Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт

все с радостью отрывались на мне. Но было весело!

Коган стал отличным учителем. В привычной стихии он чувствовал себя как рыба в воде, двигаясь легко и грациозно, и даже танцуя на берегу реки, оставался элегантным. А я с таким партнером ощущала себя Золушкой рядом с принцем. Вот тут уж я прочувствовала, что значит аристократ. Как он предупредительно прикасался ко мне, как уверенно вел… как смотрел. Сердце нет-нет да замирало, хотя я всеми силами старалась не подавать вида.

Бальными танцами мы занимались уже после прогона основных номеров. Иногда пораньше возвращающиеся с набережной артисты заставали нас за этим занятием и подкалывали ребят, что вряд ли они смогут этим удивить на отборе. Те в ответ только загадочно улыбались. Я была уверена, что номера выстрелят. Мы и костюмы парням новые подготовили, как я и хотела, в черном цвете, лаконичные, без яркой отделки, чем грешили другие акробаты. Зато новое воздушное платье Эйлер и парный костюм Стефа сверкали. Я оплатила их, уговорив принять в качестве подарка на память. Они поупирались немного, но сдались.

Я не знала, удастся им попасть во дворец по конкурсу или нет, но музыканты точно там будут. Я договорилась, что они мне будут аккомпанировать во время выступления, музыку я выбрала и заявку на пропуски в канцелярии дворца оставила. Ребята пока не догадывались о моем положении, считая, что я просто задействована в выступлении как жена высшего аристократа, а потом это уже потеряет значение. А еще я собиралась каждому из них оставить золотых монет. После моей смерти по завещанию они примут, как бы ни были горды, это другое, чем если им напрямую дать.

Мысли о том, что до моей кончины осталась неделя, я гнала прочь. Вместе с ребятами обсуждала их завтрашнее первое выступление. Я думала, что мое присутствие на нем само собой разумеется, но меня ждал неприятный сюрприз.

Я расслабленно ехала с Коганом на лошади, строя планы на следующий день. После задержания нас патрулем мы стали осторожнее и, чтобы не примелькаться и не привлекать к нашей паре внимания, нанимали паланкин до дворца в разных местах города.

– Завтра как всегда? У тебя получится вырваться? – спросила я у дракона.

– Лина, завтра ничего не выйдет.

Было приятно слышать от него свое имя, ведь ребятам я представилась так, и он тоже так ко мне обращался, но вот ответ встревожил.

– Значит, ты не против, если я поеду одна? – обернулась я к нему.

– Лина, в связи с началом праздничной недели завтра на всех пунктах пропуска во дворец будут дежурить целители.

– Зачем?

– В связи с обилием гостей, приезжающих из разных уголков страны, и послов других стран. Чтобы не допустить на праздник разносчиков болезней.

– Я же выхожу из дворца, меня им проверять зачем?

– А войдешь обратно как?

– Я же не больна. В чем проблема? – не могла понять я.

– Лина, это целители! Думаешь, они не удивятся, увидев истинную дракона, жену с брачным браслетом, которая почему-то девственница?

Упс!

А потом меня словно током ударило.

– Останови лошадь! – потребовала я.

– Лина…

– Останови!!!

Он спешился и снял меня. Я тут же отступила от него, разъяренно уличив:

– Ты знал об этом! Знал и молчал! Когда я говорила тебе, что хочу праздничную неделю провести в городе с ребятами, ни словом не заикнулся!

– Решение о целителях было принято два дня назад, я не хотел тебе портить настроение.

– И ты к нему никаким боком не причастен? – с сарказмом поинтересовалась я.

– К этому решению причастен посол с Элейских островов, заразивший в прошлом году всех соседей за столом какой-то тропической лихорадкой, и некоторые гости из людей, экономящие на хороших постоялых дворах и страдающие потом животами. Не желая тратиться на целителя, больными тащатся во дворец, зная, что тут им, как гостям, бесплатно окажут помощь.

– А драконы вообще не при делах? – из чувства противоречия спросила я. Меня задело, что он обвиняет только людей.

– Драконы не болеют, – прохладным тоном просветили меня.

Не знаю, не знаю, мне вот очень захотелось попинать одного самоуверенного дракона, проверив его кости на крепость.

