Цивилизации Америки, Великие географические открытия и колониальное хозяйство, генезис капитализма и становление классической политэкономии, великие буржуазные революции и развитие капитализма - Коллектив авторов -- История

class="p1">Правительство не желало и слышать ни о каких реформах, которые могли бы затронуть интересы привилегированных сословий (дворянства и духовенства) и новых кровососов – налоговых откупщиков, богатых финансистов. Между тем только такие реформы могли вывести хозяйство страны из затяжного кризиса, и в этом направлении шли проекты докучливого руанца.

Сочинения Буагильбера являются одним из важнейших источников сведений о бедственном состоянии экономики Франции той эпохи, о тяжелом положении народа, три четверти которого составляло крестьянство. Но об этом писали многие. Видный автор политических и экономических сочинений маршал Вобан в 1707 г. отмечал, что одна десятая часть всего населения нищенствует, пять десятых – на грани нищенства, три десятых – в очень стесненном положении и лишь одна, высшая, десятая доля живет хорошо, в том числе несколько тысяч человек – роскошно.

Отличие Буагильбера от этих критиков заключалось в том, что он в какой-то мере понимал коренные причины такого положения. Поэтому он и мог много сделать для развития экономической мысли. Не случайно взгляд его обращался к деревне. Здесь был ключ к развитию во Франции прогрессивного буржуазного хозяйства. Король, дворянство и церковь упорно отказывались пользоваться этим ключом, пока революция в конце столетия не сломала все замки. Французский крестьянин был лично свободен уже несколько столетий. Но он не был свободным собственником земли, на которой жил и работал. Средневековый принцип «нет земли без сеньора» действовал с полной силой, хотя и в изменившихся формах. В то же время во Франции не было того сильного нового класса капиталистических фермеров-арендато-ров, который развивался в Англии. Крестьянство изнемогало под тройным гнетом: оно платило ренту и несло бремя самых разных феодальных повинностей по отношению к помещикам; содержало многочисленную армию попов и монахов, отдавая на церковь десятую часть своих доходов; было, по существу, единственным плательщиком налогов королю. Дворянство и духовенство налогов не платили, а городская буржуазия была, с одной стороны, относительно слаба, а с другой – гораздо успешнее могла уклоняться от налогов.

Как много раз повторял Буагильбер в своих сочинениях и докладных записках, эта экономическая система убивала у крестьянина всякие стимулы к улучшению обработки земли, к расширению производства.

Подчиняя всю экономическую политику задаче извлечения налоговых доходов, государство использовало феодальные пережитки, задерживало их разрушение. Вся Франция была разрезана на отдельные провинции таможенными границами, на которых взимались пошлины со всех перевозимых товаров. Это мешало развитию внутреннего рынка, росту капиталистического предпринимательства. Другим препятствием было сохранение в городах ремесленных цехов с их привилегиями, жесткой регламентацией и ограничением производства. Это тоже было выгодно правительству, потому что оно без конца продавало цехам одни и те же привилегии. Даже немногие крупные мануфактуры, которые насаждал Кольбер, в начале XVIII столетия пришли в упадок. В 1685 г. Людовик XIV отменил Нантский эдикт, которым допускалась известная веротерпимость. Многие тысячи семей гугенотов – ремесленников и торговцев покинули Францию, увозя с собой деньги, мастерство и предпринимательскую сметку.

10.1.2. Судья из Руана

Экономические прожектеры – особый тип людей, который встречается, наверное, во все времена и во всех странах. Они похожи на другое особенное племя – изобретателей и нередко наталкиваются на такие же препятствия: эгоистические интересы сильных мира сего, консерватизм и обыкновенную человеческую глупость.

Буагильбер был одним из самых неистовых, честных и бескорыстных экономических прожектеров. Во Франции Людовика XIV его неизменно ждала неудача, и она была для него более глубокой личной трагедией, чем для Петти. Личность Буагильбера, может быть, не отличается такой многогранностью и колоритностью, как фигура сэра Уильяма. Но уважения он внушает, пожалуй, больше. Уже современники, давая характеристику смелому руанцу, обращались за примерами подобных гражданских добродетелей к классической древности.

Пьер Лепезан[1] де Буагильбер родился в 1646 г. в Руане. Семья его принадлежала к нормандскому «дворянству мантии» – так называли в старой

Франции дворян, занимавших наследственные судебные и административные посты; кроме того, имелось «дворянство шпаги», служившее королю оружием. «Дворянство мантии» в XVII и XVIII столетиях быстро пополнялось за счет разбогатевших буржуа. Таково было и происхождение Буагильберов.

Юный Пьер Лепезан получил отличное для своего времени образование, по его завершении поселился в Париже и занялся литературой. Вскоре он обратился к традиционной в их семье юридической профессии и в 1677 г. получил судебно-административную должность в Нормандии. По каким-то причинам он находился в ссоре со своим отцом, был лишен наследства в пользу младшего брата и вынужден был сам «выходить в люди». Делал он это весьма успешно, так что уже в 1689 г. смог купить за большие деньги доходную и влиятельную должность генерального лейтенанта (начальника) судебного округа Руана. В своеобразной системе тогдашнего управления это означало нечто вроде главного городского судьи вместе с функциями полицейского и общего муниципального управления. Эту должность Буагильбер сохранил до конца дней и за два месяца до смерти передал старшему сыну.

Экономическими вопросами Буагильбер начинает заниматься, видимо, с конца 70-х гг. Живя среди сельского населения Нормандии и путешествуя по другим провинциям, он видит отчаянное положение крестьянства и скоро приходит к выводу, что это – причина общего упадка хозяйства страны. Дворяне и король оставляют крестьянину лишь столько, чтобы он не умер с голоду, а порой забирают и последнее. Трудно при этом надеяться, что он будет увеличивать производство. В свою очередь, страшная нищета крестьянства – главная причина упадка промышленности, так как она не имеет сколько-нибудь широкого рынка сбыта.

Эти идеи постепенно зреют в голове судьи. В 1691 г. он уже говорит о своей «системе» и, очевидно, излагает ее на бумаге. «Система» представляет собой серию реформ, как мы теперь сказали бы, буржуазно-демократического характера. При этом Буагильбер выступает не столько как выразитель интересов городской буржуазии, сколько как защитник крестьянства. «С Францией обращаются как с завоеванной страной» – этот рефрен пройдет через все его сочинения.

Можно сказать, что «система» Буагильбера ив ее первоначальной форме, и в окончательном виде, какой она приобрела в 1707 г., состояла из трех основных элементов.

Во-первых, он считал необходимым провести большую налоговую реформу. Не вникая в детали, можно сказать, что он предлагал заменить старую, ярко выраженную регрессивную систему пропорциональным или слегка прогрессивным обложением. При регрессивной системе чем больше доход данного лица, тем меньше в процентном отношении налоговые изъятия; при пропорциональной системе изымаемая доля дохода одинакова; при прогрессивной она растет с повышением дохода. Предложение Буагильбера было исключительно смелым для своего времени: ведь знать и церковь, как уже говорилось, по существу, вовсе не платили налогов, а он хотел обложить их по меньшей мере в такой же пропорции, как и бедняков.

Во-вторых,