Любимая ученица. Книга 5. Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени - Диана Морьентес

Дима не мог найти себе здесь места: друзьяжениха его дружно сторонятся, а старшее поколение не очень-то интересное.Только Катюшка к нему прониклась искренней симпатией: с ним можно посплетничатьо Сане и о двух молодых девчонках - Наташиных родственницах. Максим со сторонынаблюдал, как Дима, практически его, папин, ровесник, ведет себя, точнодевочка-подросток. Сам Максим-то Диму знает уже не первый день и понимает, чтоэто просто роль, чтобы найти с Катюхой общий язык, но вот Андрей с Костикомлюбой повод ищут, чтобы обозвать Димку "педиком".

- Этих голубей отстреливать надо! - презрительноморщился Андрей и красноречиво отворачивался, скрестив руки на груди.

- Давай вообще отстреливать всех, кто не такой,как ты! - предложила Наташа гневно. И постаралась обидеть его: - И тогда в миревообще хороших людей не останется!

- Я еще могу понять невинные шалости лесбиянок,но педики... Они позорят всю мужскую часть планеты, и все нормальные мужикименя поддержат!

- Нормальные мужики тебя как раз не поддержат!Нормальные мужики с уважением относятся к выбору других людей! - огрызнуласьНаташа и оглянулась на мужа, ища у него поддержки.

- Андрей, не существует "невинных шалостейлесбиянок", - тоже возразил Макс. - Ты говоришь о двух женщинах, которыеласкают друг дружку в твоих фантазиях. А геи и лесбиянки - такие же люди, как иты; они тоже ищут свою половинку, влюбляются, ссорятся, страдают и мирятся...Давай их за это отстреливать?

Андрей утихомиривался на глазах, только, по всейвидимости, хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним:

- Да мне пофиг, что они там делают, но не надоэту болезнь демонстрировать, разносить ее в массы! А эти паскуды уже началивылезать из своего подполья!

- Пусть весь мир живет так, как захочешь именноты? - взвыла Наташа. - Лучше таких, как ты, отстреливать! Знаешь, сколько всегоДимка натерпелся?! А он замечательный человек! В сто раз лучше, чем ты!!!

Наташе так хотелось стукнуть его кулаком, онадаже замахнулась, позволив эмоциям победить, но через секунду поняла - куда быни ударила, этой огромной жирной туше даже не будет больно. Ее личикоскривилось, словно обидели ее саму. Максим сжал ее плечико, и Наташапочувствовала, что не одна в этой трудной борьбе.

- Нужно быть мобильнее, - сказала она Андреюспокойнее. - Нужно давать людям право выбирать себе тех, кто им нужен. А тополучается, что тебе можно лизаться здесь в спальне, а другому человеку нельзя.

Андрей не мог понять, почему молчит Юрик. Ипочему не поддакивает ему вечно саркастичный Костик.

Дима прислушивался к этому разговору, мысленноблагодаря Небо за дарованное ему умение мужественно сдерживать слезы, потомнабрался наглости и подошел к этой компании. У Наташи сердце сжималось: какможно ненавидеть этого милого парня, привлекательного, доброго, умного?! Какможно ненавидеть эти карие глаза, смотрящие всегда прямо и с искоркой? Какможно ненавидеть человека, который готов быть искренним со всеми? Наташакинулась другу на плечи, зацеловав его в щеку и шепча:

- Я люблю тебя, милый!

- Я тебя тоже, золотко, - скромно ответил Дима,робко сняв с себя девушку. -Проводишь меня? У меня самолет скоро.

- Не останешься на торт? - предложил Макс,чувствуя себя виноватым за поведение своих приятелей.

Дима лишь молча протянул ему руку для прощания.

- Фу, ты ему руку пожимаешь?! - презрительнофыркнул Андрей, даже не подождав, пока Дима уйдет.

- Андрей, прекрати... - вступил в разговор Юра.

