Прикосновение негодяя - Холли Рене

о нем не знаешь. Не знаешь, на что он способен.

Его слова должны были меня встревожить, но я могла думать только о том, как сильно хочу вернуться к Беку. Хотелось сбежать к нему, снова оказаться в его объятиях.

Я знала, что он не мой герой-спаситель, но он точно был лучше, чем этот.

– Я знаю его лучше, чем ты, – я дернула руку, и на этот раз Лукас отпустил. – Я не дура, Лукас. Я знаю, что делаю.

– Знаешь? – он нервно провел ладонями по своим волосам. – Последний раз говорю – держись от него подальше.

Я отшатнулась.

– Ты мне не отец.

– Нет, – он покачал головой. – Не отец. Но я делаю то, что лучше для тебя. Он же тебя использует.

Эта мысль крутилась в моей голове не раз, но услышать, как кто-то ее озвучивает, – совсем другое дело. Когда Лукас произнес эти слова, я словно подавилась ими.

– Но ты же не знаешь.

Мой голос звучал уже совсем не так уверенно, и я ненавидела себя за это. Лукас знал, что ударил по больному. Он знал, что Бек мне небезразличен, хоть я этого и не признавала.

– Знаю. Клермоны и Восы не ладят. Бек ненавидит нас, Джози. Он, может, и хочет оказаться у тебя между ног, но ненавидит тебя так же, как и нас.

Я попыталась дать ему пощечину, но Лукас успел перехватить мою руку. Сейчас он выглядел реально взбешенным, и я хотела, чтобы он отпустил меня.

– Не будь его шлюхой, Джози. Именно так он к тебе и будет относиться.

Я выдернула руку и ушла прежде, чем он успел сказать еще хоть что-то. Я не хотела больше его слушать и не верила ни единому его слову.

Мы с Беком не обсуждали, что будет после той ночи, но это не делало меня шлюхой. То, что случилось между нами, было слишком хорошим, чтобы слова Лукаса могли это испортить. И пусть даже у нас больше ничего не будет, пусть останется только эта ночь – я не стану сожалеть.

И я не позволю Лукасу заставить чувствовать себя шлюхой.

Прежде чем кто-то успел остановить меня, я спустилась по лестнице и вышла через заднюю дверь. Очень хотелось выбраться из этого дома.

Итак, я была не больше, чем Вос. В этом городке все видели во мне только это, и притом я не была частью семьи Вос.

Я не питала ненависти к Беку Клермону или к его семье, и мне было безразлично, настолько же его отец успешен, как мой, или нет.

Мне было безразлично все, чем угрожал мне Лукас.

Добравшись до пляжа, я наконец смогла вздохнуть спокойно. Сбросила обувь и зарылась ступнями в песок. Солнце садилось за горизонт далеко впереди, и мне казалось, что я погружаюсь глубже вместе с ним.

Все казалось несколько чересчур – Бек, Лукас, отец. Я ничего от них не хотела, но это никого не волновало.

Сев на песок у края воды, я постаралась сосредоточиться только на шелесте волн. Я так и делала, когда мама болела, – выходила на улицу и сосредотачивалась на чем-то большем, чем я. Океану была безразлична моя жизнь или мои незначительные проблемы – он просто жил и дышал, бился о берег снова и снова.

Я сидела там довольно долго, и когда приходили какие-то мысли – я отталкивала их подальше. Но Бек не сдавался, крутился в голове. Тогда я сосредоточилась на звуках. Зарывшись пальцами в песок, я снова и снова пела про себя песню «Without Me» Холзи[8], но все равно не могла выбросить мысли о нем.

Когда солнце наконец зашло, я поднялась. Теперь была только вода, луна и я, и это напомнило мне, как я на самом деле одинока. Неважно, как мы с Беком относились друг к другу, – ничто в этой жизни не было вечно. То, что случилось между нами или не случилось, тоже было временным, как и все остальное.

Стряхнув песок, я повернула к дому… и замерла. В двадцати футах от меня сидел Бек, наблюдая. Я не слышала, как он пришел, не видела его и вообще понятия не имела, что он здесь. А он сидел на низком заборе на краю моего участка, упершись руками в колени, не сводя с меня глаз.

Идя к нему, я чувствовала себя неловко. Ветер развевал волосы, сердце неистово колотилось, а в голове царил настоящий бардак. С прошлой ночи мы ведь так и не общались, и сейчас я тоже не знала что сказать. Особенно после нашего разговора с Лукасом. От этого я чувствовала себя не в своей тарелке, словно должна обо всем догадываться.

Я остановилась в нескольких шагах от него.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя ищу, – он казался отстраненным – а может, так только казалось. – Я тебе писал.

Я посмотрела на дом, потом снова на него.

– Я забыла телефон.

Он кивнул и снова посмотрел на океан.

– Ты в порядке?

– А что у меня должно быть не в порядке?

Если только, конечно, он не прошлую ночь имел в виду. Не знаю, зачем он спрашивал, в порядке ли я, если только не думал, что я жалею. И если сам не сожалел о том, что мы сделали.

– Прошлая ночь была потрясающей, – сказала я.

Он посмотрел мне в глаза, и я так хотела сократить дистанцию между нами, заставить его сказать, о чем же он думал. Хотелось целовать его до безумия, вытряхнуть из его головы все эти мысли. Да и из своей заодно.

– Джози, я… – он помедлил, смущенно проводя рукой по волосам.

Я медлить не стала – рванула к нему, притянула его к себе так, чтобы наши лица оказались вровень. Я дала ему долю секунды, чтобы оттолкнуть себя, а потом припала к его губам в отчаянном поцелуе. Обхватив мои бедра, он прижал меня к себе крепче, усадил на колени. Я застонала – воспоминания о прошлой ночи были все еще свежи – и целовала его, не желая отпускать. И он обнимал меня так крепко, словно чувствовал то же отчаянное желание, что и я. Его прикосновения были грубыми, наполненными жаждой.

– Останься со мной сегодня? – проговорил он, не отрываясь от моих губ.

– Что?

– Останься со мной, – отстранившись, он заглянул мне в глаза. – Только на эту ночь. Только ты и я.

– Твои родители.

Ни за что я не пойду к нему в дом, чтобы мистер Клермон меня там увидел, вот так.

– Их нет дома, – его ладонь на моей спине чуть дрожала. – И они