Обнаженный Бог. Финал - Питер Гамильтон

– Шестьдесят восемь, – прошептал он. – Мне шестьдесят восемь земных лет.

– А сколько ты весишь, когда здоров?

– Пятнадцать с половиной стоунов. – Он с минуту помолчал. – И волосы у меня седые, я не блондин. И вообще у меня их не так уж много.

Признание принесло ему некоторое облегчение.

– Вот и хорошо, ты начинаешь понимать. Ты должен принять себя таким, каков ты есть, и радоваться этому. Ты представлял из себя душу, измученную пустотой, теперь у тебя опять есть тело. Тело, которое может обеспечить тебе любое ощущение, которое у тебя отняли в потустороньи. Как оно выглядит – не имеет значения. Позволь своей плоти быть тем, что она есть. Не прячься ни от чего. Я знаю, это тяжело. Ты думал – это место есть решение всех проблем. Признаться себе в том, что это не так, – трудно, поверить в это еще труднее. Но ты должен научиться принимать свою новую сущность, принимать те ограничения, к которым вынуждает тело Баттерворта. У него прежде была хорошая жизнь, и нет причины, почему бы ей не продолжаться.

Иоганн попытался проявить разумность:

– Надолго ли меня хватит?

– Его предки, я думаю, были подвергнуты генинженерии. Так было с большинством колонистов. Так что он проживет еще по крайней мере несколько десятилетий, при условии, что ты не станешь больше выкидывать фокусы.

– Десятилетия. – В его голосе звучала горечь поражения.

– Или считанные дни, если ты не начнешь снова верить в себя. Ты должен помочь мне, чтобы я помогла тебе, Иоганн. Я не шучу. Я не стану даже время тратить на тебя, если ты не перестанешь мечтать о бессмертии.

– Я перестану, – пообещал он. – Правда, перестану.

Кармита ободряюще похлопала его по плечу, снова натянула на него одеяло.

– Прекрасно, полежи еще здесь пока. Лука договорится с несколькими парнями, чтобы тебя отнесли назад в твою комнату. Я сейчас пойду на кухню и побеседую с кухаркой о том, какая пища тебе подойдет. Мы начнем с того, что станем каждый день кормить тебя по нескольку раз небольшим количеством еды. Я хочу избежать стресса, который может получить твоя пищеварительная система. Но очень важно кормить тебя как следует и подходящей едой.

– Спасибо.

– Есть кое-какие лекарства, которые облегчат переход. Надо их приготовить. Мы начнем сегодня, во второй половине дня.

Она вышла из столярной мастерской и направилась назад, во двор в задней части поместья. Кухня Криклейда была большим прямоугольным помещением между западным крылом, занятым складами, и главным холлом. Она была выложена простым черно-белым мрамором, одна стена занята большой печью на десять духовок, дышащей таким жаром, что его не могли смягчить даже открытые окна. Две помощницы кухарки вытаскивали из духовки только что испеченные хлеба и со стуком переворачивали противни, выкладывая хлеб на проволочные решетки под окном. Еще трое помощников были заняты возле ряда белфастских раковин нарезкой овощей, чтобы приготовить их к вечерней трапезе. Сама кухарка руководила мясником, который разделывал баранину на центральном столе. Кармита подвесила связки своих трав между горшками, с солнечной стороны, чтобы они подсыхали быстрее.

Она помахала кухарке и подошла к Веронике, которая сидела возле последней раковины, скобля морковь на деревянной разделочной доске.

– Как дела? – спросила Кармита.

Вероника улыбнулась и с любовью положила руку на свой тяжелый от беременности живот.

– Не могу поверить, что он еще не готов. Мне приходится мочиться каждые десять минут. Ты уверена, что это не двойня?

– Ты сама можешь теперь пощупать, – Кармита провела рукой по младенцу, испытывая теплое чувство.

Вероника обладала телом Олив Фенчерч, девятнадцатилетней старой девы, которая вышла замуж за своего возлюбленного, работника в имении, дней двести тому назад. Краткая помолвка сопровождалась стремительным, но биологически возможным наступлением беременности. Здесь она вот-вот должна была родить с разницей в сроке почти в семьдесят дней. Обычный случай на Норфолке.

– Я не хочу, – застенчиво сказала Вероника. – Это вроде бы дурная примета или что-то такое.

– Ну так поверь мне, он в полном порядке. Когда захочет выйти, он всем даст знать.

– Надеюсь, скоро. – Девушка неловко подвинулась на деревянном стуле. – Спина меня просто убивает, и ноги болят.

Кармита сочувственно улыбнулась.

– Сегодня вечером я приду и потру тебе ноги мятой. Это тебя взбодрит.

– Ох, вот спасибо-то. У тебя такие умные руки.

Выглядело так, как будто бы одержание вовсе не имело места. У Вероники была такая спокойная, мягкая натура, похожая на характер Олив, она всегда стремилась угодить. Как-то она призналась Кармите, что погибла от какого-то несчастного случая. Она не хотела говорить, сколько ей тогда было лет, но Кармита подозревала, что где-то около пятнадцати-шестнадцати: девушка время от времени упоминала скандалы в своем дневном клубе.

Теперь ее французский акцент разбавился норфолкским диалектом. Необычная комбинация, хотя довольно приятная для слуха. Норфолкские звучные гласные с каждым днем делались все более различимыми, становясь привычным шумом для одержимых умов внутри сознания женщины.

– Ты слышала о мистере Баттерворте? – спросила Кармита.

– Ох, да, – откликнулась Вероника. – Ему лучше?

Интересно, что она не думает о нем как об Иоганне, пронеслось в голове у Кармиты, потом она почувствовала недостойность своих мыслей.

– Просто небольшая слабость, вот и все. Главным образом потому, что он как следует не ел. Я ему все налажу, потому я и здесь. Мне нужно, чтобы ты сделала для меня несколько видов растительных масел.

– С удовольствием.

– Спасибо. Мне нужно несколько диких яблок; в кладовке таких много, так что без проблем. Немного бергамота; не забудь, что его нужно приготовлять главным образом из коры. И еще нам понадобится ангелика; она поможет возбудить у больного аппетит; так что каждый день мне нужна будет новая порция. Потом, когда он начнет поправляться, мы применим авокадо, чтобы улучшить ему цвет кожи; таким образом повысится его самооценка.

– Я все это смогу достать. – Вероника посмотрела на дверь и покраснела.

Кармита увидела, что на пороге стоит Лука и смотрит на них.

– Я скоро вернусь за этими травами, – сказала она девушке.

– Ты думаешь, все это поможет? – спросил Лука, когда она протискивалась мимо него в коридор, ведущий в западное крыло.

– Осторожнее, – предостерегла она. – Ты чуть не произнес эту ерунду.

– Но ведь я этого не сделал, правда?

– Нет. На этот раз нет.

– Трое ребят унесли его наверх. Не особенно хорошо выглядит, да? Я имею в виду его состояние.

– Зависит от твоего отношения.