Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - Джон Патрик Бальфур

Сулейман поручил эту работу ученому судье мулле Ибрагиму из Алеппо. Получившийся кодекс, причудливо названный им из-за гигантских размеров Multeka-ul-uther, «Слияние морей», реально действовал до правовых реформ XIX столетия. Одновременно новый кодекс законов, по сути равнозначный новой конституции, был составлен для администрации Египта. Все работы по созданию нового законодательства Сулейман скрупулезно выполнял в тесном взаимодействии с правоведами и богословами улемы, которые советовали ему, насколько он может отклониться, не нарушая изначальный священный закон. Они классифицировали его положения для султана, уточняли различные степени обязанности им подчиняться и делали все возможное, чтобы обеспечить наиболее гибкие толкования.

В отличие от священного закона каноническое право (kanun) было инструментом только воли султана. Здесь сознательно и с пристальным вниманием к деталям он трудился на благо своих христианских подданных, с начала своего правления наставляя губернаторов провинций считать своей главной целью беспристрастное отправление правосудия в отношениях между мусульманами и райя, независимо от вероисповедания. В законодательстве имели место пробелы, которые два его предшественника за сорок лет так и не заполнили. Восполнение этих пробелов было равнозначно реформе и усовершенствованию государственной феодальной системы в аспектах землевладения и налогообложения, установленной законами Мехмеда Завоевателя.

В случае более крупных фьефов, зеаметов, Сулейман намеревался устранить злоупотребления, благодаря которым наследственная передача земли, теоретически, как при первых султанах, выделявшейся только на срок жизни, стала превращаться в общепринятую практику. Аналогичным образом обстояло дело с отчуждением фьефов провинциальными губернаторами и визирями, обязательства по которым прекращались из-за отсутствия мужчины, способного их выполнять, вассалам по их собственному выбору. Это привело к злоупотреблениям в форме частых и безответственных смен владельцев земли. Это же, в свою очередь, посягало на прерогативу султана, который, теоретически, как представитель Бога, был владельцем всей земли.

Сулейман подтвердил этот принцип указом, согласно которому губернаторы в будущем могли жаловать только тимары, или мелкие фьефы, передача зеаметов, крупных наделов, должна была одобряться центральным правительством в Стамбуле, иначе самим султаном. Указ, таким образом, имел целью снова поставить под контроль «мелкопоместное дворянство» и помешать образованию крупных земельных владений. Также султан гарантировал регулярную и эффективную службу вооруженных сил, для которых предоставлялись его земли. В это же время в интересах беспристрастного правосудия была проведена общая чистка губернаторов и чиновников, признанных виновными в жестокостях, вымогательстве, несправедливостях, взяточничестве и некомпетентности.

В ходе реформ Сулейман особенно интересовался условиями райя, христианских подданных, которые обрабатывали земли сипахов. Его Kanune Raya, или Кодекс райя, регулировал сбор их десятин и подушный налог, делая их обременительными и более продуктивными, поднимая людей с уровня рабства и крепостной зависимости до статуса, приближавшегося, в османских условиях, к статусу европейского арендатора — копигольдера.

В действительности судьба многих райя под «турецким игом» оказалась настолько лучше по сравнению с положением крепостных в христианском мире под властью некоторых христианских господ, что жители соседних стран зачастую предпочитали, как писал современный автор, бежать за границу: «Я видел множество венгерских крестьян, предававших огню свои жилища и бежавших со своими женами и детьми, скотом и орудиями труда на турецкие территории, где, как было известно, кроме уплаты десятин, они не подвергнутся никаким другим налогам или притеснениям». Такая же тенденция преобладала среди жителей Мореи, которые предпочитали османское правление венецианскому.

В кануны Сулеймана также было включено новое полицейское и уголовное законодательство, охватывавшее преступления против морали, насилие, увечья, воровство и разбой. В целом наказания стали более мягкими, чем раньше. Система штрафов, предусматривавшая тариф за каждое нарушение, была призвана заменить телесные наказания. Наказания в виде смертной казни и нанесение увечий стали менее частыми, хотя лжесвидетельства, подделка документов и изготовление фальшивых денег по-прежнему карались отсечением кисти правой руки. Более цивилизованными стали формы наказания за клевету и доносы: теперь можно было компенсировать нанесенный ущерб. Процент по займам ограничивался максимальным уровнем — 11 процентов. Также предписывалось доброе обращение с вьючными животными.

Введенная Сулейманом система налогообложения, помимо традиционных для ислама налогов на землю и личности, как предписывает священный закон, была разноплановой и широкомасштабной. Что касалось домашних дел, вводился налог как на холостяков, так и на вступление в брак. В придворном мире имели место скрупулезно расписанные изменения в церемониале. В коммерческой области Сулейман издал ряд эдиктов, призванных регулировать рынки и гильдии, цены и вознаграждения, промышленность и розничную торговлю. При этом он зашел довольно далеко, в деталях прописав, как именно должны изготавливаться и продаваться продукты питания.

Налоги вводились на многие виды продукции, на животных, рудники, торговую прибыль, а также существовали в форме экспортных и импортных пошлин. Помимо налогообложения, весомым источником доходов для государства была конфискация имущества попавших в немилость высокопоставленных чиновников и других состоятельных частных лиц. Военные кампании Сулеймана с избытком оправдывали первоначальные затраты на них, пополняя императорскую казну за счет военной добычи из покоренных провинций и дани христианских вассальных государств.

В финансовом отношении Османская империя становилась все более процветающей. Доходы Сулеймана, собираемые главным образом с собственных владений султана и в виде налогов на земли подданных, вероятно, превышали доходы любого из современных христианских правителей. Более того, эти доходы во время правления Сулеймана быстро росли, требуя пропорционального расширения бюрократии, необходимой для их сборов.

Реформы Сулеймана при всех либеральных намерениях и принципах были неизбежно ограничены тем, что он вводил законы сверху, на основе советов очень узкого круга высокопоставленных чиновников и правоведов. Находясь в столице, вдали от основной массы своих разбросанных по обширным пространствам подданных, без непосредственных связей с ними и четкого представления об их нуждах и обстоятельствах жизни, султан не имел возможности посоветоваться с ними относительно вероятных последствий его законодательства для них. Не мог он и следить за его справедливым внедрением. Поэтому неизбежная децентрализация в ее различных формах привела в провинциях к вымогательствам и взяткам, доходившим до уровня официальной коррупции, чреватой опасными последствиями для будущего. Но пока, благодаря преданности Сулеймана делу справедливости, честности и порядка, проводимых в жизнь сильным центральным правительством, законодательство в целом несколько облегчило условия жизни подданных.

По всей стране Сулейман укреплял государственную власть, особенно в части института мусульманства. Он подтвердил и расширил полномочия и привилегии главы улемы, великого муфтия, Sheikh-ul-Islam, сделав его фактически равным великому визирю и тем самым установив баланс между полномочиями законодательной и исполнительной ветвей власти в государстве. В то же время он реорганизовал и усилил остальную улему, которая включала в свою иерархию других муфтиев и судей. Всем были даны особые привилегии и, главное, иммунитет от налогообложения и конфискации собственности. Их наследство могло таким образом переходить от отца к сыну, развивая в империи наследственный класс, складывающийся из представителей образовательных и юридических профессий, «аристократии ума», а не земли. Эти привилегии тем не менее с течением времени породили проблемы.