигаться вперед, заполнить пробелы. Я никогда не забуду, какая это благодать, что вы такие, какие есть. Спасибо за ваше доверие.

Ранние читатели, внесшие ценный вклад в эту книгу: Эбигейл Погребин, Элисса Олтмен, Карен Шепард и Энди МакНикол.

Дженнифер Мендельсон, Уэнди Креймер, Наоми Кан, Жаклин Мроз, доктор Леонард Хейфлик, доктор Алан Дичерни, доктор Дженна Слуцки Басс, Артур