Чехия. Биография Праги - Владо Риша

Алоис Ирасек почитался и почитается в Чехословакии и Чехии при всех режимах: в период Первой республики, при коммунистах и в настоящее время. Он считается фигурой, равнозначной Палацкому, что отразилось в своеобразной пражской симметрии: мост Палацкого выходит в Новом Городе к площади его имени и памятнику, и точно так же мост Ирасека ведет к площади Ирасека и изваянию великого романиста. Музей Ирасека, где собраны материалы о его жизни и творчестве, находится в Либоце, в небольшом дворце Гвезда (Звезда), построенном в форме шестиконечной звезды. Это западная окраина Праги, и неподалеку от этого места произошло сражение у Белой горы.

Потрясающий контраст романам Ирасека являет творчество двух его младших современников — Франца Кафки (1883–1924) и Ярослава Гашека (1883–1923). И контраст этот не только литературный, он также связан и с судьбами этих выдающихся творцов: оба они прожили вдвое меньше Ирасека, никаких почестей при жизни не удостоились, а гениями их признали лишь после смерти, да и то не сразу. Однако на этом сходство между Кафкой и Гашеком заканчивается: все остальное — тоже потрясающий контраст.

Кафка пражанин по рождению, и почти вся его жизнь прошла в Праге. Его отец был торговцем галантереей, и дом «У башни», вблизи Староместской площади, где жила их семья, прекрасно сохранился. Судьбу этого еврейского семейства не назовешь счастливой: два сына умерли в младенчестве, три дочери, сестры Кафки, погибли в немецких концлагерях, а сам гениальный писатель умер так рано, что отец пережил его на семь, а мать — на целых десять лет. К тому же отношения в семье осложнялись суровым нравом отца, что наложило отпечаток не только на детство, но и на дальнейшую жизнь и все творчество Кафки. Он всегда ощущал неуверенность, чувствовал себя подавленным и несчастным. Писатель тяжело сходился с людьми, и очень немногих можно назвать его друзьями (хотя все-таки был у него один постоянный и самый верный друг — Макс Брод, с которым Кафка познакомился еще в юности, в 1902 году). Его отношения с женщинами кончались ничем, хотя с двумя девушками Кафка даже был помолвлен, но на брак не решился. Будучи коренным пражанином, он так и не нашел в Праге дома, постоянного жилья, не испытывал привязанности к какому-либо месту и переселялся много раз. Его связи с еврейской общиной прервались, но он оставался чуждым как чешскому, так и немецкому обществу Праги. Здоровья Кафка был слабого и, кроме сгубившего его туберкулеза, страдал от головных болей, бессонницы и других недугов, которые пытался лечить вегетарианской диетой и гимнастикой. Он не курил, не пил и не употреблял сахара — словом, был законченный мизантроп.

Кафка учился сначала в немецкой школе (напомним, что немецкий был его родным языком, хотя он отлично знал чешский и немного французский), а затем в немецкой гимназии, что находилась во дворце Кинских на Староместской площади (ныне там размещается коллекция графики Национальной галереи). В 1901–1906 годах Кафка изучал юриспруденцию в Карловом университете, а также посещал лекции по германистике и истории искусств. Закончив университет и получив степень доктора права, он поступил на службу в страховое общество, где трудился вплоть до 1922 года, когда вышел на пенсию по болезни. Он был добросовестным и исполнительным работником, но службу, а также своих начальников и коллег ненавидел. Не потому, что они его в чем-то ущемляли или притесняли, просто работа мешала самому главному — его литературным занятиям. Одной из тем его творчества (возможно, самой главной) было бессилие маленького человека перед огромной, безликой и всемогущей чиновничьей махиной, порождающей страх и отчужденность.

