Опасные игры - Сандра Браун

– Пятьдесят? Черт возьми! Ну, сейчас они уже ничего не стоят… Я зашвырнул их в мусоровозку, когда рабочие смотрели в другую сторону, и видел, как они этот мусор спрессовали. Остальное я разбросал в помойные баки по всему городу. Может статься, какой-нибудь бродяга найдет кольцо или часы, но, даже если он понесет свою находку в полицию – как же, держи карман шире! – ее никогда не смогут связать со мною.

Крейгтон смотрел на него не мигая. Билли вспомнил, как ему не раз хотелось заехать этому миллионеру в морду. Чтобы перестать чувствовать себя ниже Уиллера, как будто он в их паре подчиненный, Дьюк всегда старался говорить с ним будто равный. Сейчас он спросил:

– Когда тебя допрашивали, полицейские показывали снимки места преступления?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно, – бросил он небрежно.

– Нет, не показывали. Думаю, их видел отец.

– Полагаю, ты не получил бы удовольствия от вида лифта, – Билли стал рассказывать Крейгтону о возбуждении, которое испытал, когда спустил курок. – Мне казалось, я знал, чего ждать. Сам знаешь, в кино видел и так далее. – Он ухмыльнулся. – Но, слушай, все было громче, более… – Дьюк руками изобразил взрыв. – Лифт просто превратился в преисподнюю, можешь мне поверить.

Этот сукин сын, Уиллер, даже ничего не сказал по поводу кровавой сцены, сотворенной им.

– Когда ты собираешься уехать, Билли?

– Я же тебе сказал.

– Когда деньги будут переведены на счет на Кайманах?

– Выполнишь это условие, и я помашу тебе ручкой. Больше мы никогда не увидимся.

– Замечательно.

– Все по плану, Крейгтон.

Уиллер медленно встал:

– Вот только у меня напоследок есть своя собственная маленькая деталь в этом плане, – он улыбнулся, но так, что сердце у Билли остановилось и снова застучало не сразу.

– Какая деталь?

– Я далеко не так расслаблен, как ты. Особенно в том, что касается твоей бывшей любовницы.

Теперь сердце Билли застучало в два раза быстрее.

– Она даже не знает, что я в Джорджии.

Улыбка Крейгтона стала печальной.

– Билли, врать своему напарнику нельзя.

– Я не вру.

Уиллер наклонился к нему и прошептал:

– Я разговаривал с Эриэл.

Билли едва не вырвало выпитым кофе.

– Да? Когда? Где?

– Я знаю про твои звонки.

Все еще не желая признаваться, Дьюк сказал, заикаясь:

– З-звонки? Понятия не имею, о ч-чем ты говоришь. К-какие еще звонки?

– Не морочь мне голову, Билли. Ты знаешь, о каких звонках я говорю.

– Клянусь, не знаю, – он отрицал это со всей страстью, какую только сумел изобразить. Дьюку было стыдно, что этот богатый выродок теперь знал, в какое дурацкое положение он себя поставил. – Слышишь, я не знаю, что там наговорила тебе Эриэл, но она думает, что сейчас я нахожусь не ближе чем за тысячу миль от Атланты. Мы же с тобой так договорились, верно? Мы ведь напарники, ты и я.

– И мы не должны ничего друг от друга скрывать. Именно поэтому я говорю тебе, что позабочусь о том, чтобы твоя бывшая подружка ничем не смогла нам помешать.

– Что ты собираешься делать?

– Предоставь это мне.

– Говорю тебе, о ней нечего беспокоиться.

– Ну… – Крейгтон подмигнул. – Перестраховаться все-таки не помешает.

Билли так быстро обошел вокруг стойки, что ударился бедром об угол. Он поднял руки ладонями вперед и одарил Крейгтона застенчивой мальчишеской улыбкой – раньше этот трюк всегда срабатывал.

– Ладно, я попался. Действительно пару раз звонил Эриэл. Понимаешь, шутки ради. Чтобы посмеяться. И что такого?..

Крейгтон посмотрел на часы и повернулся к двери:

– Моему массажисту придется ждать.

– Подождет. Что ты собираешься делать?

– Пойду на массаж. – Теперь Крейгтон разыгрывал святую простоту. – А, ты имеешь в виду, что я собираюсь делать с твоей бывшей подружкой? – Он поджал губы, как бы раздумывая, и Билли снова нестерпимо захотелось его ударить. – Ну, после того как эта шлюшка поступила с тобой, после ее предательства, я полагаю, что наказана она должна быть сурово. Ты как думаешь? Она ведь тебя не пожалела, верно?

– Она еще совсем ребенок, – Билли старался говорить равнодушно. – И я вел себя с ней далеко не лучшим образом.

– Доверься мне. Мы с тобой сможем быть уверены в успехе только в том случае, если не оставим за собой никаких хвостов.

Крейгтон направился к двери, и Билли пошел следом. Уиллер уже хотел взяться за ручку, но Дьюк, скорее импульсивно, чем руководствуясь здравым смыслом, схватился за нее раньше:

– Ты никуда не уйдешь, Крейгтон, пока мы не обговорим все. Все, понял?

Крейгтон выглядел удивленным и слегка обиженным.

– Ты мне угрожаешь, Билли?

– Никаких угроз. Я только хочу, чтобы между нами по этому поводу не было никаких разногласий.

– Полагаю, мы прекрасно поняли друг друга. – Уиллер бросил многозначительный взгляд на ладонь Билли, вцепившуюся в ручку. Дьюк повернул ее и открыл дверь.

Уже за порогом Крейгтон остановился и щелкнул пальцами.

– Чуть не забыл! Я оставил тебе подарок. Лежит около телевизора. Наслаждайся.

Так называемый подарок оказался, конечно, еще одним диском. Билли не стал смотреть фильм. Ему ужасно хотелось поскорее принять горячий душ и стоять под ним долго-долго. Хотя Дьюку никогда не доводилось видеть Крейгтона иначе, чем идеально одетым и причесанным, этот парень всегда производил на него впечатление мерзкого, грязного. Восприятие комнаты, в которой сейчас жил Билли, трудно было сделать хуже, чем оно было на самом деле, но Крейгтон Уиллер каким-то образом умудрился это сделать.

Душ немного помог, но беспокойство не отпускало Билли весь день. Он пытался воспринять все, что сказал Крейгтон, позитивно, но зловещий подтекст его слов не желал уходить. Дьюка томило нехорошее предчувствие. Он очень жалел о том, что когда-то познакомился с Уиллером…

На самом деле тогда он воспринял Крейгтона как посланца судьбы, причем появился этот посланец, когда Билли меньше всего его ждал. Можно сказать, что Крейгтон спас задницу абсолютно незнакомого ему человека, его, Билли, задницу, и сделал это абсолютно бескорыстно. Кроме того, Крейгтон умел быть более чем убедительным. Очень скоро он стал частью жизни Дьюка.

И в этом дельце все прошло так, как хотел Крейгтон. Пол Уиллер мертв, и сделал это Билли. Все дни после убийства каждый раз, когда он смотрел новости по телевизору и понимал, что полиции не удалось ни за что зацепиться, его распирало от гордости.