Последний романтик - Тара Конклин

– Ну не знаю, – медленно ответила Луна. – А ты уверен, что тебе нужен сосед?

– Мне не нужен сосед.

– А ты уверен…

– Да! – перебил Джо. – Уверен.

Луна прикусила губу.

– Но у меня жуткое рабочее расписание. Я иногда возвращаюсь в три или даже в четыре утра.

– Я знаю. Ничего страшного.

– И я храплю.

– Я знаю, – улыбнулся Джо. – Я тоже.

– Но…

– Но что? – спросил Джо.

И Луна замолчала. Что, если она разорвет контракт, переедет сюда, а потом Джо решит, что ему нужен кто-то еще? Что, если он решит вернуться в Нью-Йорк? Жить одной было проще и безопаснее. Она знает, где что лежит, что нужно купить. Самостоятельная жизнь была днем. Джо был ночью. Джо был сексом и выпивкой, клубами, постоянным движением по барам, бриллиантовым блеском бутылок, подсвеченных, как девицы в водевиле. Днем Луна поливала свои растения, иногда что-то готовила, смотрела свой крошечный телевизор, зашивала дырки в одежде длинной иглой с черной ниткой мелкими, аккуратными стежками, как ее научила мать.

День и ночь вместе, в одном доме. Сейчас, здесь и в этот момент Луне захотелось этого так сильно, что эта жажда напугала ее саму.

Луна улыбнулась.

– Ну что ж, сосед, – сказала она. – Пойди принеси нам еще по стаканчику.

Джо наклонился поцеловать ее, слишком быстро поднялся и покачнулся, или, может, это у самой Луны закружилась голова, и небо с балконом сдвинулись с места, и огни города, и море, и горизонт, и перила, и высокий Джо, его вытянутые для баланса руки, а потом он исчез, открыл стеклянные двери и пропал внутри.

Занимался рассвет, и Луна подумала, как он будет выглядеть отсюда, этот первый розовый луч, скользящий по океану и разгорающийся яростным огнем, а затем прекрасное солнце. Ее садику будет замечательно на этом балконе, он намного больше, чем ее собственный. Они с Джо будут есть свежие помидоры, базилик и укроп. Она каждый день будет ставить будильник, чтобы наблюдать рассвет.

Изнутри послышались шаги Джо по кухонному полу, звон доставаемых стаканов, хлопанье дверцей холодильника, звяканье кубиков льда, а затем громкий шмяк, словно что-то тяжелое и мягкое упало или было брошено на пол.

Луна отвернулась от вида.

– Джо? – крикнула она. – Джо? Ты в порядке?

Ответа не было, из кухни не доносилось ни звука, и она встала и пошла внутрь, но ее глаза не успели привыкнуть к темноте, и ей было ничего не видно.

Джо лежал в кухне на полу, руки вдоль тела, ноги раскинуты буквой V, как будто он пытался нарисовать снежного ангела, но заснул в процессе. Он приоткрыл глаза, устало улыбнулся и поманил ее присоединиться к нему на полу, а потом почти сразу же захрапел.

Луна сходила в гостиную, где отыскала на диване подушку и покрывало, вернулась, наклонилась, подсунула подушку под голову Джо. Потом свернулась возле него, положив голову ему на грудь, и укрыла их обоих покрывалом. Убаюканная его ритмичным дыханием и твердой подушкой его груди, она почти задремала, но ей было жестко и холодно на мраморном полу, и она вспомнила, что ей сегодня нужно на работу пораньше, чтобы проверить, что есть в наличии, а она так и не спала с прошлой ночи.

Луна подняла голову и поцеловала Джо в губы. Она подумала было разбудить его, чтобы попрощаться, но нет, он устал, пусть спит, и она поднялась, оправила юбку, взяла сумочку. Она спустилась в лифте на Коллинз-авеню и тут наконец увидела первые лучи солнца, свет, который с каждым мигом становился все ярче, заливая улицу и дома вокруг нее розовым и желтым. Луну всегда восхищала эта красота, ежедневно доступная всем и каждому вместе с простым рассветом.

Три дня спустя Луна стояла за барной стойкой, нанизывая коктейльные вишни на разноцветные пластмассовые шпажки. Было четыре часа дня, до открытия оставался еще час. Она увидела, как в дверь заходят двое. Они были в штатском и без значков, но даже в джинсах и с татуировкой на всю руку у того, что пониже, выглядели как полицейские.

Начальник Луны, Родриго, сидел за столом у двери, занимаясь расписанием на неделю.

– Чем могу помочь, джентльмены? – спросил он.

Рот того, что повыше, задвигался, и она скорее прочла по губам, чем услышала: Луна Эрнандес. Родриго повернулся, и все трое уставились на нее через пространство зала, накрытые пустые столы, блестящие приборы, готовые к вечеру.

Родриго нервно покосился на черный занавес, скрывающий проход в кухню. Мишель, Дима, Пабло, Тикки, Хорхе – кто из них был нелегалом? Родриго не знал этого; он никогда не спрашивал документов – зарплатой были чаевые. Но они никогда не платили налогов, и еще Луна с содроганием вспомнила, что у нее в сумочке, во внутреннем застегнутом кармашке, лежит недокуренный косяк.

– Луна, – позвал Родриго. – Тут с тобой хотят поговорить.

Полицейские сели за пустой столик, черно-хромированные стулья заскрипели под их властными телами. Луна скользнула на стул, скрестив на груди руки. Она вспомнила, как шесть лет назад ходила в участок Майами-Бич, когда пропала Марианна. «У вашей сестры были татуировки? Родимые пятна?» Тот полицейский был старым, бледным, с седыми, собранными в хвостик волосами, и она еще подумала, как он не похож на ее представление о полицейском. Но эти двое, с бычьими шеями и поджатыми губами, выглядели точно так, как и положено.

Луна заметила, что Родриго исчез за занавеской. Сейчас он прикажет им всем уходить – посудомойщикам, поварам, официантам. А кто будет работать на кухне?

– Я – детектив Кастеллано, – представился низкий. – Это – детектив Генри. Мы хотели бы поговорить с вами о Джо Скиннере.

– Ладно, – сказала Луна и замолчала в ожидании. Это было совсем не то, о чем она подумала.

– Вы его знаете? – продолжал Кастеллано.

– Мы с ним встречаемся.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Несколько дней назад. – Луна не стала рассказывать о звонках, оставшихся без ответа.

Может, Джо был занят на работе, своей загадочной и сложной работе, полной встреч и презентаций, капризных клиентов, интересных предложений. А может, он пожалел, что предложил ей переехать к нему. Так поступают мужчины: вперед и назад, и вперед, и снова назад, танец близости, и может, она вообще больше никогда его не увидит, хотя ей так не казалось. Она была готова поспорить, даже поставить деньги на кон, что Джо сегодня вечером придет сюда, сняв свой галстук, и она кивнет, улыбнется, нальет ему джин-тоник и дождется конца своей смены.

– Сколько дней? – поднял брови Генри. Он смотрел на нее, не отрываясь. Добрый полицейский, злой полицейский, поняла Луна. Так вот, как это бывает.

– Кажется, три. Да, три.

– Вы не видели его, потому что он умер. Джо Скиннер умер три дня назад. – Кастеллано пытался быть мягким, но слова прозвучали, как удары молота.