Торпеда-оборотень - Максим Шахов

Сперва изменилось его лицо. Потом дрогнувшие веки широко открылись. Ринго повернулся к Виктору и посмотрел на него так, как будто более приятной физиономиии он не видел никогда в жизни.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он. – Да?

– Нет, – махнул головой Виктор. – Но ты можешь мне об этом рассказать. Я тебя с удовольствием выслушаю... – Привстав и наклонившись, Виктор затушил окурок в стоящем на тумбочке стакане с водой и снова подался к Ринго: – Так как тебя зовут?

– Меня зовут Фанис Апостолакис! Ты слышал обо мне, да?

– Слышал! – кивнул Виктор. – На кого ты работаешь, Фанис?

Спуск в чрево машинного отделения занял около трех минут. Наконец казавшиеся бесконечными пролеты металлических трапов закончились, и Вилли, метнув быстрый взгляд в сторону центрального пульта управления, спрыгнул на машинную палубу и тут же метнулся за трап к стенке.

Кащеев последовал примеру «морского котика». Машинная палуба была выстлана массивными съемными металлическими плитами с насечкой. Стенка машинного отделения, к которой метнулся Вилли, была внутренней стороной левого борта «Одиссея».

Пригибаясь и прячась за механизмами, Вилли с Кащеевым направились в сторону кормы. Метров через тридцать Вилли знаком велел Кащееву ждать, сам же отправился на разведку. Скрывшись за чем-то круглым, наподобие бетономешалки, и свистящим, как пылесос, «морской котик» отсутствовал около минуты. Вернувшись, он тут же кивком дал знак следовать за ним.

Теперь они направлялись к центру судна. Там громыхал и вибрировал огромный главный двигатель «Одиссея» высотой с шестиэтажный дом. На разных уровнях его опоясывали очень похожие на строительные леса площадки обслуживания. Вилли, лавируя между механизмами, направлялся к кормовой части главного двигателя...

Деспойна пригубила шампанское, поправила на пальце кольцо и полюбовалась ним. Потом посмотрела на Илиаса. Тот небрежно сидел на кровати Фотиоса. На его лице играла улыбка.

– Так ты что, дружишь с Фанисом Апостолакисом?

– Ну не так, чтобы очень... Но иногда мы видимся.

– Познакомишь? – спросила Деспойна, внимательно глядя на стюарда.

– Ну... он навряд ли согласится. Хотя, может, как-нибудь... – начал было Илиас, и тут Деспойна его перебила:

– Он на «Одиссее», да?

Илиас, подскочив на кровати, едва не выронил от удивления свой бокал.

– А ты откуда знаешь?!

Деспойна ухмыльнулась.

– Догадалась, Илиас. По твоему лицу это было несложно...

– Только не вздумай никому разболтать! Слышишь?

– Главное, чтобы ты еще кому-нибудь не разболтал... Так что ты для него сделал?

– Это секрет! – помахал головой Илиас.

– Ладно уже, колись! – пожала плечами девушка. – Все равно я теперь узнаю. Рано или поздно...

– Я просто незаметно сфотографировал кое-кого! И все!

– На ВИП-палубе?

– Да!

– Ты что, с ума сошел, Илиас?

– Почему?

– Служба охраны тебя вычислит!

– Не вычислит, – беспечно махнул головой Илиас. – Фанис дал мне свой фотоаппарат, я снимал из-за шторы...

– Да при чем тут штора? Тебя вычислят по этому кольцу! – вскрикнула Деспойна и быстро сняла подарок с пальца. – Держи!

– Да чего ты? Я ж сказал Нане, что это подарок моей тетушке, на который мы сбросились всей семьей! А купить кольцо попросили меня, потому что здесь золото дешевле...

– Илиас, служба безопасности все проверит и тебя вычислит! Поэтому я ничего не видела и не знаю! – быстро встала Деспойна и оглянулась на дверь. – Ты хоть заперся?

– Да! А что?..

– Что-что? Раз уж я все равно пришла к тебе, идиоту, то давай хоть по-быстрому трахнемся на прощание!

– А почему на прощание?

– Да потому что тебя уволят! С волчьим билетом! Манолас тебе этого не простит! Чего уставился? Женских трусов не видел? Штаны снимай! Быстро! Презерватив есть или мне доставать?..

Чем ближе Вилли с Кащеевым подбирались к главному двигателю «Одиссея», тем громче становился его грохот. Кащеев вдруг понял, что если бы он сейчас даже заорал что-то Вилли, тот бы его навряд ли расслышал. Под стать грохоту была и вибрация. Воздух стал словно резиновый – настолько Кащеев ощущал его ритмичные колебания.

Когда они обогнули какую-то цистерну, Вилли остановился и мазнул взглядом по сторонам. Не увидев ничего подозрительного, он устремился к кормовому трапу главного двигателя. Кащеев бросился за ним.

Друг за дружкой они одолели два зигзагообразных пролета и оказались на опоясывавшей главный двигатель по периметру первой площадке обслуживания. От двигателя исходило тепло – настолько же осязаемое, как от электрообогревателя. Настил площадки под ногами вибрировал в такт огромному молоту, ухавшему в чреве двигателя.

Вилли быстро посмотрел вниз по сторонам и начал подниматься по трапу на следующую площадку. Кащеев старался не отставать, хоть это было и нелегко. Пот градом стекал по его лицу и скатывался за шиворот. Вытирать его было бессмысленно. Площадки обслуживания были настоящей сауной.

До третьего этажа Кащеев стал совсем мокрым. Вилли тоже заметно вспотел, хотя и не так сильно. Задрав голову, Кащеев попытался понять, сколько им еще подниматься. Однако площадки и трапы вверху казались бесконечными...

– Я работаю на себя! Хотя в основном публикуюсь в «Афинс ревю».

– Я понял, Фанис! – кивнул Логинов. – А ЦРУ тебя давно завербовало?

– ЦРУ? – засмеялся Фанис. – ЦРУ меня никогда не вербовало.

– Но ты иногда выполнял поручения спецслужб, да?

– Я? Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь? Я папарацци! Я самый лучший и ловкий папапрацци Греции! Папарацци с большой буквы «П»...

– Я понял, Фанис! Ты самый лучший и ловкий папарацци... Но по чьему заданию ты оказался на «Одиссее»?

– Ты шутишь, да? Фанис Апостолакис никогда не выполнял ничьих заданий! Конечно, Анастасиос оплатил бы мой круиз без разговоров, но...

– Извини, Фанис! Но кто такой Анастасиос?

– Ты что, не знаешь Анастасиоса? – удивился Фанис с непосредственностью школьника младших классов, у которого ровесник спросил, кто такой Гарри Поттер. – Анастасиос Теодоракис – основатель и главный редактор «Афинс ревю». В молодости он тоже был отличным журналистом. Не таким, конечно, ловким, как я, но тоже очень и очень! Он лучший главный редактор из тех, с которыми я сотрудничал...