Полка. О главных книгах русской литературы (тома III, IV) - Станислав Львовский

1900–10-х годов фамилия героя была на слуху: спектакль по пьесе (под названием «Доктор Штокман») шёл в МХТ, заглавная роль в нём была одной из самых известных в репертуаре Станиславского.

Во многом цитаты – важная часть шолоховской поэтики вообще, не только в «Доне». В незавершённом романе «Они сражались за Родину»[335] один из ключевых персонажей носит фамилию Лопахин – и впервые появляется в вишнёвом саду. Надо сказать, что сам выбор этих цитат – лирика Блока, драматургия Ибсена – служит аргументом для противников авторства Шолохова: донской юноша всего этого культурного пласта знать не мог (как минимум в МХТ не ходил), а значит, и оперировать таким образным рядом тоже способен не был.

Есть ли прототип у Григория Мелехова?

И сам Шолохов, и большинство исследователей «Тихого Дона» утверждали, что Григорий – персонаж собирательный; его судьба – метания между красными и белыми в первую очередь – типична для Гражданской войны на Юге (и не только). Тем не менее Шолохов указывал на две реальные фигуры, чьи биографии послужили основой для образа Григория Мелехова. Первый прототип – казак Харлампий Ермаков. Как и Григорий, он участвовал в Первой мировой, стал четырежды георгиевским кавалером, был активным участником Вёшенского восстания. Известно, что в 1926 году Шолохов просил его о встрече и позднее подтверждал, что именно его история сыграла важную роль в работе над романом. Ермаков был арестован и казнён за активное участие в Верхнедонском восстании (как и прочие казаки, замешанные в нём) как раз в момент работы над «Доном» – в 1927 году.

Другой прототип Григория – казак Алексей Дроздов, которого Шолохов знал в юности. Если у Ермакова Шолохов позаимствовал героическую биографию и участие в восстаниях, то с Дроздова и его родни списал семейную линию романа. Валентин Осипов приводит такие воспоминания Шолохова:

Образы Григория, Петра и Дарьи Мелеховых в самом начале я писал с семьи казаков Дроздовых. Мои родители, живя в хуторе Плешаков, снимали у Дроздовых половину куреня… И я для изображения портрета Григория кое-что взял у Алексея, для Петра – внешний вид и его смерть от Павла, а для Дарьи многое позаимствовал от Марии, жены Павла, в том числе и факт её расправы со своим кумом… ‹…› В разработке сюжета стало ясно, что в подоснову образа Григория характер Алексея Дроздова не годится. И тут я увидел, что Ермаков более подходит… Его предки – бабка-турчанка, четыре Георгиевских креста, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным в плен и поход на польский фронт – всё это меня очень увлекло…

Насколько точно в романе показаны исторические события?

Шолохов, как утверждают его биографы, с самого начала работы над «Тихим Доном» детально изучал историю казачества и Гражданской войны, которую видел подростком. В частности, мемуары деятелей Белого движения, например Деникина. Во многом успех и значительность «Тихого Дона» были предопределены тем, что роман – едва ли не единственный источник, из которого советская читающая публика могла узнать реальную историю Первой мировой и Гражданской войн. События Первой мировой не только в художественной литературе, но и в учебниках по истории, да и просто в быту были фигурой умолчания. Шолохов же детально описывает Австрийский фронт, на котором воюет Григорий, события в Восточной Пруссии, Брусиловский прорыв[336] и многое другое. В главах, посвящённых Гражданской войне, Шолохов подробно рассказывает не о героизированных официальной идеологией событиях, а, например, о Ледяном походе[337] Добровольческой армии в Екатеринодар или об эвакуации противников большевиков. Более того, некоторые деятели Белого движения тут даны как очевидно положительные персонажи. Пример – атаман Краснов, который показан как антипод солдафона Деникина. Наконец, подробно и достоверно описано Вёшенское восстание казаков против Красной армии: террор большевиков, грабёж, насилие и ответные расправы над большевиками.