Кафка заболел туберкулезом в 1917 году, и конец его жизни прошел в скитаниях по санаториям Чехии, Австрии, Италии, Швейцарии. Писателя сопровождала последняя подруга, юная Дора Диамант, бывшая с ним до самой смерти. Он умер от горлового кровотечения в санатории Клостернойбурга, в Нижней Австрии. Тело перевезли в Прагу и похоронили на Новом еврейском кладбище в Страшницах.

В это трудно поверить, но мир едва не потерял литературное наследие Кафки. Он был исключительно самокритичен, когда речь шла о его собственном творчестве, и при жизни опубликовал только четыре сборника рассказов — «Голодарь», «Сельский врач», «Кары» и «Созерцание». Все остальное, включая три романа — «Америка» («Пропавший без вести»), «Процесс» и «Замок» — писатель завещал уничтожить. Дора Диамант его волю выполнила, но Макс Брод, хранивший большой корпус текстов Кафки, лучше юной барышни понимал, с какими шедеврами имеет дело. Гений принадлежит человечеству, что бы он сам ни думал о своих трудах, как ни желал бы утаить дарованный ему талант, и потому Макс Брод нарушил последнюю волю друга и открыл Кафку миру. Сам он, кстати, тоже являлся весьма незаурядным человеком: философом, литератором и журналистом; его жизнь была долгой, и прожил он ее с пользой, в частности написал несколько книг о своем выдающемся друге.

Мы далеки от мысли объяснить или прокомментировать такой загадочный феномен, как творчество Кафки. В наши дни опубликовано все, что сохранилось в его архиве: романы, рассказы, письма, дневники, рабочие тетради; и великое множество критиков и литературоведов пытаются разобраться в этом сплаве гротеска, горькой иронии и трагической безысходности, чтобы «встроить» Кафку в рамки модернизма, экзистенциализма, магического реализма или фрейдистского психоанализа. Бог им в помощь! Мы же упомянем о другом: если, прогуливаясь по Праге, вы будете постоянно натыкаться на мемориальные доски с указанием, что в этом доме жил Кафка, не удивляйтесь, никакой ошибки нет — он действительно много где жил и переезжал с места на место, как уже говорилось выше, целых четырнадцать раз. И хотя физически он находился в Праге, его душа и разум пребывали в тех эмпиреях, что доступны только гениям.

Литература, несомненно, обладает великой мощью: она способна творить легенды и влиять на умы. Приведем такой пример: если спросить современного россиянина, каких австрийских императоров он знает, то возможных вариантов ответа будет всего два: либо Франца Иосифа, либо вообще никаких. И правда, что нам за дело до владык Австрии, когда своих царей мы способны перечислить через пень-колоду?.. Но Франца Иосифа все-таки кое-кто назовет: однако не потому, что он был последним императором и скончался всего сто лет назад, а совсем по иной причине, ибо сей монарх упоминается в «Похождениях бравого солдата Швейка». И мы приходим к парадоксальному выводу: император, правивший целых шестьдесят восемь лет, сохранился в памяти множества людей благодаря Швейку и его творцу Ярославу Гашеку.

Сам Гашек, как и большинство чешских писателей, тоже отнюдь не происходил из рода благородных дворян: отец его был школьным учителем, а дед — крестьянином из Мыдловар. Семья будущего писателя жила в бедности, и от вечной нужды отец Ярослава так ожесточился, что начал крепко выпивать. Однако мальчику удалось поступить в гимназию, где курс чешской истории преподавал не кто иной, как Алоис Ирасек, и первые годы он вполне успешно учился, благодаря отличной памяти и хорошим способностям. Вот только нрав у него был непоседливый, а Прага тех лет давала подростку массу возможностей для приключений. Участие в беспорядках, драки с немецкими парнями, битье окон в магазинах — все это выглядело куда привлекательнее учения и закончилось первым приводом в полицию, когда Ярославу было всего-то четырнадцать лет. Поскольку семья его по-прежнему бедствовала: отец пил, а мать подрабатывала шитьем белья, Ярослав в начале 1898 года бросил гимназию и поступил учеником к аптекарю.