Лилии над озером - Роксана Михайловна Гедеон

поцелуев, передергивая плечами, я чувствовала, как тепло разливается по телу.

- Вы помните Корфу? - спросила я, поставив на блюдечко пустую чашку. - Помните клубнику?

- А восход солнца? - спросил он в тон мне. - А берег Албании на востоке? А цикламены среди рощ? А тебя саму? Ты так манила меня, я безумно наслаждался тобой… Наверное, когда я буду умирать, я вспомню те дни как самое большое мужское счастье.

Он помнил все, я убедилась, и ему дороги были эти воспоминания. «Надеюсь, - мелькнула у меня мысль, - наступит время, и мы снова куда-то поедем… и тогда в старости будем вспоминать не только Корфу».

- Я провожу вас, - сказал Александр, помогая мне встать.

Мы на мгновение, целуясь, застыли на месте, потом несколько секунд простояли, прижавшись друг к другу. Я была ниже его на целую голову и лбом касалась его плеча. Подняв глаза на мужа, я некоторое время пыталась понять, что же он думает, - потом мне пришло в голову, что он, конечно, думает о том же, что и я, только не решается высказать это вслух. Нам не хотелось расставаться в эту ночь. Седьмой месяц беременности лишь начинался и, пожалуй, причин для воздержания не было. По крайней мере, сейчас я была уверена, что здорова и что ночь, проведенная вместе, не повредит мне. И в Александре я тоже была абсолютно уверена - я знала, что он будет осторожен, мягок и внимателен, ибо любит и меня, и ребенка.

Он целовал мои волосы, прижимая к груди мою голову, и ласково гладил плечи.

- Александр, - пробормотала я, - я хочу сказать вам две вещи.

- Какие же?

- Я очень рада, что я ваша жена. Честное слово.

- Великолепное признание, саrissimа, - улыбнулся он. - А еще?

- А еще я подумала… я подумала, что, если вы хотите проводить меня до моей комнаты, я вовсе не намерена возражать.

Все еще улыбаясь, он приподнял мое лицо за подбородок и спросил, как всегда спрашивал в таких случаях:

- Да?

- Да, - прошептала я, потершись щекой об его сюртук.

…Он был осторожен и внимателен в эту ночь, это так, но меня удивила сила его желания. Мягко овладев мною вечером, герцог, казалось, нисколько не утолил свою жажду и не снял полностью возбуждения. Удовлетворенная, с затихающими внутри судорогами наслаждения, я уснула, но чувствовала, что он еще не спит. Спал ли он вообще? Я не знала. Он крепко прижимал меня к себе всю ночь, а утром я почувствовала, как он снова осыпает поцелуями мою шею и затылок, проникает языком в ушную раковину, ласкает спину. Это было так неожиданно и приятно, что я, еще не до конца проснувшаяся, задохнулась от удовольствия. Его руки скользнули у меня под мышками, обхватывая груди. Лежа на правом боку, прижимаясь к нему, я чуть приподняла ногу, открывшись ему. Александр осторожно проник внутрь, задвигался нежно, но быстро и ритмично, и я спустя пару мгновений кончила, заглушив стон ладонью: за дверью уже сновали служанки.

- М-м, - прошептала я чуть позже, устроившись у него на плече. - Как хорошо это было!

Александр молчал, перебирая мои волосы. Он казался разгоряченным, но не расслабленным, и это немного удивило меня. Казалось, его мучают какие-то неотступные мысли.

- Что с вами, дорогой? О чем вы думаете?

Он тряхнул головой, будто прогоняя наваждение. Потом, повернув ко мне лицо, с силой поцеловал меня в губы.

- Черт, если бы его не существовало на свете, мне было бы куда спокойнее!

- Кого, мой милый? - Я была искренне озадачена.

- Этого банкира.

Поймав недоумение у меня во взгляде, он яростно продолжил:

- Я не верю… никогда не поверю, что он может забыть тебя. Что этот ублюдок не попытается когда-нибудь вернуть тебя. У вас с ним дочери… Он помнит о тебе, и это приводит меня в бешенство.

- Да не помнит он обо мне, Александр! - Я вскинулась на постели, откровенно пораженная его мыслями. - А самое главное, о нем не помню я!

Герцог внимательно посмотрел мне в глаза.

- Вы - возможно. Но он - помнит.

Воцарилось молчание. Александр поднялся, подошел к окну, раздвинул зеркальные ставни, и в комнату ворвался тусклый зимний день. Я растерянно следила за мужем взглядом. Высокий, статный, широкоплечий, сложенный, как Аполлон, с мускулами, перекатывавшимися под кожей, он казался мне сейчас воплощением мужской красоты. Неужели он может ревновать к какому-то нечистоплотному дельцу, даже лицо которого я наполовину забыла? Который даже в постели оказался так груб, что я о единственном часе, проведенном с ним, вспоминаю с содроганием? Мне не верилось, что Александр, подаривший мне столько счастья, очаровавший меня, в том числе, и своим любовным искусством, подвержен таким неуместным чувствам, и не хотелось, чтобы эти чувства встали между нами, превратились в его слабое место.

- Мне кажется, - сказала я настороженно, - вы должны были вполне почувствовать, что я ваша.

Герцог повернулся ко мне. Лицо его уже было почти спокойно.

- Да.

Приблизившись ко мне, он поцеловал мне руку.

- Да, я чувствую это. Не беспокойтесь. У меня хватает любовного опыта, чтобы оценить чувства женщины ко мне.

- О, ваш опыт был весьма обширен. Версаль и Индия… Вас не обманешь.

Глаза Александра уже смеялись.

- Именно так. В вас я сейчас не сомневаюсь. Так что сотрите этот испуг с лица, саrissimа mia. Я уже раскаиваюсь, что сказал лишнее. По сути, все под контролем. Если этот фантом из прошлого решит материализоваться и соблазнить вас выгодами колониальной торговли, я найду способ вернуть его к прилавку.

- О, какая чепуха! - фыркнула я, уже отправляясь в ванную комнату. - Даже странно, что вы думаете об этом, господин герцог!

- Предупрежден - значит, вооружен, Сюзанна, - услышала я в ответ сквозь плеск воды. - Я отбил вас у принца крови, отобью и у продавца фиников.

- Никаких битв вам не предстоит, это все пустые разговоры. Не оставляйте меня одну, и никто никогда меня не заберет.

- Это я понял, - донесся до меня голос Александра. - Будь я проклят, если когда-нибудь еще оставлю вас. Вы такая женщина, что притягиваете мужчин, как магнит. Мне теперь это ясно, и прошлых оплошностей я не допущу.

2

В конце святок возникла проблема, которую я не так быстро