Инферно. Последние дни - Скотт Вестерфельд

— Ммм… Нет, — ответил Кэл и нахмурился. —Этот червь, скорее всего, просто совпадение. Но здесь есть люди, которых всяэта история заинтересовала. Они прослушали записи того вечера и хотят знать,где ты взяла эти стихи.

— Вам нужна моя помощь? А я-то думала, что вы во всемсами разберетесь. Ну, прибегните к науке.

— Может, то, что произошло тем вечером, не имеетотношения к науке, — сказала Ласи.

Кэл удивленно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Парень! Ты же видел, как все происходило! Это дерьмобыло…

Ее голос сошел на нет.

— Паранормально? — Я посмотрела на свои ногти; ониявно нуждались в маникюре. Они все еще росли быстрее обычного, хотя я иисцелилась. — Ладно. Я расскажу вам все, что знаю… если вы позволите мнеувидеться с Мосси и остальными. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мы, знаете ли,группа.

— Но трое других не заражены, — сказал Кэл.

— Я так и говорила.

— Да, говорила. — Он нахмурился. — Но если мыпозволим тебе увидеться с ними, ты можешь каким-то образом причинить вред ихздоровью.

— Черт! Я же не собираюсь целоваться с ними.

— Поцелуи не единственный способ заражения.

Мне ужасно хотелось возмущенно закатить глаза, но ясдержалась. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этой вонючей комнаты.

— Хорошо, обещаю не делиться с ними мороженым.

— Кэл, — заговорила Ласи, — если бы онахотела заразить их, то уже давным-давно сделала бы это. — Она посмотрелана меня. — Однако Мос все еще опасен.

— С Мосси я справлюсь. Ему просто нужен его чай.

— Он получает кое-что получше чая, — сказалаона, — но все еще в плохой форме. Это не слишком приятно.

Я насмешливо фыркнула.

— В сумасшедшем доме меня привязывали к постели. Явопила и пыталась откусить докторам пальцы. А потом проторчала взаперти в своейкомнате целых три месяца, ненавидя себя и поедая сырых мертвых цыплят. Неговори мне, что приятно, а что нет, мисс Ласи.

Они со всей серьезностью посмотрели друг на друга, ещенемного поспорили, но я знала, что, в конечном счете, будет по-моему. Они оченьхотели знать, что такого скверного в моих песнях.

А как говорит Астор Михаэле, нужно делать все, чтобыталантливые люди были счастливы.

ПЕРЛ

Ночной Дозор разместил меня, Захлера и Алану Рей в одной изсвоих «гостевых комнат» в небольшой группке хижин в лесистой части компаунда.Мы могли ходить по компаунду, куда пожелаем, кроме больницы, где находился Мос,но сразу за нашей дверью в обоих направлениях тянулась высокая ограда. По всейее длине лежали кольца колючей проволоки, напоминая, что мы пленники; непотому, что нам не позволяли выйти наружу, а потому, что сейчас там былослишком опасно для нас. Снова «Особые гости».

Делать, в общем-то, было нечего, разве что наблюдать по ТВза тем, что происходит в мире.

Благодаря самолетам, перегруженным школам и тому, что шестьмиллиардов жителей Земли теперь фактически ничто не разделяло, болезньвырвалась из-под контроля. Она достигла критической массы в Нью-Йорке в этупервую неделю, когда мы находились в Нью-Джерси, и теперь распространялась такбыстро, что никто не мог остановить ее, умолчать о ней и даже понять, чтопроисходит.

«Говорящие головы» высказывали всевозможные предположения,настолько же далекие от правды, как небо от земли: винили террористов, птичийгрипп, правительство и даже Бога. Все чушь, конечно, хотя, по крайней мере, ониперестали притворяться, что это просто проблема санитарии. Но никто из них,казалось, не догадывался, что мир катится к концу.

Иногда они опрашивали людей в маленьких городах, где все шлосверхъестественно нормально, где болезнь себя пока не проявила. События вНью-Йорке вызывали у этих обитателей глуши ухмылку, типа, так нам и надо, а ихэто не касается. Однако они недолго веселились. Кредитные карточки, телефоны иИнтернет уже начали выходить из строя. Никто больше не производил контактныелинзы, кино, медикаменты и очищенный бензин. Даже самые маленькие городастрадали, когда рушилась инфраструктура.

Эллен Бромович оказалась права: никаких симфоническихоркестров больше не было, как и интервью знаменитостей в журналах, как иальбомов с фотографиями на обложках, как и музыкальных видео. И самый большойхит на местных радио в эти дни был: «Где ближайший к вам лагерь национальнойгвардии?»

Никакой возможности стать знаменитым.

Конечно, теперь, в масштабах происходящего, статьрок-звездой казалось не так уж важно. Фактически это казалось очевиднойглупостью, невероятным эгоцентризмом и вообще надувательством.

Я видела, как оно приближается. Даже пока я быласвидетельницей лишь безумия Мин и слушала странные разговоры Лус, каким-тообразом я понимала, что мир близок к гибели. Что же мне оставалось делать?Спрятаться от реальности, попытавшись стать знаменитой. Как будто тогдапроисходящее в мире меня не коснется, как будто с теми, кто записывает своипесни, ничего плохого не происходит. Как будто я могла таким образом забыть обовсех незнаменитых людях.

Ничего себе шуточка! Печальная и безумная.

Так вот что я представляла собой сейчас, сидя в Нью-Джерси:в полной депрессии, все надежды рухнули плюс психическая травма из-за того, чтонаше первое выступление обернулось кровавой бойней, мир гибнет, а мечте всеймоей жизни суждено стать Тадж-Махалом теней.

Мне не хотелось никогда больше выходить на сцену, нехотелось брать в руки инструмент… и как раз тогда мне пришло в голову фотличноеназвание для группы.

Как насчет «Зануды»?

Каждое утро Ночной Дозор привозил фургоны инфернов —инфицированных паразитом, — которых поймали ночью. Их помещали в больницу,пустую начальную школу, и тут же начинали лечить. Возродившись уже как ангелы,сотни их каждый день проходили обучение на поле для собраний. Мечи сверкали,словно множество ламп, вспыхивающих в унисон.

Здесь создавалась армия.

Кэл говорил, что за всю историю человечества эта инфекцияраспространяется быстрее всех — и все благодаря самолетам. И что никто, кромеДозора, пока не осознавал, что худшее еще впереди. Создание, вызванное Мин,этот жуткий червь, был одним из тысяч, поднимающихся из глубин, чтобы напастьна человечество. В точности как говорила Лус — болезнь была просто признакомвеликой борьбы, которая только начинается.

Читая нам свои нудные лекции, Кэл предлагал научную версию.Это было как цепная реакция: поднимающиеся на поверхность черви беспокоилиобитающих в глубине крыс, те выносили наверх паразита и инфицировали котов. Последниезаражали своих хозяев, которые становились инфернами и инфицировали других.Болезнь делала людей сильнее и быстрее, злее и бесстрашнее — прекрасные солдатыдля борьбы с червями.