– Элиссабет, успокойся. – Коган сменил тон на более мягкий, а то на нас уже стали оборачиваться. – Во дворце будет немало развлечений. Все мечтают получить приглашение на праздничные дни во дворец, а ты бежишь из него в город. Это из-за того, что ты еще ни разу не выходила в свет и боишься?

– Коган, психология – это не твое. Запомни, я – не все, и не нужно меня равнять с другими!

Мне было обидно до слез. Город бурлил в преддверии праздника, я ведь уже представляла, как зажгут ребята и как мы потом отпразднуем их успех, весело проводя время, а теперь что?

– Тогда объясни! Я тебя не понимаю.

– Я тебе уже говорила о своих предпочтениях. Мне неинтересно знакомство с кучей гостей, до которых мне дела нет. Я лучше посмотрю выступление ребят и повеселюсь вместе с ними.

– Послушай, ты принцесса, а не одна из них. И жена сама знаешь кого. Тебе нужно занять свое законное место в свете. Праздник – это идеальная возможность представить тебя и ввести в высшее общество. И я не понимаю, почему ты упрямишься!

Все так, будь у меня время и собирайся я строить свою жизнь при дворе. Хотя, не будь проклятия, я бы долго не смогла играть роль принцессы, сбежала бы. Положение весталки-девственницы не для меня. Отказываться от радостей секса и материнства ради положения в обществе глупо.

– Потому что обществу долгое время до меня не было никакого дела, а теперь мне нет дела до него, – рассеянно ответила я, обдумывая мелькнувшую идею.

Девственность! Раз только в ней загвоздка, если она мешает провести мне оставшееся время так, как я хочу, то этот вопрос решаем. И я посмотрела на дракона другим, оценивающим взглядом.

Глава 25

Почувствовав что-то, Коган напрягся.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Скажи, а что тебе грозит за то, что ты назвался моим мужем и потворствуешь вылазкам в город?

– В лучшем случае изгнание, а в худшем тюрьма, – медленно произнес он.

– А за то, что танцевал со мной бачату? Чувственный танец, разрешенный лишь супружеским парам?

– Смерть… – едва разжав губы, тихо признался он.

Я внимательно посмотрела на него. Реализовывая свои желания, я мало задумывалась о том, как сильно рискует он.

– Почему ты на это пошел?

Он не ответил.

– Ты же мог сделать вид, что меня не заметил. Забыть обо всем и дать взбалмошной принцессе и дальше попирать правила в одиночестве. Я же была груба с тобой, оскорбила, насмехалась, а ты стал меня охранять и носишься со мной.

– Охранять тебя – мой долг.

– Всего лишь долг?

– Что ты хочешь услышать? – вскинулся он.

– Правду. Ты сейчас хотел понять мотивы моих поступков, вынуждая быть откровенной, теперь я хочу услышать мотивы твоих, заставивших поставить на кон жизнь.

– Я бы не простил себе, случись что с тобой. – Он замолчал, но, чуть помедлив, словно нехотя продолжил: – Ты непохожа на других. Высокомерная, язвительная – и в то же время добрая, отзывчивая. Одинокая, но уверенная в себе, словно за твоей спиной армия.

Что поделать, знание даты своей смерти избавляет от многих страхов!

– Ты помогаешь воришке, пытающемуся тебя обокрасть, заботишься о судьбе детей, которых в глаза не видела. Дерзишь самому Владыке, а с обычными артистами ведешь себя по-простому, словно жизнь прожила среди них. В тебе сокрыто много загадок, которыми ты не спешишь делиться. Твои суждения, взгляды на жизнь, поведение отличают тебя от всех других женщин, которых я знал.

Коган прервался на миг и дотронулся до моего лица.

– Ты юная, но порой в твоих глазах мелькают тени, больше присущие людям, прожившим долгую жизнь. Ты словно дивный цветок, выросший среди голых камней: хрупкий, красивый и вызывающий удивление самим фактом своего существования: как на столь скудной почве могло родиться такое чудо. Я никому не позволю тебя обидеть!

Кажется, последнее вырвавшееся обещание удивило не только меня, но и дракона. Мы замерли, глядя друг другу в глаза.

– Кхм…

У меня не было слов! На миг стало совестно, что он ко мне так относится, а я собираюсь его использовать. Но, вспомнив, что часы моей жизни неумолимо истекают, затолкала это чувство поглубже. Пусть лучше это будет он, чем какой-то посторонний мужик.

– Коган, ну раз тебе