Корона из жемчуга и кораллов - Мара Резерфорд

– Берегись крылаток, милая моя. И встречи с рыбой-камнем избегай. Берегись речей, что, сладко тая… – Его голос затих, когда он вышел из пещеры.

Когда прошло достаточно времени, я на ощупь пробралась обратно в темноте. Какой же я была глупой, когда думала, что смогу приехать в Иларию и шпионить за кем угодно. Сирен был слишком умен, а я была слишком наивна. Он, вероятно, увидел меня, когда мотылек залетел мне в волосы, и позволил мне следовать за ним, просто чтобы поиграть со мной. Я задавалась вопросом, было ли убийство саламандры также сделано ради меня. Воспоминание о крови на его белой коже и страх быть пойманной захлестнули меня, и я остановилась, чтобы извергнуть остатки своего ужина в нише.

По крайней мере, здесь было светлее, и я вздохнула с облегчением, когда прошла мимо стражника. Я больше не была одна. Наконец добралась до знакомого коридора и поспешила обратно в свою спальню, где обнаружила Эбб, спящую на маленьком диванчике в углу.

Я осторожно разбудила ее.

– Мне жаль, Эбб. Я заблудилась, – сказала я, когда она моргнула и села.

– Миледи! – выдохнула она, и на ее лице отразилось облегчение. – Я вернулась, чтобы проверить, как вы, а вас не было. Я так волновалась. С вами все в порядке?

Мне хотелось покачать головой и упасть в ее объятия, но я заставила себя улыбнуться.

– Я в порядке. Гора может быть очень запутанной в темноте.

– Я понимаю. Я нарисую вам карту позже. Мне не нравится гулять одной внизу, а я живу здесь уже много лет. Я знаю, что слухи о горе Айрис – всего лишь сказки, но иногда они лезут мне в голову, и я глупо пугаюсь.

– Какие слухи? – спросила я, когда она помогла мне лечь в постель.

Она взглянула на меня краем глаза, ее рот скривился в усмешке.

– Это глупости, миледи. Но говорят, что тысячи лет назад жили великаны, огромные мужчины и женщины, которые сотрясали землю, когда ходили. Бог Тил был разгневан тем, что великаны уничтожали его творения, поэтому однажды ночью, когда они легли спать, он превратил их всех в камень. Кровь великанов застыла в их венах и превратилась в кровавые камни, которые раньше добывали из горы.

– Кровавые камни? – спросила я. Теперь, когда адреналин покинул меня, я поняла, насколько я устала. Мои веки отяжелели под успокаивающий голос Эбб.

– Красивые красные драгоценные камни с магическими свойствами. Поговаривали, что они делают обладательницу такой могущественной, что она может командовать армиями до верной смерти, если захочет. Но с годами люди стали жадными и выработали все известные шахты. За оставшиеся драгоценности велись бесчисленные войны. Кровавая королева Эббила заложила шахты здесь, на горе Айрис, чтобы раз и навсегда покончить с враждой. Знаешь, меня назвали в ее честь. Ну, в честь святой Эббилы, как ее стали называть после ее смерти.

– Кровавая королева? – недоверчиво спросила я. – Как она могла заслужить звание святой?

– На самом деле она была очень мудрой, справедливой правительницей. После того как шахты были уничтожены, она расплатилась с долгами королевства, и Илария процветала во время ее правления. Она заработала «кровавую» часть своего титула после того, как убила своего сына. Но судьба не была добра к нему – говорят, у него было не все в порядке с головой, миледи, и Эббила не могла доверить ему правление.

Слова звучали как будто издалека, я уже наполовину погрузилась в сон.

– Где сейчас все кровавые камни?

– Исчезли, миледи. Рассеялись по сторонам света. Говорят, что когда-то в крови людей была сила, но мы злоупотребили этой силой, и боги забрали ее обратно.

В моем полубессознательном состоянии слова кровавый камень и кровавый коралл начали путаться. Мысль о том, что они в некотором роде одинаковы, была последней мыслью, которая пришла мне в голову перед тем, как я заснула.

Я была уверена, что Сирен видел меня в подземелье, и ожидала, что он подтвердит это за ужином вечером следующего дня, но он поприветствовал меня таким же небрежным поклоном, как и всегда. На нем был свободный хитон бордового цвета с расстегнутым воротом, чтобы обнажить несколько дюймов его бледной, гладкой груди, и черный кожаный ремень на талии с заткнутым за него ножом.

– Кажется, я упоминал возможность экскурсии за пределами горы, – сказал он, насаживая на вилку дрожащий кусочек красновато-бурого мяса и отправляя его в рот. – Говяжья печень, – произнес он, замечая выражение моего лица. – Говорят, она укрепляет здоровье.

Я никогда сильно не любила мясо, но здесь, в Новом Замке, его подавали полусырым, и эти куски с кровью вызывали у меня стойкое отвращение. А уж тем более теперь, когда я стала свидетельницей процедуры разделывания мяса, проведенной Сиреном. Насколько я знала, он ел печень саламандры.

– Вы нездоровы? – спросила я.

Его серые глаза сверкнули, встретившись с моими.

– По-твоему, я выгляжу больным?

– Нет, разумеется, нет. Возможно, только немного бледным.

– У меня мамин цвет волос. Она была светлой, как и я. Талину же посчастливилось унаследовать внешность и фигуру своей матери. – Комплимент был произнесен с сожалением.

Я не видела Талина несколько дней. Я уже почти была готова спросить, как он поживает, когда Сирен вдруг наколол другой кусок мяса и помахал им перед моим лицом.

– Рад сообщить, что все прошло гладко прошлой ночью и мы готовы приступить к следующему этапу моего эксперимента.

Я не отрывала взгляда от своей тарелки.

– Поздравляю.

– Раз уж ты, кажется, интересуешься моей работой, я подумал, что ты могла бы присоединиться ко мне на следующей неделе во время испытания.

Холодок пробежал по открытой части моей шеи до линии волос.

– Присоединиться к вам?

– Пойдем. Ты, должно быть, сгораешь от любопытства. Я работаю с тем, что ты так любишь.

Я продолжала сохранять невозмутимое выражение лица.

– И что бы это могло быть, Ваше Высочество?

Он рассмеялся.

– Вода, конечно.

Я бы не вернулась к этому озеру ни за какие жемчужины Алатийского моря. Я улыбнулась, надеясь, что выгляжу скорее застенчивой, нежели напуганной.

– Вы ошибаетесь. Есть то, что я люблю больше воды.

Он наклонился ближе.

– Да? И что же это?

– Солнечный свет. По крайней мере, это та вещь, по которой я скучаю больше всего.

– Разве не по семье?

– Я не считаю их вещами.

Мгновение Сирен чесал подбородок.