Желанная беременность - Юлия Рябинина

Как жаль, что не сразу разгадал, в отцовских поползновений в мою сторону, козней. Ведь прекрасно понимал, что этот человек не остановится и будет идти до последнего, но я тогда и не знал, что Даша мать моего сына. Спускаемся на лифте. А мозг работает на полную катушку, выуживая из памяти все новую-старую информацию.

— Пап я не поеду ни в какую командировку, — упрямо сжимаю губы и встаю из-за стола.

— Это что за детский сад, штаны на лямках, — рычит батя упираясь руками в столешницу, — ты когда подписывался на то, что лично будешь вести юридические дела этого холдинга, чем думал? — он отталкивается от стола и вжимается спиной в кресло, то жалобно скрипнуло, но и только, — ничего не хочу слышать ты едешь и точка.

— Пап …

— Ты, поедешь туда, а если не хочешь больше вести эту организацию, так и расторгни с ними договор, но меня подставлять не нужно, ок'!

Я смотрю на мужчину, сидящего передо мной. Я знаю, что он прав, но меня что-то держит, не пускает. Не могу объяснить даже самому себе, что происходит.

— Ладно, ладно, — встаю перед ним, — я поеду, но только ты мне пообещай, что ту женщину с моим сыном и твоим внуком до моего возвращения трогать не будешь, — в упор смотрю на него.

Он молчит. Я продолжаю сверлить его взглядом.

— Ок', — сдается он первый и я чувствую триумф, что победил практически без потерь. Нервы остались на месте и на том спасибо.

— Только пару доков нужно подписать… — уже в спину начал он, — хотя, ладно, это не так уж срочно, отложу встречу инвесторов до твоего возращения.

— Да, ладно, пап, — я возвращаюсь к столу, — давай подпишу. Что за встреча? У меня такое ощущение складывается, что ты не хрена не военный, а бизнесмен охереный.

Попадаю в рифму и ухмыляюсь, самому себе.

— Хочешь жить сынок, умей вертеться. Знаешь ли, на одной зарплате далеко не уедешь, а у меня есть охеренная возможность заработать денег. Так почему бы ей не воспользоваться, а сын?

— Да, я не против пап. Только "за", — он вытаскивает папку с доками, довольно таки большой объем.

— Что-то грандиозное? — вскидываю бровь.

— Да, намечается выгодная сделка, но там нужна и твоя подпись, что бы отправить доки на согласование с фирмой-партнером.

— Загадочный ты какой, — пробегаюсь бегло по написанному, и подписываю документ.

— Готово, — поворачиваю к нему папку, и губы отца растягиваются в довольной улыбке.

— Давай сын, до встречи через неделю и помни, батя тебя любит.

— Фу, пап, молчи, просто молчи, — я пячусь к двери, — это отстой так говорить. Буээээ.

Передергиваю плечами и выхожу из кабинета, мне в спину доносится рокочущий смех.

— До свидания, Данил Сергеевич, легкой дороги, — выглядывает из-за высокой стойки ресепшена секретарша.

— Спасибо, — бормочу под нос. И именно с этого момента меня не переставало покидать тревожное чувство.

А когда на следующий день покинул страну, тревога только нарастала, и уже переродилась в предчувствие, а спустя два дня я наконец-то осознал что было не так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После совещания директоров, я как раз вышел на перекур, когда мне позвонила Энни. Она истерично орала в трубку и до меня не сразу дошел смысл сказанных ее слов.

— Твой отец козёл!!! Безмозглый козёл!!! — орала она, — ты знаешь, что он сделал?

— Энн расскажи все нормально, что ты орёшь?

— Да пошел ты нахер, понял? — это меня начало напрягать.

— Энн…

— Что Энн, затрахал меня уже своим Энн, — она передергивает мой тон, — твой на голову больной папаша, притащил к нам в дом ребенка! Понимаешь ребенка, он орет как полоумный целыми днями, а еще тут ходит какая-то девка тупая, типа нянька. А на вид бомжиха какая-то … Вот слышишь опять орёт, — в трубке слышу детский плачь, а перед глазами мелькнула картинка, как я документы подписываю у отца в кабинете, — я сойду сума! — вопит Энни и я нажимаю отбой.

— Уа-уа, — отвлекает от мыслей детский плачь.

Молнией пронеслось понимание того, что отец-то мне подсобил, так или иначе. И если бы Даша забрала ребенка, то я бы скорее всего и не узнал, что моего сына воспитывает та, которую полюбил с первого взгляда.

— Скоро уже приедем к мамочке, нашей любимой мамочке, — уточняю я, гладя сына по животику и стараюсь вести машину максимально аккуратно.

Вспомнил, что кто-то рассказывал, что катали в машине дитя по несколько часов, пока у "его величества" был обеденный отдых, но мой пацан, езду батину пока не оценил.

Но ничего еще все впереди.

К Дашину дому подъезжаем, когда на улице уже сереет небо в преддверии скорого рассвета. Сын все же заснул, не выстоял. Глянул на окна девушки и оказалось, что в каждом горит свет. Неужто Даша проснулась? Так рано? Щелчок и перед глазами картинка, ее запястье и порез на нем. Мля. Подрываюсь из машины.

Все на бегу.

Перекидываю сумку через плечо, расстегиваю ремешки на животике сына, потому что так легче и быстрей, выудит сыны из плена безопасности. Стараясь не разбудить малыша, беру его на руки, и больше не задерживаясь ни на секунду, направляюсь к дому Даши.

Набираю код домофона (спасибо бабульке одной, подсказала, добрая душа). В рекордно короткие сроки поднимаюсь на Дашин этаж и останавливаясь перед ее дверью с сыном на руках, нажимаю звонок.

Тишина.

Еще раз нажимаю, и не отпускаю.

Тишина.

Снова и снова повторяю манипуляции, пока наконец не слышу щелчок и облегчение опаляет мне душу. Шумно выдыхаю, когда заспанная Даша открывает дверь и зависает на мгновение глядя на сына.

Сглатываю слюну, чтобы промочить пересохшее горло.

— Пустишь нас, к себе? — Даша меняется в лице, и я понимаю, как быстро она стала бледной, что сейчас свалится в обморок.