Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн

«Пенсия» в кино иногда случается без твоего желания. Со мной так чуть не вышло в 1990-е годы. Но с тех пор как я чуть не отошел от дел, прошло уже почти тридцать лет. После выхода на пенсию я, можно сказать, сделал еще одну карьеру, не хуже прежней. Мой внук Тэйлор любит сидеть со мной в кабинете и на днях пересчитывал мои трофеи. Он обратил внимание, что большинство наград я выиграл после шестидесяти лет. Когда же я выйду на пенсию по-настоящему? Как насчет «никогда»? Зачем мне прекращать заниматься любимым делом, да еще учитывая, что мне неплохо платят за работу?

Я все еще люблю играть и поэтому играю. Но есть много других вещей, приносящих мне радость. Я люблю работать в саду, готовить для родных и друзей, люблю своих внуков. Мне нравится проводить время с друзьями. С Шакирой я люблю и сходить куда-нибудь, и провести тихий вечер дома — предпочитаю чередовать. С возрастом мои приоритеты изменились. Я не готов сниматься в любом мусоре, если мне предложат много денег. Хватит с меня плохих фильмов; теперь у меня есть возможность выбирать. Я стал намного разборчивее.

Сейчас меня интересуют не только очевидные вопросы — интересная ли роль, кто режиссер, хороший ли сценарий, — но и, например, сколько времени придется провести на гриме. Если грима много, артистам приходится вставать в три часа ночи. Для роли Черчилля в фильме «Темные времена» Гари Олдмен каждый день вставал в половине третьего.

Я больше на такие подвиги не способен. Меня также интересует место съемок и время года. Я всегда беру с собой Шакиру и потому не потащу ее в ледяную пустыню. На локации должно быть ни слишком жарко, ни слишком холодно, ни слишком влажно и условия не спартанские. Далеко ли отель от места съемок? Если в часе езды, значит, придется вставать на час раньше и на час позже возвращаться.

Бюджет картины тоже важен. Чем меньше бюджет, тем хуже отель, хуже еда на съемках. В малобюджетных картинах актерам предоставляют тесные, неотапливаемые трейлеры. Но самое главное, что меня интересует, — сколько у меня слов. Моя память по-прежнему работает без сбоев, но я уже не хочу запоминать многостраничные диалоги, хотя пока не готов читать со стены.

На самом деле, я стал так разборчив, что недавно сделал то, о чем раньше и помышлять не мог: отказался от съемок сразу в четырех фильмах. Одна роль была просто потрясающей, но съемки планировались в горах Пенсильвании осенью, и первый же мой монолог был длиной две страницы. Старые люди не любят холод.

Другой фильм о герое с болезнью Альцгеймера был прекрасен, и я бы взялся за эту роль, но сценарий оказался настолько хорош, что я расстроился, даже читая его. Я понял, что не смогу сыграть эту роль, не вспоминая о своем друге Даге Хэйварде, и работа будет связана с очень сильными эмоциями. С тяжелым сердцем я отказался и от этой роли. Далее мне предложили роль в фильме, где я должен был купаться нагишом в швейцарском озере зимой. По сценарию я выхожу из воды, на берегу останавливается автобус с туристами, они видят меня, смеются, показывают пальцем и фотографируют мое замерзшее мужское достоинство. Серьезно. Вот такой сценарий мне предложили. Я не тщеславен, но я и не идиот.

Теперь, если я беру сценарий и в нем написано: «Сибирь, холодная зима. Герой бредет по безжизненной пустоши…», я тут же откладываю его в сторону. Я соглашаюсь лишь на те роли, от которых невозможно отказаться: блестящий сценарий, режиссер, которым я восхищаюсь, не слишком много времени на гриме, не слишком многословная роль и подходящее место съемок. Если все эти условия меня удовлетворят — считайте, я ваш.

Не оглядывайтесь

Я не жалею об ушедшей молодости. Сожаления — пустая трата времени, да и надоело мне быть молодым. Мне было весело в юности, а сейчас весело в старости. Моя молодость пришлась на безумное время, 1960-е, когда все было возможно и жизнь била ключом. Я наслаждался своим звездным статусом, блеском и роскошью Голливуда. Но каждое последующее десятилетие оказывалось лучше предыдущего. Для меня жизнь становится только лучше. Разве могу я жалеть о старости, если последние десять лет моей жизни принесли мне главное счастье — внуков? Я-то думал, что все повидал — и тут вдруг у меня родились трое внуков, и я открыл в себе целый новый мир, полный любви.

Я знаю, что, когда умру, люди скажут: «Он хорошо пожил. Прожил долгую и успешную жизнь». Я говорю это сам, когда уходят мои друзья. Но я пока не чувствую, что мне пора уходить. Мне до сих пор кажется, что я на старте. Дайте мне биту; я еще могу сделать пару хороших подач.

У меня потрясающая киношная семья. В кино я был «женат» на самых роскошных голливудских красавицах и самых талантливых актрисах: Джейн Фонде («Поторопи закат»), Элизабет Тэйлор («Зи и компания»), Миа Фэрроу («Ханна и ее сестры»), Гленде Джексон («Романтичная англичанка»), Мэгги Смит («Калифорнийский отель») и Хелен Миррен («Последние желания»).

Мои киношные «дети» также невероятно талантливы, и я очень ими горжусь. Первой стала Деми Мур (я знал, что в фильме «Во всем виноват Рио» есть что-то хорошее!). Я был папой Рэя Уинстона в «Последних желаниях», Майка Майерса в «Остине Пауэрсе. Голдмембер», Николь Кидман в «Колдунье», Энн Хэтэуэй в «Интерстелларе» и Рэйчел Вайс в «Молодости». Все мои «дети» прекрасны, умны и талантливы. Я также испытываю глубокие отцовские чувства к моим «приемным» киношным детям — Кристиану Бэйлу из трилогии о Бэтмене, Тоби Магуайру из «Правил виноделов» и Леонардо Ди Каприо, сыгравшему моего зятя в фильме «Начало». Я всегда буду рад видеть Кристиана, Тоби и Леонардо на сборищах моей киношной семьи (хоть и воображаемых). У меня есть даже киношные внуки, представляете?

Но какой бы удивительной ни была моя кинематографическая семья, настоящая намного лучше.

Родители дали мне все необходимое для начала жизненного пути. Я испытываю бесконечную любовь и благодарность к ним обоим. Шакира, Доминик и Наташа помогли мне понять, что в жизни главное и что значит счастливая жизнь. Мои драгоценные внуки — Тэйлор, Аллегра и Майлз — чудо, случившееся со мной на склоне лет: они родились, когда мне было семьдесят шесть, и с ними мой мир стал по-настоящему счастливым.

Шакира спасла мне жизнь — и в прямом, и в переносном смысле. Когда мы познакомились, мне было тридцать восемь лет, и если бы она не наполнила мою жизнь смыслом, если бы спокойно не указала на то, что я слишком много пью, я мог бы стать очередной жертвой алкоголизма, погибнуть безвременно, так и не реализовав свой потенциал. Я по-прежнему безумно влюблен в нее, как и сорок семь лет назад. Не боясь повториться, еще раз скажу, что Шакира — пример того, как человек может быть прекрасен лицом и душой (а любой, кто встречал ее, подтвердит, что она настоящая красавица). Ее мягкость не означает слабость; она держится благородно, уверенно, но не заносчиво; любит пошутить, но никогда никого не обидит. Она излучает тепло и доброту; рядом с ней все сразу расслабляются и чувствуют себя уютно.