Последний рыцарь - Влада Ольховская

Тогда Аурика сменила тактику. Смекнув, что бычьим напором она ничего не добьется, ведьма научилась искусно изображать покорность и смирение. Калиста все равно не поверила ей, как и работницы приюта, наученные горьким опытом, – зато поверил кое-кто другой.

– К нам иногда заглядывали верховные ведьмы, они знакомились с молодыми ведьмами, искали среди них самых сильных и с их помощью укрепляли свои шабаши. Как правило, с Сан Винсеном они не связывались, потому что знали, что у нас за публика. Глянешь – и сразу видно, что бандитки. Но Аурика уже наловчилась делать бровки домиком и пускать слезу по первому желанию. Ее актерские способности обеспечили ей место в шабаше Бона Деа.

– Зачем вы вообще показали ее верховным? – поразилась Дана. – Да ее прятать нужно было от мира, а мир – от нее!

Теперь сорвавшийся побег Аурики и ее отчаянное сопротивление представали в совсем ином свете. Дана почувствовала, как из ее души уходят последние вспышки жалости. Конечно, у нее не было оснований верить Калисте, и все же она чувствовала, что ее собеседница не лжет.

Мертвым нет смысла лгать.

– Я всегда соблюдала правила, – пояснила Калиста. – А правила велели мне давать свободный доступ к молодым ведьмам любым представительницам их вида. Если бы я попыталась скрыть Аурику, меня бы могли отстранить, прислать в Сан Винсен кого-то другого – того, кого она обвела бы вокруг пальца. Я понадеялась, что верховные достаточно умны, чтобы разобраться в ее истинной природе. К сожалению, я ошиблась. Она уехала, и я была уверена, что никогда больше ее не увижу. Это было к лучшему: я знала, как сильно она меня ненавидит.

– Но она вернулась?

– Не сразу. Она вернулась через двенадцать мирных лет, с силой, которой у нее раньше не было. Я не знаю, где она ее взяла… но не у шабаша. Никого из Бона Деа с ней не было.

Калиста действительно была растеряна, даже сейчас, после смерти, когда обычно открываются все тайны. А вот Дана догадывалась, кто подарил Аурике новое могущество. Похоже, она уже тогда начала сотрудничать с чудовищами: она искала путь к абсолютной власти и ничем не побрезговала бы.

– Она говорила с вами?

– Нет, напала сразу, – ответила Калиста. – Но разговоры были и не нужны. Я знала, что она меня ненавидит, этого было достаточно. Я слишком долго сдерживала ее, а она такое не прощает.

– И что она сделала? – спросила Дана, хотя она понятия не имела, готова ли услышать ответ.

Калиста замерла, посмотрела на серое, затянутое облаками небо, вдохнула воздух, пропитанный ароматом яблок.

– Она нас всех уничтожила, – ровно произнесла королева фей, не глядя на Дану. – Но так, что ей это простили и позволили.

– Не уверена, что понимаю…

– Аурика указала на якобы существующие проблемы в Сан Винсене – а может, эти проблемы и правда были, но точно с ее подачи, я так и не успела разобраться. Она пришла в наряде доброй самаритянки, рассказывающей, что этот кластер исчерпал себя, и детям здесь уже небезопасно. Она действовала аккуратно, привлекала комиссии, и всем казалось, что это честная борьба бывшей воспитанницы за достойную жизнь для таких детей, как она. Это был хороший ход, умный, грамотный. Ей поверили, Сан Винсен закрыли, а позже выставили на продажу, детей распределили по другим приютам, как и нас, бывших сотрудников.

– Но зачем ей это? Какая-то слабая месть!

Дана спросила об этом лишь для того, чтобы продолжить разговор. Она ни на секунду не забывала, что королева фей, стоящая рядом с ней, мертва, и ее смерть явно была жуткой, раз она превратилась в полтергейста. А значит, месть Аурики не закончилась бюрократическими играми.

– Я тогда задавала себе тот же вопрос: зачем? Она не из тех, кому важно просто победить врага, хоть как-то, она уничтожает наверняка. Я знаю об этом, потому что после закрытия Сан Винсена я пыталась найти шабаш, который отправил ее в приют.

– Но вы так и не встретились?

– Она добралась до них раньше, чем до меня, – кивнула Калиста. – Но все, конечно же, сочли несчастным случаем. Я убедилась, что у Аурики появилась не только новая сила, но и влиятельные знакомые, одна бы она такое не провернула. Шабаш был для нее меньшим врагом, потому что состоял из безликих ведьм – не думаю, что она помнила имена тех, кто изгнал ее. Но со мной получилась другая история… Я унизила ее, я много лет сдерживала ее, мне подчинялись все остальные – то есть, я была владычицей, которой она хотела стать. И после этого она просто лишила меня работы? Такого не могло быть. Поэтому когда она через несколько лет позвала меня, я почему-то даже не удивилась.

И не испугалась – Калиста не сказала об этом, но Дана и так чувствовала. Королева фей поражала ее непроницаемым смирением, так не похожим на безумную ярость полтергейста. И тем не менее, это все была одна душа, просто очень сложная.

– Куда она вас позвала? – спросила Дана.

Они остановились в дальнем углу сада. Дана чувствовала, что они близко к внешней границе кластера, она, должно быть, скрывалась за деревьями. Но девушка не бралась сказать, что может находиться за границей мира, который уже исчез. Пустота? Поток времени? Или что- то пострашнее?

Сейчас это было не важно. Значение имели лишь события далекого прошлого, в котором Калиста была жива, а Аурика только собиралась мстить.

– В Сан Винсен, – ответила королева фей. – Я знала, что этот мир уже куплен каким-то сообществом нелюдей, частной компанией, однако я не подозревала, что Аурика имеет к этому отношение. А она встречала меня здесь хозяйкой, и это доставляло ей немалое удовольствие.

К тому моменту Аурика уже была главой Сообщества Освобождения, а такой серьезной организации ничего не стоило купить выставленный на торги мир. Непонятно только, как она, тогда еще совсем молодая ведьма, даже не верховная в своем шабаше, получила такую власть. Это наверняка было связано с ее неожиданно возросшей силой, вот только как?

– Почему вы вообще пришли? – не сдержалась Дана. – Вы ведь знали, что она убьет вас!

– Она убила бы меня в любом случае. Я не из боевого рода, такие, как я, не умеют сражаться. Если она избавилась от темного шабаша, то я для нее вообще была бы пустым местом. Убегая, я показала бы ей, что боюсь и надеюсь спастись, это доставило бы ей несказанное удовольствие. А мое смирение разозлило ее, я видела.

Дана снова вспомнила полтергейста; смирение, конечно!

– Но вы в итоге не приняли эту смерть.

– Такую – не смогла, – признала Калиста. Ее длинные изящные пальцы сжались в кулаки. – Я думала, что изучила ее, что знаю ее. Я готовилась к пыткам, к унижению – к чему угодно, но это должно было свестись только ко мне. Я жила одна, я пришла в мир, где никого больше не было, я не сомневалась, что разгадала ее план. А она удивила меня, в который раз уже. Аурика даже не попыталась напасть на меня, ни разу не ударила. Она только сказала, что Сан Винсен, мое главное детище, отнимет сотни, если не тысячи жизней.