Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

Лом запечалился и с томлением посмотрел на меня.

— Дурачок ты, — улыбнулась я, притянула его за ушии поцеловала. — Разве я не говорила, что тебя люблю?

Лом уткнулся в мои колени и запел:

— Ладушка, солнышко, девочка моя… прости. Это всеревность проклятая, сам извелся и тебя мучил…

— То-то, прости… — сказала я. — Пожалуй, я неменьше тебя виновата. Надо было сразу сказать, что Димка объявился, а я тебярассердить побоялась, и вот результат… видишь, к чему недоверие приводит?Теперь никаких секретов друг от друга.

— У меня их сроду не было, — обиженно заявил Лом ис некоторой настороженностью уставился на меня.

— И у меня не будет, — заверила я.

— Честно? — спросил он.

— Век свободы не видать…

В семействе воцарились мир и спокойствие, а следствие зашлов тупик. Кто убил Димку, оставалось тайной. На его похоронах я неприсутствовала. Заявись я, и Димкина мать, пожалуй, устроила бы скандал.

Димка был наполовину евреем, наполовину атеистом, хоронилиего без священника, оттого Танька отказалась присутствовать на церемонии.

На третий день после похорон я решила съездить на кладбищеи, памятуя недавние клятвы, честно призналась в этом мужу. Он вызвался менясопровождать.

— С чего это вдруг? — удивилась я.

— Так, — пожал он плечами. — В конце концов,он Аркашин сын, а мы с Аркашей долго… дружили.

Думаю, муженьку просто хотелось убедиться, что я не начнузаламывать руки в тоске и отчаянии по бывшему возлюбленному. Рук я незаламывала, а проявила любопытство. Если Димку убил не Лом, как я думала, и нея, как думал Лом, то кто? Кто-то, кому он открыл дверь, пустил в номер ипозволил трижды в себя выстрелить. Большого количества кандидатов на эту рольне набралось, поэтому спустя пару меcяцев, когда страсти поутихли, дело былозакрыто и все потихоньку улеглось, я спросила Таньку, когда мы с ней сидели вкафе, ели мороженое и благодушествовали.

— Кто убил Димку? — спросила я, как бы междупрочим, вскользь и без особого любопытства. Танька нахмурилась, сморщила нос иотвернулась. — Ну?

Подружка тяжко вздохнула:

— Я, конечно.

— Зачем?

Танька пожала плечами:

— Испугалась. Как говорится, старая любовь долго незабывается. Ты женщина сердечная, разжалобить тебя несложно. Навыдумывала быразного дерьма и сбежала с этим мальчишкой. Конечно, позднее поняла бы, чтодурака сваляла, но… Не могла я тебе позволить сделать глупость.

— Ясно. Хороша подруга.

— Ладно, — отмахнулась она. — Димка мертвый,я живая, а если любишь — простишь. Так, что ли?

— Так. Но ведь не ты стреляла, верно? Не могла же тыбыть такой дурой, чтобы пойти и самой его убить. Даже при всей любви ко мне…

— Само собой. Стрелял Вовка…

Я все-таки подавилась мороженым. Танька постучала меня поспине, ворчливо заметив:

— Поаккуратнее…

— Спасибо… Неужто Вовка дружка убил?

— А куда ему деться? — Она вздохнула.

— Да-а-а, — покачала я головой, — никомуверить нельзя.

— Почему? Я верю тебе, ты — мне, а остальным, пожалуй,и в самом деле ни к чему.

В самом начале лета, в субботу, ранним утром, когданормальные люди еще спят и просыпаться не собираются, к нам ворвалась Танька. Вдверь звонили нагло и настойчиво, муженек слабо пошевелился и сказал:

— Гранату бы…

Мне стало жаль его, и я прошептала:

— Не просыпайся, я открою, — и потопала в коридор,придумывая, что бы такого сказать Таньке. В том, что в дверь звонит она,сомнений не было.

Подружка выглядела такой очумелой, что все подготовленныеслова где-то потерялись, а я только и смогла спросить:

— Что?

— Вчерашнюю газету видела? — пробормотала Танька.

— Какую?

— О господи… — Она полезла в сумку и достала газету.Выходила она в нашем городе по пятницам, вчера я ее просматривала и не нашланичего особенного, в общем, не стоило по-дурацки врываться в мое жилище иподнимать людей в такую рань. Что-то вроде этого я и сказала Таньке. Оназатрясла головой и ткнула пальцем в раздел «Происшествия». Заметка быламаленькой, вчера я на нее не обратила внимания. В ней говорилось, что вечером 7июня гр. М., находившийся под воздействием наркотиков, изнасиловалнесовершеннолетнюю А., при этом жестоко избив девочку. В тяжелом состоянии онадоставлена в больницу, М. с места преступления скрылся и в настоящее времяразыскивается милицией.

Я поморщилась и сказала:

— Ты знаешь мое мнение насчет наркоты.

— Знаю, Ладушка, знаю, — пританцовывая рядом, заверилаТанька. — Как ты думаешь, что это за девочка, скромно обозначенная буквойА?

— Понятия не имею, но, судя по тому, что ты выглядишьсовершенно ненормальной, это что-то интересное.

— В самую точку, Ладушка. Это Ася Астахова. —Сначала я даже не поняла, и только когда Танька с довольной ухмылкой прибавила:

— Единственная дочка Станислава Федоровича, — ясообразила, что речь идет о нашем основном противнике.

— Ты это серьезно? — с некоторым сомнениемспросила я.

— Конечно. Проверила, все так и есть. Девочка сейчас вобластной больнице, состояние тяжелое. Жена Астахова, кстати, тоже в больнице,у нее со здоровьем всегда были проблемы, а здесь такое горе… В общем, инфаркт.Астахов мечется между больницами и молит бога, чтобы тот не оставил его вдовцоми не лишил дочери.

— Этот М., кто он, дружок девочки?