Большая книга ужасов-20 - Елена Усачева

– Так, так, – склонилась над ним неизвестно откуда взявшаяся Дама. – А теперь убери все, и давай сядем, поговорим.

Алексей вздрогнул. Ушедший было страх тоненькой струйкой стал возвращаться. Все исчезло. Размазанный по стенке Пушкин смог отпихнуть от себя коня. Дракула с вершины скалы, взвизгнув, опять свалился на пол. Собака так и осталась сидеть в углу, затравленно озираясь.

Поговорим, поговорим. Алексей вспомнил какой-то старый исторический фильм, где гости сидели у камина за столом и мирно беседовали. Он не успел оглянуться, как в конце залы уже трещал дровами камин. Перед ним стоял длинный стол, заставленный тарелками и бутылками. Рядом пять кресел. Перед копытами коня появился стожок сена. Около Собаки звякнула миска с кусками мяса.

– Это другое дело, – тут же вскочил с пола Дракула, подбежал к столу и схватил бутылку. – Опять! – Бутылка упала на пол и разбилась. – Кроме лимонада, ты ничего другого придумать не мог? Разве это пьют? – Он брезгливо отпихнул ногой осколки, из-за спины достал свой неизменный железный кубок. – Будешь? – » предложил он Алексею. Тот замотал головой.

Дама, девушка, Пушкин, Дракула и Алексей расселись за столом. Пушкин с Дракулой тут же принялись за бутылки. Побросали на пол газировку и лимонад, потребовали себе что-нибудь более крепкое. Девушка хрустела печеньем. Дама тянула вино. Какое-то время все молча ели. Страх Алексея совсем прошел, только сидевшая рядом Дама не давала ему окончательно расслабиться.

– Ты чувствуешь, какая в тебе сила? – медленно спросила она. – Как ты много можешь?

– А если я захочу, чтобы вас больше никогда не было? – прошептал Алексей.

– Ты этого не сможешь. Мы уже есть. И помнить о нас ты будешь всегда. А как только вспомнишь – мы появимся. Тебе не надо бояться нас – мы друзья. Мы поможем тебе, ты – нам. Мы нужны друг другу. Любое твое желание будет исполняться. Доверься нам.

– А что вы сделаете?

– Ничего. Ты просто будешь с нами.

– Всегда?

– Сколько захочешь.

– А мама?

– Слушай, пацан, – оторвался от своей тарелки Дракула, – ты что, грудной? Без родичей совсем уже не можешь?

Пушкин поднял бокал, посмотрел сквозь него на огонь:

– А меня вообще в твоем возрасте в лицей сдали – и ничего.

– Ты не о том думаешь, – ответила Пиковая Дама. – Думай о себе. Друзья, родители – это все временное. Один ты вечен.

На этих словах девушка тоненько засмеялась. Дама цыкнула на нее.

– Ты все время чего-то боишься. Мы избавим тебя от этого страха, – Дама долила остатки вина в бокал, швырнула пустую бутылку в камин. – Я тебе уже говорила – мы тебя сделаем всесильным.

– А как же школа?

Ответом был дружный хохот всего стола.

– Я говорю о вечном, а он мне о какой-то дурашкой школе. Ты же здоровый парень, а все о школе, – Дама уже слегка опьянела. – Главное, не бойся, ничего не бойся. Не думай ни о времени, ни о других людях.

На этих словах раздалось шипение, воздух в зале словно вздрогнул и раскололся боем часов. Бом, бом, бом… Алексей машинально начал считать – четыре, пять, шесть. Часы опять зашипели и смолкли.

Еще час – и его хватятся дома, если уже не хватились. Хотя нет, воскресенье, родители будут спать долго. А если мама зайдет проверить? Он же потом не объяснит, где был…

– Чего ты все время цепляешься за свою серенькую жизнь? – Дама склонилась над Алексеем. – Что тебя ждет? Учеба, работа, жена в бигудях, орущие дети и грустная смерть под старость. Эй, Пушкин, хорош жрать! Что ждет нашего маленького друга?

Пушкин отодвинул тарелку, салфеткой смахнул крошки с губ, откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.

– Ничего особенного, мадам, – ответил он. – Как и у всех – короткая известность и бесконечное забвение. Кстати, наш друг будет писать книжки. – Он достал из-под стола том в яркой обложке, небрежно перелистал и бросил в камин. Бумага мгновенно вспыхнула. – Плохие книжки.

– Ну вот.

Дама залпом допила стакан и встала.

– Мир, он такой маленький, – сказала она, потягиваясь. – Но нам будет чем заняться. Ты подобрал неплохую компанию, малыш.

– Вы не любите людей? – перебил ее Алексей. Дракула опять заржал:

– Как же их можно не любить?

– Сейчас это неважно. Для начала ты мне немного поможешь.

– Нет! – вскрикнула девушка.

– Да, – нависла над ней Дама. – Ты должен меня освободить от себя.

– А если я не захочу? – спросил Алексей.

Ему стало невероятно легко – страх ушел, бояться больше было нечего. Он даже заболтал ногами от удовольствия, что сейчас ему так легко и хорошо.

– Захочешь, – коротко бросила Дама и нежно посмотрела на Белова. – А ты, я вижу, осмелел. Ну что, готов?

– Мне домой пора. – Алексей глянул на громко тикающие часы. Было половина седьмого.

– Пора, – согласилась женщина. – Туда мы и отправимся. Наш поэт тебе поможет.

Пушкин уже вытирал платочком руки. Алексей с интересом посмотрел на него, в голове почему-то вертелось: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» Дракула, довольно улыбаясь, крутил в руках свой железный кубок. В его отполированных боках отсвечивало пламя камина. Алексей даже через стол чувствовал тепло огня. Приятное такое тепло, мирное, успокаивающее.

Огонь загородила фигура – это встал Пушкин. Он нервно перебрал пальцами, хрустнул суставами, обогнул стол, взял Алексея за плечи:

– Не беспокойся, я все сделаю за тебя.

Лицо Пушкина превратилось в мертвенную маску без выражения, длинные пальцы провели по плечам Алексея, дернули за руку.

«Я помню чудное мгновенье…»

Глаза смотрели в глаза. Алексей чувствовал, что его уводит этот холодный пристальный взгляд, как тогда, в химической лаборатории.

«Я помню…»

Всхлипнула за спиной девушка. Часы зашипели и стали отбивать половину. Но вместо того чтобы ударить один раз, они все били и били. И с каждым ударом страх возвращался все с новой и новой силой. Алексей попытался отвести взгляд от ледяных глаз поэта. У него это не получилось.

«Я…»

Звонок, спиртовка. Бом, бом, бом – все…

Колени Алексея предательски задрожали. Краем глаза он успел заметить, как через стол к нему метнулся Дракула. Мелькнуло перекошенное злобой белое лицо. Девушка пробежала мимо стола и что-то бросила в камин. Пламя взвилось с новой силой, огонь ударил по глазам. Дама завизжала, и вслед за ней закричал Алексей.

Стол отлетел в сторону, отброшенный телом вставшего на дыбы коня. Тарелки с остатками еды, бутылки посыпались во все стороны. За куском мяса метнулась Собака. Пол покачнулся. Пушкин упал, увлекая за собой Алексея. Тот рукой попытался заслониться от бьющего в глаза яркого света. Другую руку он выставил, чтобы смягчить удар падения о каменный пол. Но упал он не на камень, а на что-то мягкое, влажное и холодное. Яркую залу поглотила темнота. И в этой короткой темноте раздался торжествующий крик Дамы: