Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев - Андрей Добров

– Ну что, Гиляровский, пришел тебе конец, – услышал я его хриплый голос. – Погляди!

Рядом со мной что-то звякнуло. Я скосил глаза и увидел нож в его руке.

– Тот самый? – спросил я, мое лицо было прижато к щебенке, и вопрос прозвучал невнятно. Но Теллер расслышал.

– Тот самый, – прохрипел он.

– Убьешь меня?

– Да. Попортил ты мне жизнь. Убью тебя и уеду.

Тут мое внимание привлек новый звук. Далекий скрежет, который приближался к нам, как набегающая волна.

– Черт, – выругался Теллер и ослабил давление. Я скосил глаза – и понял, что не ошибся: состав с бревнами, с которого спрыгнул Теллер, начал медленно двигаться. Похоже, что он пропускал именно наш поезд и теперь возобновлял свой путь.

– А где саквояж-то? – спросил я. – Ты успеешь и меня убить, и саквояж забрать?

Теллер матерно выругался. Я вдруг понял, что до сих пор не слышал от него ни одного матерного слова. Его внимание было явно отвлечено отходящим составом. У меня появился шанс. Я резко оттолкнулся руками от земли и перевернулся с живота на спину, как кошка. Теллер, не ожидавший от меня такой прыти, успел откатиться. Мы почти одновременно оказались на ногах. У него в руках был нож, зато у меня в кармане – револьвер. Я это знал очень хорошо, потому что все время, пока Теллер прижимал меня к земле, «наган» причинял мне поистине адовы муки – не скажу, в каком месте. Теллер посмотрел на меня, потом на платформу с бревнами – саквояж лежал там, между двумя сосновыми неошкуренными стволами – и, наконец, принял решение. Плюнув в мою сторону, он подбежал к платформе, подтянулся и начал быстро карабкаться по пирамиде бревен. Я вынул револьвер из кармана и выстрелил. Но, к сожалению, я промахнулся. Платформа с бревнами отдалялась, Теллер добрался до своего саквояжа и теперь устраивался рядом – вероятно, собираясь доехать так до следующей остановки.

Я с тоской смотрел на медленно проплывающие мимо бревна и вдруг заметил на самом конце платформы, сбоку, небольшую железную лесенку – всего в три ступеньки. Спрятав револьвер в карман, я дождался, когда лесенка поравняется со мной, уцепился за нее обеими руками и попытался взобраться. С первого раза мне это не удалось – мало того, я чуть не свалился прямо под колеса. Но опасность придала мне сил: со второй попытки я все же повис на лесенке, как жук на травинке. Теллер, заметив, что я карабкаюсь на соседнюю платформу, подался вперед и крикнул:

– Бросьте, Гиляровский! Вам до меня не добраться! Прыгайте, пока возможно!

– Нет, шутишь, – процедил я сквозь зубы и, собравшись с силами, взобрался на первый ряд бревен.

Тем временем состав начал набирать ход. Влажные и скользкие сосновые стволы были худшим местом для прогулки. Их скрепили толстыми корабельными канатами, что, впрочем, не упрощало мне задачу, потому что ухватиться за такой канат было сложно – он врезался в бревна, и места для пальцев не оставалось. Тем не менее я не сдавался. Каким-то чудом я поднялся еще на три ряда бревен вверх и начал медленно продвигаться вперед, хватаясь за торчащие сучки и упираясь ногами в стыки бревен.

– Вам все равно до меня не добраться, Гиляровский, – крикнул Теллер. – Вы слишком толстый и неуклюжий! Прыгайте!

Я ничего не отвечал. Мне и не нужно было перескакивать на платформу Теллера – достаточно было подобраться к нему на расстояние точного выстрела. Вероятно, эта же мысль пришла и ему в голову. Он оглянулся, пытаясь найти путь к спасению. Но состав уже шел с приличной скоростью, платформы трясло на стыках, они раскачивались, грозя сбросить нас с бревен. Теллер попробовал вжаться в бревна и прикрыться саквояжем, как щитом.

Я в это время уже добрался почти до края бревен и одной рукой уцепился за канат, а другой вытянул револьвер, целясь в Теллера.

– Не попадете! – крикнул тот из-за саквояжа.

– Ничего, – пробормотал я заплетающимся от усталости языком. – Погоди, Федор Иванович.

И нажал на курок.

– Мимо! – закричал Теллер.

Я дал еще два выстрела – друг за другом. Опять мимо. Теллер издевательски рассмеялся. Я поудобнее перехватил канат и снова прицелился. Выстрел! У самых ног Теллера пуля выбила длинную щепку.

– Неплохо, – крикнул он. – Сколько осталось патронов?

Я посмотрел на барабан. Один патрон. И его не стоило терять даром.

Глубоко вздохнув, я задержал дыхание и прицелился. Теллер притих, пытаясь сжаться как можно сильнее за саквояжем. Но в этот момент мою платформу вдруг сильно качнуло – я судорожно перехватил канат и ударился всем телом о бревна. Удар был такой силы, что «наган» вылетел из моей руки. Теллер, заметив это, просиял и, расправив плечи, помахал мне.

– Все? – крикнул он. – Больше нет патронов! Теперь начинается другое соревнование – кто продержится дольше. Гиляровский! Смотрите – темнеет. Сколько вы еще сможете держаться на этих бревнах?

– Долго, – ответил я тихо, чтобы беречь силы. – Долго.

– Не слышу! – крикнул Теллер.

– Скажите мне, – крикнул я, помолчав. – Зачем все это?

– Что?

– Эти убийства? И ограбление.

Теллер не ответил. Он отвернулся и посмотрел вперед. Ну и ладно, решил я, на самом деле главное теперь – как-то выбраться из этой ситуации.

Действительно темнело. Мои пальцы, которыми я держался за канат, совсем замерзли от ветра и начали неметь. Мимо мелькали телеграфные столбы, рощи, придорожные деревеньки.

– Теллер, – крикнул я. – Не хочу вас разочаровывать, но все это было зря!

Он повернулся ко мне.

– Что значит, зря?

– Все! Все эти убийства. Смерть вашей жены. Издевательства над Ильиным – все это было зря!

– Нет, – крикнул Теллер, – не зря! С прошлой жизнью покончено. Теперь я богат! – Он указал на саквояж.

– Мы с Елисеевым обманули вас, Теллер, – крикнул я. – Там денег не хватит вам даже на обратный билет! Банкноты лишь сверху. Это «кукла», Теллер! Классическая «кукла»! Настоящие деньги привезли тем же поездом без охраны. Они в квартире у Елисеева.

Федор Иванович пристально посмотрел на меня. Ветер внезапно сдул с его головы кепку и растрепал волосы. Вцепившийся в канат, сидевший по-обезьяньи на бревнах, Теллер теперь казался безумцем, сбежавшим из клиники. Впрочем, вероятно, я выглядел не лучше.

Он освободил одну руку, прижал к себе саквояж и попытался открыть замок.

– Ключ у Елисеева! – крикнул я.

– Знаю!

Он неуклюже достал из кармана нож, пытаясь не упасть с бревен, долго возился, но, наконец, вскрыл замок и запустил руку в саквояж.

– Ну как? – крикнул я.

Теллер вытащил зажатые в кулаке обрывки белой бумаги, между которыми оказалась только одна ассигнация в десять рублей.

Он молча посмотрел на меня и разжал кулак. Ветер тут же подхватил бумаги и швырнул их мне в лицо. Теллер стал молча вынимать бумагу из саквояжа и пускать ее по ветру.