Непробиваемый IV - Евгений Пожидаев

воспоминания заставили меня погрузиться в максимально странное состояние. Я вроде бы находился в реальности, а вроде бы и боролся с тем ужасом, который хлынул на меня. Все зря, мои идеалы разрушены. Голем — это не те люди, за которых стоит мстить. Маленький я тогда многого не понимал, но сейчас его уже давно нет, а есть я, который прекрасно все понял.

Слова Салливана оказались правдой. Я даже не решился войти в свою комнату, хоть и вспомнил, где она находилась. В поместье узнал достаточно, да так достаточно, что весь мой мир перевернулся. Ради чего мне сражаться с Ветровыми?

Мой род оказался злом, не для меня лично, конечно, а для остальных — простых людей, жителей земель. Хочу ли я быть его частью? Хороший вопрос. А еще мне жутко интересно, с какой целью они совершали жертвоприношение детей для фиолетовой Норы. Помню, как-то Владислав обмолвился, что Норы — все равно что живые создания, они все чувствуют. Не хочу быть частью того, что затевали мои родственнички. Не хочу!

* * *

Уже ближе к ночи я и бойцы снова собрались. Но не в ресторане, а в парке неподалеку. Нам не нужны лишние уши, которые могут услышать то, что не следует.

— Кто начнет? — спросил я.

Все помалкивали, и никто не решался.

— Все так плохо?

— Я могу начать, — сказал Майк, — люди живут хорошо, при мне никто не пожаловался на новые старшие роды.

После высказывания капитана у остальных бойцов развязались рты. Все по очереди начали рассказывать о том, какую информацию им удалось собрать. Как оказалось, лишь два из десяти человек услышали негатив в сторону новых правящих родов. Все остальные, соответственно, только и слушали, как жители нахваливают два новых рода.

Вывод напрашивается сам собой — люди рады тому, что Голем сместили и заменили двумя другими родами. После разговоров о жизни людей все по очереди начали признаваться, что совершенно ничего не узнали о темных ритуалах Голем. Некоторые из бойцов повстречали людей, который слышали о существовании фиолетовой Норы, но не больше. Я уже начал подумывать, что, может, и нет за Голем никаких темных дел, но очередь дошла до последнего бойца, и он сказал:

— Я повстречал одного мужика. У него есть друг, а у того друга еще один друг и вот он знает семью, которая, якобы, потеряла своего единственного сына из-за Голем.

— Так, стоп. Все свободны, — сказал я и посмотрел на бойца, — а ты мне сейчас все подробно расскажешь.

— Я повстречал его в бильярдном клубе… — начал боец.

В итоге он все мне пересказал. История больше похожа на обычные сплетни и слухи, однако в свете последних событий в нее легко поверить. Собственно, почти уверен, что это правда. Как вспомню лицо того мальчика, так сразу испытываю к родственникам этого мира отвращение. С какой стати я вообще должен их любить, мстить за них? Они мне никто, а все мои к ним чувства — лишь остаточный след души пацана, которому раньше и принадлежало это тело.

Саму по себе историю можно назвать бесполезной. Уже хотел прервать бойца, как он вдруг сказал:

— Я знаю адрес, где живут те люди.

— С этого и надо было начинать.

Записал его в заметки и приказал бойцу:

— Свободен.

— Есть, — ответил он и ушел.

В парке я остался один. Уже слишком поздно, чтобы ехать на тот адрес. Сделаю это завтра. По пути в отель я все думал о своей семье из этого мира, осмыслял свой путь, пытался понять, чего действительно хочу, и в чем моя мечта. Мечта, не представляю, как можно жить без мечты… Не то чтобы раньше пределом моих мечтаний была месть всем врагам, но теперь я совсем сомневаюсь, что хочу убивать Ветровых.

О чем я мечтаю? Как бы ни было это банально, но, наверное, вернуться к Соне и создать семью. Может, позже, когда буду готов, то попытаюсь основать и свой род. Все-таки жить в этом мире мне предстоит еще долго, а превращаться в растение, что целыми днями сидит перед телевизором, желания нет. Без развития буду лишь деградировать, во всех смыслах.

Как же много мне предстоит над собой поработать. Все-таки до сих пор хочу перебить Ветровых. А может, это влияет тот ошметок черного демона, что поселился в душе и уже был один раз побежден? Что же, у меня вся ночь впереди, попробую выгнать из медитативного пространства образ желания мстить и посмотрим, что случится тогда.

Что до земель, которые принадлежат мне по праву. Я все еще не знаю, хочу их вернуть или нет. Зато в одном уверен на все сто — жители этого района не будут рады моему возвращению. Все, что им нужно — это спокойная, размеренная жизнь, а не бесконечная нервотрепка из-за разборок аристократов.

* * *

Уже утром я понял, что во мне началось нечто такое, что я в не в состоянии остановить. Только направить в нужную сторону. Мне все меньше хотелось мстить Ветровым и отвоевывать свои земли. Причем это совершенно точно не иррациональный позыв. Чем больше я все обдумывал, тем меньше ассоциировал себя с Голем. Думаю, еще немного самокопаний и окончательно решу, чего в этой жизни хочу, а чего нет.

После обеда я отправился на нужный адрес. Тот самый, который дал мне один из бойцов. Если мне повезет, то родители погибшего ребенка не прогонят меня в первую же секунду после того, как я заговорю о том, что до сих пор вызывает боль в их сердцах. Для них это будет сложный разговор, а для меня, если все подтвердится — точка невозврата.

Родители, очевидно, откажутся говорить. Но есть у меня одно тайное оружие, которое не побоюсь применить. Одно из ответвлений моей особенной связи с миром. Если придется, то я готов повлиять на них магией, чтобы изменить их ко мне отношение и в целом настроение.

Зло это или нет. Пожалуй, что да. Но разве небольшое зло не прощается, чтобы победить большое? По большему счету мне плевать. Никогда не считал себя героем, просто все так складывается. В любом случае родители того ребенка ничего не потеряют. Главное, чтобы меня они не узнали. Ведь если узнают, то это будет полное фиаско.

Поднялся на нужный этаж и постучал в дверь. Ее мне открыл полупьяный мужик, который выглядел, мягко сказать, нездоровым.

— Тебе че надо? — спросил он.

— Хочу с вами поговорить. Это будет полезно не только мне, но и вам, — сразу сказал я и показал пачку денег.

Валюта, пожалуй, еще один способ развязать людям язык. Если «взятка» не сработает, то тогда мне уже точно ничего другого не останется, кроме