Антисоветский плакат, созданный Добровольческой армией Юга России. 1918 год[338]

Русская пехота в строю. 1917 год. Фотография Джорджа Мьюза[339]

При этом первые месяцы Первой мировой в романе расписаны детально, а дальнейшие события изложены кратко, буквально на нескольких страницах. Кроме того, при большой исторической точности романа на его страницах встречаются и несуразности. Самый характерный пример – путаница с происхождением рода Мелеховых. В самом начале романа дед главного героя, Прокофий, привозит в хутор жену-турчанку, которая рожает ему сына Пантелея. В первой, журнальной редакции он привозит её с «последней турецкой кампании» – то есть с войны 1877–1878 годов. Выходит, что Пантелей Мелехов родился не раньше 1878 года, а старшего сына, Петра, которому в начале романа чуть больше двадцати лет, родил, сам будучи десятилетним мальчиком.

В последующих редакциях «последняя» турецкая кампания была заменена на «предпоследнюю» – но путаница от этого не прояснилась, а усугубилась: предпоследней была русско-турецкая война 1828 года, то есть Пантелей на момент действия романа глубокий старик, а отцом стал в шестьдесят лет. Условно можно считать, что автор называет «предпоследней турецкой кампанией» Крымскую войну 1853–1856 годов – но, во-первых, основные ее боевые действия происходили в Крыму, а во-вторых, турецкой ее никогда не было принято называть.

Подобное соседство почти документальности с маловразумительными историческими допущениями также часто используют критики авторства Шолохова: и Медведева-Томашевская, и Бар-Селла полагают, что «документальные» эпизоды и части текста с историческими оплошностями написаны разными авторами.

Почему в романе столько описаний физиологии и насилия?

Помимо нового, яркого и пёстрого языка и новых героев, Шолохов вносит в роман ещё одну важную составляющую – в «Доне» очень много физиологии. Подробность и экспрессия, почти кровожадность, с которой описываются постельные сцены («Аксиньины пальцы пахнут парным коровьим молоком; когда поворачивает Григорий голову, носом втыкаясь Аксинье в подмышку, – хмелем невыбродившим бьёт в ноздри острый сладковатый бабий пот») и – в третьем томе – сцены насилия и казней (раненый офицер «истекает кровью и мочой»).

Если физиологичность постельных сцен – просто часть общей, богатой образами поэтики романа, то подробные описания насилия требуют пояснения. Физиология, жестокость содержатся не только в языке, но и в самом сюжете «Дона». Они начинаются буквально с первых строк романа: бабку Григория, привезённую в казачий хутор турчанку, казаки избивают, заподозрив её в колдовстве (после её появления в станице начался мор скота) – после этого она раньше срока рожает и тут же умирает. Аксинью изнасиловал собственный отец – за что её брат и мать забили его до смерти (что тоже описано красочно: «брат старался ногами», кроткая мать «исступлённо дергала на обеспамятевшем муже волосы», по возвращении домой умирающий отец заливает подушку кровью из оторванного уха). Все эти события в «Доне» показаны так, что становится очевидным: и насилие, и убийства здесь в порядке вещей. Насилие – обычный способ коммуникации между казаками. Именно оно – проявление той самой скрытой силы, которая содержится в тихом Дону и вырывается наружу.

Почему Дуняшку всё же выдали замуж за Кошевого?

В контексте Гражданской войны, всеобщего взаимного насилия и ярости достаточно странным выглядит финал «семейной» линии «Тихого Дона». Младшую сестру Григория Дуняшку после некоторых колебаний, но всё же выдают замуж за Мишку Кошевого, который несколько лет назад казнил её брата Петра. Это тем удивительнее, что Петра Кошевой казнил своими руками, а только наблюдавшего за расстрелом кума Мелехова, Ивана Алексеевича, вдова Петра Дарья убила. Более того: и мать, и брат запрещают Дуняшке выходить за Кошевого. Тем не менее свадьба происходит.

Отчасти ответ на этот вопрос даёт сам Кошевой в разговоре с матерью своей невесты – Ильинишной: «А ежели б Петро меня поймал, что бы он сделал? Думаешь, в маковку поцеловал бы? Он бы тоже меня убил. Не для того мы на энтих буграх сходились, чтобы нянькаться один с другим! На то она и война». Ещё одно объяснение в том, что Кошевой за казнь Петра уже наказан – вся его семья убита Митькой Коршуновым и его отрядом. Наконец, объяснение есть и в самой сцене казни – Шолохов подробно описывает состояние Кошевого перед убийством: «длинные выгнутые ресницы Мишки затрепетали, пухлая верхняя губа, осыпанная язвочками лихорадки, поползла вверх.