Брат Волк - Мишель Пейвер

— Мы зря теряем время! — крикнул Хорд. — Отдайте Нануак мне, и я все сделаю, как надо!

— А как надо? — тихо спросил кто-то.

Это была Ренн.

— Как, например, ты найдешь Священную Гору? — спросила она.

Хорд смутился.

А Ренн встала и как ни в чем не бывало продолжила:

— Говорят, это самая дальняя вершина в северной части Высоких Гор. Ну хорошо, предположим. Вот мы сейчас находимся как раз у подножия этих северных гор. Ну и где же она? — Ренн развела руками. — Я что-то ее не вижу. А ты? — и она повернулась к Хорду.

Тот скрипнул зубами: ответить ему было нечего. А Ренн обратилась уже к Саеунн:

— А ты ее видишь? Ты знаешь, где она находится? Нет? А ведь ты наша колдунья! — И Ренн спросила у Фин-Кединна: — А ты знаешь?

— Нет, — честно ответил вождь.

И Ренн, ткнув пальцем в Торака, сказала:

— Даже он этого не знает! А ведь он — Слушающий! — Она помолчала. — Но ведь кому-то наверняка это известно! Кто-то хорошо знает путь туда! — Она смотрела прямо на Торака, она прямо-таки сверлила его глазами.

И он догадался. Умница Ренн! И пока не упущена эта возможность…

Он поднес руки ко рту и завыл.

Толпа дружно охнула. Многие затаили дыхание от страха. А собаки тут же подняли дикий лай.

А Торак снова призывно завыл.

И вдруг какая-то серая стрела мелькнула у людей меж ног и подлетела прямо к нему.

Люди что-то испуганно бормотали, указывая на Волка; а собаки совсем взбесились, так что их пришлось отогнать прочь. И лишь какой-то малыш весело смеялся при виде пушистого серого волчонка.

Торак опустился на колени, зарылся лицом в шерсть своего друга и благодарно лизнул его в морду. Ведь от Волка потребовалось огромное мужество, чтобы ответить на его призыв и примчаться к костру, окруженному людьми.

Когда шум утих, Торак поднял голову.

— Только мой Волк может найти Священную Гору, — твердо заявил он, обращаясь к Фин-Кединну. — Это он все время вел нас. И лишь благодаря ему мы сумели найти все три части Нануака.

Вождь племени Ворона задумчиво гладил рыжую бороду.

— Прошу тебя, отдай Нануак мне, — взмолился Торак. — Позволь мне отнести его Великому Духу. В нем наша единственная надежда на спасение!

Костер вдруг принялся трещать и плеваться: в него с ближайшей ели упал большой ком снега. Люди Ворона молча ждали решения своего вождя.

А Фин-Кединн все гладил бороду и молчал.

— Хорошо, — сказал он наконец, — мы дадим тебе еду и одежду, необходимые для столь трудного похода. Когда ты намерен выйти в путь?

Торак, вздохнув с облегчением, быстро глянул на Ренн. Она коротко кивнула ему. Хорд попытался громко протестовать, но Фин-Кединн одним взглядом остановил его и снова спросил у Торака:

— Когда собираешься выйти в путь?

Торак судорожно сглотнул и пробормотал:

— Хм… Завтра?

Итак, утром они с Волком должны вновь углубиться в Лес, где рыщет страшный безжалостный зверь, а он, Торак, не имеет ни малейшего представления о том, как ему следует действовать дальше.

Ну доберутся они до Священной Горы, и что? Просить Великого Духа уничтожить медведя? Или, может, самому с ним сразиться?

Торак пребывал в полной растерянности.

— Тебе новые башмаки нужны или твои старые починить можно? — грубо прервала его размышления жена Ослака.

Она снимала с Торака мерку для зимней одежды.

— Что? — не сразу сообразил Торак.

— Башмаки, — устало повторила она.

Торак заметил у нее на щеках отметины, сделанные речной глиной. Он чувствовал, что явно злит эту женщину, что ей неприятно с ним разговаривать. Но почему?

— Я привык к своим башмакам, — сказал он. — Не могла бы ты…

— Починить их? — Она фыркнула. — Да уж небось справлюсь!

— Спасибо, — кротко поблагодарил ее Торак. И посмотрел на Волка, который жался в углу, нервно прижимая уши.

Жена Ослака куском швейной жилы обмерила Тораку плечи и удовлетворенно хмыкнула.

— Что ж, как раз будет! — непонятно пробормотала она. — Ладно, садись. Да сядь же!

Торак послушно сел, глядя, как она завязывает узелки, помечая необходимые размеры. Глаза у нее слезились, и она все время моргала. Заметив, что он наблюдает за ней, она рассердилась:

— Что смотришь?

— Ничего, — пожал плечами Торак. — Мне одежду снять?

— Снимай, коли замерзнуть хочешь. К рассвету получишь новую. А теперь давай свои башмаки.

Торак протянул ей башмаки, и она принялась рассматривать их с таким отвращением, словно в гнилой рыбе копалась.

— Да тут дырок больше, чем в рыболовной сети! — подытожила она и вышла.

Оставшись один, Торак наконец вздохнул с облегчением, но тут в жилище вошла Ренн. Волк так и кинулся к ней, облизывая ей руки. Она почесала его за ушами.

Тораку очень хотелось поблагодарить Ренн за заступничество, но он не знал, с чего начать. Молчание затягивалось.

— Как ты поладил с Ведной? — спросила вдруг Ренн.

— С Ведной? Ах, да! Это ведь жену Ослака так зовут, верно? По-моему, она меня терпеть не может.

— Дело вовсе не в этом. Все дело в твоей новой одежде: она ведь шила ее для своего сына. А теперь ей придется подгонять ее для тебя.

— Для своего сына?

— Его медведь убил.

«Ох! Бедная Ведна, — подумал Торак. — Бедный Ослак! Так вот почему у них на лицах метки, сделанные речной глиной! Должно быть, у Воронов это символ траура».

Царапина у Ренн на щеке вспухла и стала пунцовой. Торак спросил, больно ли ей. Она покачала головой. Он догадывался, что ей стыдно за брата.

— А как там Фин-Кединн? — спросил он. — Опасная у него рана?

— Очень. Кость видна. Но черной гнили пока нет.

— Это хорошо. — Торак помолчал, но все же спросил: — А он… очень на тебя сердится?

— Да. Но я не потому пришла.

— А почему?

— Завтра я пойду вместе с тобой.

Торак прикусил губу.

— По-моему, пойти должны только мы вдвоем: я и Волк.

Ренн гневно сверкнула глазами:

— С чего это ты так решил?

— Не знаю. Просто мне так кажется.

— Но это же глупо!

— Возможно. Но, по-моему, я прав.

— Ты говоришь прямо как Фин-Кединн!