Дима пошел вслед за Наташей в прихожую и,проходя рядом с Андреем, скопировав его высокомерность, произнес нахально:

- Пока я трахаю не тебя, моя ориентация тебя некасается.

Дверь за ним с тоской закрылась, и Макс покачалголовой:

- Андрюха, он отличный парень и во многомдостоин уважения. По крайней мере, он добился в жизни гораздо большего, чем тыи я вместе взятые.

"Чем ты и я вместе взятые" было лишьзавуалированным камнем в Андрюхин огород: в этой связке достижения Андреясоставляли не больше пары процентов. Ну, раз Макс считает, что Димка достигбольшего, чем он сам, то уж об Андрее и говорить нечего. Димка - яркий примертого, что стереотип о геях как о мямлях и слабаках - не более чем киношнаявыдумка.

А самым сложным оказалось не переубедить Андрея,а успокоить после этих разговоров Наташу. Ну что за проклятый день такой?

- Мам, надеюсь, ты не против, что я сменилафамилию?

Если бы Наташа не подняла эту тему, то неперевернула бы всю свою жизнь с ног на голову. Еще пара фраз - и вечер дляНаташи не просто напоминал осколки впечатлений, а превратился в пазлы,перемешанные так беспардонно, что невозможно даже представить общей картинки.

- Я не против. В конце концов, ты же все равноне Фролова.

- Как это? - оторопело промямлила Наташа.

- Ты же удочеренная. Максим тебе не говорил?

Трудно было понять, что именно произвело наНаташу впечатление...

- Максим и это скрывал..?

Сотня людей уставилась на Наташу - в глазахдвоилось или троилось, но людей было безумно много! Они стояли вокруг столов икресел, чокаясь бокалами или обнимаясь друг с другом, но вдруг замерли изамолчали, услышав последние фразы. Они смутились и предпочли бы неприсутствовать при этом разговоре, но вот так получилось... Алкоголь так подействовална Евгению, или неосведомленность, что удочерение - по-прежнему, тайна...

- Я скрывал потому, что это не мое дело, -шептал Максим с опаской, стараясь все же не вовлекать в столь личные событиягостей. Наташа смотрела ему в глаза стеклянным взглядом, и его это невероятнотревожило. - Только твои родители были вправе решать, когда сообщать тебе обэтом... Я не мог тебе рассказать, это было бы неправильно... Не злись наменя...

Максим ждал, что она сейчас что-то ответит, ноНаташа открыла рот, чтобы было легче дышать. И все. Так бывает, когда мчишьсяна мотоцикле с огромной скоростью, и тебе катастрофически не хватает воздуха,хотя он изо всех сил врывается в твое лицо, тело и душу, и ты захлебываешься внем...

- Малыш! - звал Максим, осторожно попытавшисьвзять ее за руку. Она не сопротивлялась.

- Настоящая мама - не та, что родила, а та, чтовырастила... - встрял чей-то негромкий голос.

- Не расстраивайся, Наташ, - робко вторил ещечей-то голос, вроде, мужской.

- Прости, я думала, ты знаешь, - заботливопритронулась к ее плечу Евгения. - Не бери в голову. Это пустяк.

Это пустяк?! - выло Наташино сознание. Это такойпустяк, что ты разбрасываешься этим фактом в присутствии чужих людей! Ногиподкашивались сами собой - их словно не было вообще, или не было опоры под ними- Наташа не чувствовала. Она не родная... Это бьет само по себе, но и тон,которым мама это сказала... Оказывается, это пустяк... Ее чувства сейчас, ееболь - это пустяк... И сколько еще тайн у них припасено? Наташа не знала, закакую мысль ухватиться, ведь каждая из них обжигала, как крапива. Ее глазанаполнились слезами, но слез почему-то не было достаточно, чтобы полноценнозаплакать. Ленивая веточка розы плавно покачивалась в стройной вазочке наподоконнике - приторно-душный ветер с улицы ласкал каждый ее листик, и Наташавпервые в жизни не видела рядом с собой никого живого, кроме этого цветка.