В капкане совершенства - Лиля Ветрова

подобное. А с детьми — ты же ему не совсем отказала. С лабораторией устаканится и вперед.

— Это не единственное, чего я опасаюсь при беременности, — проговорила Ханна. — И ты меня должна понять.

— Осложнений из-за отравления?

Ханна горько кивнула.

— Ты все преодолела. Но мне все равно бывает очень страшно. Ведь на эту тему нет никаких надлежащих исследований. Если бы мы начали заниматься ей сами, тогда бы я родила со спокойным сердцем. Прости… Прости меня, Ляля. У тебя — то уже есть здоровый ребенок.

— Ольга здорова, слава Богу. Но ты права: это не научные данные. С другой стороны, сколько лет они займут?..

— Лет пять-семь, если повезет. Не так долго.

— Но и не так мало.

Ханна расстроилась еще сильнее.

— И ты меня осуждаешь.

— Нет, Ханся. Ты моя подруга. Ты — возлюбленная моего друга. Я ни за что тебя не стану осуждать.

Бьорн тем временем включился в процесс, набрав Артёма. Тот не ответил, и тогда IT-шник энергично набрал текстовое сообщение.

«Тёма, привет! Ты тоже на пути в нашу обитель? Кстати, порошок отменный. Боже тебя благослови и всю братию химиков. Голова моя кланяется низко».

Артём не замедлил перезвонить:

— Привет. Рад, что полегчало. Почему-то все считают, что эти штуки только от простуды. Но не злоупотребляй и сходи все-таки к врачу.

— Ладно. Выберу время.

— Сейчас билет оплатил, сажусь в поезд. Прости, что беспокоим…

— Ерунда! Что у вас стряслось-то?

— Если б я знал. Ханна перестала со мной разговаривать. Я места себе не нахожу. Ты знаешь что-нибудь?

— Лялька проговорилась: она думает, что ты ей изменил.

— Я этого не делал!.. — горячо ответил Артём, но нотки вины в его голосе все же проскользнули, и Бьорн их уловил.

— Ну-ка, колись, почему Ханна так на тебя взъерепенилась.

— Изменить Хансе — это же надо психом быть!.. Просто на испытания пришла моя бывшая!.. Ханна, видимо, об этом узнала.

— О… Ты же послал ее в дальние страны?

— Нет.

— Чувак! Ты принял ее в программу?.. А Ханне ничего не сказал?..

— Ну…

— Ты что, первый день живешь?! С женщинами такое не прокатывает! Даже если ты бывшую пальцем не трогал, такого наслушаешься… И сколько это продолжается? Два месяца?.. Да, ты сильно облажался. Лялька бы мне башку оторвала. Она симпатичная хоть?.. — Бьорн узрел ссылку на фото из Сети. — Ханна лучше в двести раз. И она к тебе ласты начала клеить?

Артём вздохнул. Он так и знал, что Ханна что-то заподозрила, когда он вечером опоздал с работы, да еще и был сам не свой. Надо было сразу же ей объяснить. Но он побоялся.

Два месяца назад Артём скользил по лаборатории в белом халате и с планшетом — отныне он перечитывал все медицинские карты сам — и приблизился к очередному добровольцу, записавшемуся на исследования. Поднял глаза и остолбенел. Перед ним была Дина.

— Как ты сюда попала?..

Ее версия заключалась в том, что она хочет сделать что-то значимое. Она осознала, что нельзя жить просто для себя. Она восхищается тем, что он создал, особенно после этого ужасного судебного процесса, за которым она так внимательно следила.

— Я сто раз пожалел, что принял ее в программу. Она совсем не изменилась. Постоянно опаздывала, путала время приема, я все время боялся, что она еще и выпьет в день введения препарата. И вот мое терпение лопнуло. Я начал ей выговаривать. Сказал, что к нам телевидение должно прийти и оплошности недопустимы. А она вдруг разревелась и ответила, что до сих пор меня любит…

— А ты?..

Дина произносила такие горячие слова, каких он раньше никогда от нее не слышал. Она готова на все, чтобы вернуть его. Ведь он — ее судьба и половинка, она должна была понять это раньше. Он должен, он просто обязан простить ее и дать ей еще один шанс. Она выйдет за него и родит ему детей, она будет каждый день делать его счастливым, если он только простит ее.

— Я сказал, что личные отношения между нами невозможны.

— А про Ханну?..

— Мы с Хансей условились, что не будем выставлять напоказ нашу личную жизнь…

— Какой уж тут показ…

— Да, я понимаю!.. Теперь понимаю. Видимо, она Ханне что-то болтнула, не знаю что…

— Ничего. Ничего непоправимого не произошло. Извиняться придется долго, но Ханся тебя простит. Только избавься от этой Дины под любым предлогом.

В то время Лейла на кухне с жаром напутствовала подругу.

— Ты — богиня, Ханся. Такое, как тебе, единицам дается. Для Артёма ты — вершина всего. И не смей себя сравнивать ни с какими непонятными девицами. А если одна из них к нему хотя бы подойдет, метни в нее молнию или врежь в бубен…

Прошло полчаса.

Бьорн был доволен, как сто индийских слонов, и, стоя у кроватки, с нежностью взирал на спящую дочку. Такая маленькая. В Ляльку пошла: глазки черненькие, очаровательные бровки и мягкие темные волосики. Он перенес ее из другой комнаты обратно в спальню, чтобы она была рядом с его выздоровевшей головой.

Лейла расположилась на диване, Ханна молчала, глядя на девочку, губы ее периодически озаряла нежная улыбка, а потом глаза увлажнялись.

Раздался долгожданный звонок в дверь.

— Иди в ту комнату, Ханся. Я провожу Артёма, поговорите там. Если все будет нормально, оставайтесь на ночь. Там есть комплект постельного белья в шкафу, — Лялька встала.

— Я не уверена, что пойду на это…

— Посмотришь, как все повернется. Если не договоритесь, оставайся ты, а он пусть едет домой.

Бьорну показалось, что взгляд Ляльки чересчур уж свирепо пресек его благодушно подтрунивающую улыбку. Он потупился в кроватку.

Через несколько очень долгих минут Артём кинулся к своей подруге, сидящей на тахте.

— Ханна, я клянусь тебе, ничего у меня с ней не было!..

— Почему же она утверждает, что ждала тебя на бутылку вина?

— Какую еще бутылку?.. Я первый раз об этом слышу!

— Она подошла ко мне и «по-дружески» поделилась, каким изумительным любовником ты был.

— Она так сказала? — увидев, что Ханна готова закончить их отношения прямо сейчас, он торопливо заговорил. — Послушай, я ничего об этом не знаю!.. Она, видимо, вознамерилась куда-то меня позвать. Но я бы не пошел ни за что! Я и в мыслях подобного не имел.

Ханна молчала.

— Ханся… Прости меня… Я исключил ее из программы, позвонил и рассказал о нас. Сказал, что она не может больше участвовать в исследованиях, так как это конфликт интересов.

— Ты хоть представляешь, что будет, если она подаст на нас жалобу в комитет