Однажды летним днем - Наталия Антонова

– Просто мне хотелось бы побольше узнать, каким человеком он был при жизни, что за привычки имел, кто его навещал.

– Мы, если честно, не особо общались с Василием Ивановичем. Но я думаю, что удовлетворить ваше любопытство сможет Никифор Фёдорович Заречный.

– Кто это?

– Можно сказать, приятель Василия Ивановича. Дед Никифор моложе Филиппенко лет на десять. Но они всё равно дружили.

– А где мне разыскать Никифора Фёдоровича?

– Спуститесь ниже этажом и позвоните в угловую квартиру. Там он живёт со своей Машей.

– С женой?

– Нет, – засмеялась молодая мама, – с кошкой сиамской породы. Машка жуть какая вредная, но дед Никифор в ней души не чает. Так что, если хотите наладить с ним контакт, не забудьте полюбезничать с Машей.

– Спасибо за добрый совет, – поблагодарила с улыбкой Мирослава.

Когда она уже почти дошла до двери, её догнал мальчик и схватил за руку:

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Мирослава присела на корточки:

– Я тоже не хочу, но меня ждёт работа.

– Дед Никифор?

– Не только.

– А когда ты придёшь снова?

– Не знаю точно, – серьёзно ответила Мирослава, – но когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся. – И, не давая ему возразить, она быстро открыла дверь и закрыла её за собой. Прислушалась. Малыш не плакал. Было слышно, как он потопал на кухню, крича на ходу матери:

– Она обещала, что когда-нибудь мы встретимся!

Что ответила сыну молодая мама, Мирослава не слышала. Она спустилась этажом ниже и позвонила в угловую дверь. Вскоре до её слуха донеслись звуки быстрых шагов, они стихли с той стороны двери на полминуты, а потом бодрый голос спросил:

– И кто вы будете?

– Здравствуйте, я Мирослава Волгина, частный детектив, хотела поговорить о вашем друге Василии Ивановиче Филиппенко.

– Интересно, – проговорили за дверью. Щёлкнули замки, и вскоре Мирослава увидела перед собой подтянутого мужчину среднего роста с зоркими карими глазами и пышной шевелюрой абсолютно седых волос.

– Вы ведь Никифор Фёдорович Заречный? – дружелюбно улыбнулась Мирослава.

– Так точно, полковник в отставке. Позвольте спросить вас…

– Да, конечно.

– Кто рекомендовал вам обратиться ко мне?

Мирослава снова невольно улыбнулась:

– Ваша соседка этажом выше, молодая мама с мальчиком-сорванцом.

– А, Валентина, понятно, проходите.

Мирослава прошла в прихожую, а потом хозяин привёл её в комнату, которая, как видно, служила ему одновременно и библиотекой, и кабинетом.

Когда они расположились в уютных креслах, мужчина спросил:

– Что же могло привести частного детектива к человеку, которого уже нет в живых?

Мирослава сразу поняла, что темнить с хозяином квартиры себе дороже, поэтому сказала как есть:

– Из пистолета Филиппенко был застрелен молодой парень. Задача полиции и частного сыска установить, как оружие попало к убийце.

– И что же полиция? – спросил Никифор Фёдорович.

– Полиция склоняется к тому, что оружие было украдено кем-то из гостей Филиппенко ещё при его жизни и продано.

– А версия частного сыска? – Глаза Заречного, не скрываясь, изучали Мирославу.

– Частный сыск считает, что Филиппенко как человек ответственный не мог держать на виду ключ от сейфа, где хранится оружие. Следовательно, оно пропало после его смерти.

– Я тоже так считаю, – кивнул Никифор Фёдорович.

– Вы ведь хорошо знали Василия Ивановича?

– Да, он был моим другом. – Заречный склонил голову и тихо вздохнул. Потом посмотрел на Мирославу. – Мы жили в одном доме более сорока лет, но крепко сдружились лет двадцать назад. Мы оба потеряли жён, дети жили отдельно. Мои так и вообще в другом городе. Васин сын жил здесь, но был вечно занят – карьера, семья. Сами понимаете, как это бывает.

Мирослава кивнула.

– Я, конечно, не хочу сказать, что сын вообще не бывал у Василия. Навещал. Но не часто. Зато Пашка буквально дневал и ночевал у деда.

– И в день смерти Василия Ивановича его внук был с ним?

– Нет. Он приехал утром. Нашёл деда. Перебудил своими криками всех соседей. Потом Валентина прибежала ко мне. Я поднялся туда. У Пашки была истерика, он рыдал возле деда. Я вызвал «Скорую», полицию, позвонил сыну Василия.

– Об оружии никто сразу не вспомнил?

– Естественно. Уже много позже, когда Володя, это сын Василия, взялся разбирать бумаги, вещи отца, открыл сейф. Оружия там не было. Он сразу заявил о пропаже куда следует.

– А в смерти Василия Ивановича не было ничего криминального?

– Ничего такого. Обычный сердечный приступ. Возраст, ранения и болезни не позволили ему справиться с ним.

– А как давно семья решила продать квартиру?

– Не думаю, что Володя решил продать квартиру. Мне он говорил, что отремонтирует её и законсервирует.

– В смысле? – удивилась Мирослава.

– Закроет на время. А как Пашка достигнет возраста ответственности, переведёт её на сына.

– А когда этот возраст наступает? – не удержалась Мирослава.

– У кого как, милая барышня, – лукаво улыбнулся Никифор Фёдорович. – У Пашки, я думаю, он наступит лет в двадцать пять.

– Мне бы надо повидаться с этим Пашкой, – тихо вздохнула Мирослава.

– Само собой, – не выразил удивления Заречный.

– И с Володей поговорить.

Никифор Фёдорович кивнул.

– Вы дадите мне их домашний адрес?

– Дам и телефон тоже.

– Спасибо.

– Только у меня к вам одна просьба, – Никифор Фёдорович внимательно посмотрел на Мирославу.

– Какая?

– Вы Володьку зря не трясите. Он ничего нового вам не скажет. Только разнервничается.

– А Пашка? – быстро спросила Мирослава.

Заречный пожал плечами, а потом уверенно добавил:

– Я вам только одно могу сказать точно.

– Что?

– Пашка оружия не продавал.

Мирослава поняла, что дальше задавать вопросы бессмысленно, и, прощаясь с Никифором Фёдоровичем, попросила об одном:

– Вы им пока не звоните.

– Не буду, – пообещал Заречный

На улице стоял полдень. Всё вокруг было залито ярким светом, и даже в тени деревьев весело скакали солнечные зайчики, точно играли в классики, расчерченные для их забавы тонкими линиями теней, отбрасываемых ветвями.