Воробышек - Олли Ро

Так ты из ГНК что ли, милая?

А девочки на ПМЖ в Польшу уж не сбыт ли наркотиков? Так, тут радоваться надо, что вывозят, а не ввозят! Хотя, власти наверно обижаются, что выручка мимо кассы…

Неужели отец замешан в такой херне? А что тогда за история с Шелковым путем?

Так, что там дальше…

Сны… не высыпаюсь… бла-бла-бла..

Все.

Все?

И что это значит? Должен же быть в этом какой-то скрытый смысл!

Отменный вынос мозга! Надо съесть что-нибудь.

Из комнаты я выполз около семи вечера. Поужинал, перекинулся парой слов с Семеновной, заглянул к Еве.

Она спала. Уже не такая бледная, но на вид все еще слабая. Вот ведь бабская хворь – ПМС. Хотя Виолетта, например, никогда не жаловалась…

Я посидел немного у кровати, наблюдая, как медленно поднимается и опускается укутанное в тонкое одеяло тело в такт мерному дыханию. Хочется разбудить ее губами. Целовать и целовать, пока она не будет молить о пощаде, а затем заставить несносную девчонку обо всем мне рассказать.

Легонько целую Еву в кончик острого носика и выхожу.

Спи, малыш.

Пока что.

А я пойду со своими тараканами пообщаюсь.

ЕВА

Я проснулась ближе к полуночи, ощущая дикий голод. В доме стояла полнейшая тишина. Выпутавшись из плена одеяла, опустила босые ноги на пол. Сходила в душ, обработала едва затянувшиеся порезы. Вместо бинтов использовала широкий пластырь, приобретенный специально для таких целей «заботливым» Вениамином. Отметила плюсом то, что Гусь не поскупился на дорогое, красивое и при этом удобное нижнее белье. Облачилась в мягкое трикотажное боди, накинула сверху легкий халатик и отправилась разведать обстановку.

Заодно и съесть что-нибудь.

Воровато оглядываясь, шагнула в темный коридор. Двери в соседние спальни плотно закрыты. Интересно, Егор дома? Спит?

Может, заглянуть?

Желудок предательски буркнул. Вздохнула и направилась на первый этаж, на кухню, где всегда можно найти и первое, и второе, и компот. И все же меню из трех блюд меня сейчас не прельщает. Очень хочется сладкого.

Завариваю шоколадное-шоколадное какао в огромной Егоровой кружке, вскрываю упаковку с шоколадными печенюшками, насыпаю их с горкой в изящную вазочку и отправляюсь подышать ночной прохладой.

Пальцам горячо, практически обжигающе, но мне приятно. Над чашкой вьется ароматный пар, растворяясь в отдыхающем от палящего солнца воздухе, еще нежном, но уже остывающем.

Мне немного холодно, но к этому состоянию я уже почти привыкла. Это все легкая анемия и недостаточный уровень гемоглобина в той крови, что все еще бежит по моим венам.

Устраиваюсь, поджав покрывшиеся мурашками ноги, на плетеном диванчике неподалеку от бассейна. Он не только красив, но и невероятно удобен. Надо было захватить что-нибудь, чтобы накрыться, но возвращаться неимоверно лень.

Звезды.

Мириады небесных светил сплелись в широкий млечный путь. Почему-то звезды всегда были для меня символом одиночества. Их холодный далекий свет безразличен ко всему, что происходит, и даже когда они падают, все равно остаются глухи и равнодушны к моим желаниям.

Неожиданно ночной ветерок, дующий мне в спину со стороны озера, доносит тонкий аромат сигаретного дыма. Вместе с легким ознобом пронзила догадка, откуда мог взяться этот терпкий запах табака. Почему-то не решаюсь обернуться и увидеть курящего на крыше гаража Егора. Зато начинаю ощущать на себе его внимательный взгляд.

А может, мне просто так кажется…

Губы, помнящие вкус его поцелуев, становятся горячее самого какао, а в животе скручивается теплая тугая спираль. У меня уже, как у собаки, вырабатываются рефлексы на этого мальчишку. Приятные, надо сказать. Чувствую себя идиоткой и ругаю последними словами, потому что все, чего мне хочется в данную минуту – это забраться к нему на колени и утонуть в крепких и бережных объятиях.

Так и сидим. Какао давно закончился, сигаретный дым развеялся, а я замерзла.

Однако внутри созрела решительность, смелость и отчаянное желание наплевать на все и забыться. Информацию я передала. Наши уже вовсю работают, я уверена. Пока ни на что большее я не способна. И вообще, как сказал бы Суворов, теперь главная моя задача – позаботиться о себе самой.

Вот я и позабочусь.

Чтобы не свихнуться.

Оглядываюсь на гараж – никого, окно приоткрыто, свет не горит.

Ноги сами несут, а разум молча потворствует. Блудной кошкой на мягких лапах спешу в его спальню, и кажется, все на свете со мной заодно. Ни единого шороха, ни малейшего скрипа. Полы, двери – все бесшумно поглощает мои движения, хотя я даже не крадусь.

В комнате темно и тихо. Но я без труда улавливаю глубокое дыхание и свободно различаю широкую голую спину, распластавшуюся на постели. Здесь все пропитано Егором. Его энергией. Его запахом. Кажется, даже его мыслями.

Здесь тепло, но внутри меня по-прежнему колотит. Возможно от холода, возможно от страха, а может просто нервное. Разбираться не хочу. Хочу к нему под одеяло.

До ужаса боюсь, что прогонит… И все же решительно забираюсь в постель. Егор горячий, словно тысяча солнц, жар которых мгновенно проникает в каждую клеточку и стремится прямиком в сердце. А оно глупо фонтанирует нелепым безрассудным счастьем.

Прижимаюсь холодным носом к спине между его лопатками, одной рукой обхватываю упругий торс и облегченно вдыхаю-выдыхаю.

Егор резко оборачивается, разбуженный наглой мной и вглядывается в мое лицо.

- Можно к тебе? - прошу я, и слегка раздражаюсь от того насколько жалко звучит мой шепот, - Пожалуйста…

Прогонит! Понимаю и жмурюсь, лишь бы не видеть недовольство в его сонных глазах.

Тишина затягивается. Егор молчит. И я уже было собралась уходить, но Королев витиевато, но неразборчиво ругается себе под нос. Бубнит, как сварливая бабушка, а сам при этом притягивает к по-мальчишечьи безволосой, но по-мужски широкой и рельефной груди.

И снова глупые фонтаны счастья топят меня в горячей волне.

- Холодная, как ледышка, - бурчит парень, обнимая меня за плечи. Недовольно сопит в макушку, но руки его лишь теснее прижимают к себе, ноги переплетаются – холодные мои с горячими его.

Так необъяснимо хорошо, что хочется плакать.

Плакать и глупо улыбаться.

Господи, я истеричка!

- Расскажи мне свой секрет, - шепчет Королев.

Эх, котеночек… Зачем тебе оно надо?!

- Тебе какой? Плохой, чтоб ты расстроился? Или хороший, чтоб порадовался?