Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс

Элен взяла Каролу за руку и с улыбкой оглядела собравшихся.

— Леди Перуинкл следует немного освежиться. Мужчины весьма утомительны, не правда ли? Столько эмоций. Лишь женщина, красивая и целомудренная, может вызвать подобную страсть.

Леди Троубридж кивнула, все последовали примеру хозяйки дома, и Элен вывела подругу из зала.

Джина ощутила присутствие мужа еще до того, как он заговорил.

— Добрый вечер, — сказала она. — Полагаю, ты видел замечательное представление, которое устроил здесь твой друг Перуинкл?

— Высмеял муки страсти на свой страх и риск, — с притворной резкостью ответил Кэм.

— Да что ты знаешь о муках страсти? — засмеялась Джина.

— Слишком много, — хрипло произнес он.

Его жена была в каком-то нелепом вечернем платье, чертовски плотно облегающем верхнюю часть тела отделанными у шеи оборками. Со своими рыжими волосами и белой кожей она выглядела как соблазнительная королева Елизавета.

— И когда же ты в последний раз защищал достоинство женщины? — спросила она.

«Глаза у нее под цвет стекла, поднятого со дна Эгейского моря, — подумал он, — а волосы — как вечерняя заря».

— Не желаешь вернуться в библиотеку и закончить начатое? Было бы стыдно задерживать ответ на письма Биксфидла. Возможно, есть и другие, не терпящие отлагательства, дела, которые мы должны обсудить.

Его улыбка превратилась в нечто более таинственное и соблазнительное. Черт побери! Куда это его несет? Если он не хочет посвятить оставшуюся жизнь надзору за мостами через реку Чарлкоут, то не должен заходить дальше, чем…

— Нет, спасибо.

Кэм напрочь забыл, о чем шел разговор.

— Я бы не хотела возвращаться в библиотеку и продолжать там работу над бумагами поместья, — насмешливо объяснила Джина.

Он скривился, но тут снова заиграли музыканты, и герцог быстро взял жену за руку:

— Давай потанцуем.

— Мы не можем, — запротестовала Джина. — Это рулада, а леди Троубридж еще не устроила сиденья.

— Это вальс.

Кэм бросил дирижеру монету, которая сверкнула золотом, переворачиваясь в воздухе, и рулада мгновенно обернулась вальсом.

— Не уверена, что это хорошая мысль, — сказала Джина, глядя на мужа. — Нам следует ожидать развода, а не танцевать вместе. Что скажут люди?

Он немного подумал.

— Если ты не танцуешь со мной, тогда я поцелую тебя, прямо у всех на виду.

— Что?!

— А если ты будешь танцевать, я не поцелую тебя… здесь. Но тебе все же лучше танцевать, иначе Боннингтон превратно истолкует наш поцелуй и, следуя примеру Таппи, может почувствовать себя обязанным защитить твою репутацию. — Кэм улыбнулся. — И я совсем не уверен, что у него получится.

Танцевал он так же, как разговаривал, как жил: с самоуверенной импульсивностью стремительных движений и безнравственной соблазнительностью поворотов. Джина понимала, что все смотрят на них, и ощущала легкое покалывание в плечах. Набросив на себя покрывало хладнокровия, она позволила наблюдателям делать свои замечания.

Кэм почувствовал изменение, взглянул на жену и обнаружил, что держит в объятиях Герцогиню. С прописной буквы. Никто бы не мог истолковать их танец в непристойном свете: фактически ее холодное равнодушие было поистине супружеским. Кэма охватила досада. Он предпочитал видеть свою жену раскрасневшейся и смеющейся.

— Возможно, здесь присутствует твой брат, — сказал он.

— Почему ты это решил?

— Потому.

— Совершенно неубедительное объяснение. Если мой брат находится в доме, он бы давно представился.

— И что бы он сказал? Как поживаете, ваша светлость? Я ваш незаконнорожденный брат? — усмехнулся Кэм.

— Почему бы и нет?

— А вдруг твой брат и есть шантажист, приславший то письмо? Извините, — сказал он, столкнувшись с другой танцующей парой.

— Вряд ли нам стоит говорить об этом в людном месте, — прошипела Джина.

Она уже потеряла свое хладнокровие, даже не обратила внимания, что один спиральный локон выбился из сложной прически и теперь подпрыгивал на шее. Кэм подумывал о том, чтобы поцеловать эту шею.

— Давай удалимся в библиотеку и спокойно все обсудим, — вкрадчиво предложил он.

— Не знаю, понимаешь ли ты сам, что делаешь, — процедила Джина, стараясь игнорировать кривую улыбку мужа, которая лишала ее благоразумия. — Мы разводимся. Мы аннулируем наш брак. Наш брак заканчивается. Наш брак…

— Согласен, — прервал ее Кэм.

— Тогда зачем ты ухаживаешь за мной?

Когда Джина чувствовала неуверенность, она тут же являла собой образец герцогини. Ее вопрос прозвучал, словно королевская декларация. Ее взгляд никогда еще не был столь властным, а тон настолько выдержанным. Сейчас Кэму больше всего хотелось вытряхнуть из нее это хладнокровие, чтобы она стала опять той импульсивной, визжавшей девочкой, которую он когда-то оставил в лесу.

— Я не ухаживаю за тобой, — с напускной снисходительностью произнес он. — Я тебя соблазняю, Джина. Тут есть разница.

Пока оба молчали, оркестр перестал играть, и танец закончился.

— Соблазнение глупо и бессмысленно, учитывая твое желание избавиться от меня, — задумчиво сказала она. — Фактически можно сказать, что оно противоречит твоему желанию.

Кэм поднял брови.

— Я не хочу избавляться от тебя. А если ты сомневаешься в моем желании, я с величайшим удовольствием готов это доказать.

Она саркастически усмехнулась, но тут, поймав заинтересованный взгляд леди Троубридж, вспомнила о более важном предмете.

— И как я должна расценить твои слова о том, что ты не хочешь избавиться от меня? Ведь мы даже не состоим в настоящем браке.

— Ты сама просила меня о разводе. А мне нравится, когда ты рядом… например, я люблю читать твои письма.

— Иметь жену ты не хочешь, я тебе нужна только в качестве, корреспондента. — Джина слегка покраснела. — Соблазнение не заставит меня писать тебе письма. Ты не хочешь, чтобы я была твоей женой, Кэм.

— Только потому, что я не создан для брака. Но еще важнее тот факт, что именно ты не хочешь меня в качестве мужа. Я был бы счастлив оставить все как есть, внеся лишь несколько изменений в наше соглашение…

«О чем ты говоришь?» — поразившись сказанному, он по обычаю всех мужчин сразу пошел на попятный:

— Я считаю наше соглашение довольно тягостным.

— Кэм, ты говорил не об этом. Ты собирался внести какие-то изменения… в сущности, мне показалось, ты предлагаешь, чтобы мы остановили бракоразводный процесс.

«Черт возьми! Неужели я действительно сказал это? Конечно, нет!» Его взгляд скользнул по гладким, изящным плечам жены, по ее длинной шее. Да, он это сказал.