Безумием мнимым безумие мира обличившие - Автор Неизвестен

детства принятые в монастырь), имевших для своего пропитания небольшое хозяйство, в основном огороды и 5–6 коров.

Помимо трудов насельницы скита ежедневно исполняли молитвенное правило преподобного Пахомия Великого, введенное при первой настоятельнице игумении Варваре в 1896 году. В него входит 12 псалмов днем и 12 псалмов ночью с умилительными тропарями и многочисленными поклонами. В скитскую домовую церковь в честь Успения Божией Матери ежемесячно приезжал священник совершать Божественную Литургию и причащать больных стариц. По праздникам все вместе ездили в церковь в Яамы.

Незадолго перед второй мировой войной, в 1938 году, мать Елена, почитавшаяся тогда уже блаженной, возвратилась в обитель из Гефсиманского скита. По рассказам сестер, она пришла в монастырь в тот год на праздник Троицы вместе с матерью Алексией, которая несла в Гефсиманском скиту послушание келарши. В скит блаженная старица больше уже не возвратилась. Она поселилась в домике у калитки при святых вратах, в крайней угловой келлии. Там жила тогда монахиня Асенефа (Екимова), у которой в начале апреля умерла келейница монахиня Арсения (Репина), бывшая привратницей у монастырских врат.

Многое, по сохранившимся в обители преданиям, ясно свидетельствует о богоугодной жизни матери Елены. И поныне среди пюхтицких сестер с благоговением сохраняется память о блаженной старице, под видом юродства скрывавшей свои подвиги. Вся жизнь матери Елены была сокровенна в Боге, и лишь из кратких сведений, имеющихся о ней, как из драгоценных крупиц, можно составить образ благодатной старицы.

Схимонахиня Варсонофия, поступившая в обитель в 1934 году, рассказывала: «В то время уже 68-летняя мать Елена была выше среднего роста, видная, крепкого телосложения, и все поступки ее были, как блаженной.

Как-то раз пришла она на кухню, где я, тогда еще молодая послушница Анна, несла послушание, села на большую скамейку и пропела церковный хвалебный гимн «Тебе Бога хвалим» — от начала до конца. В другой раз в соборе поднялась на клирос, посидела с певчими, потом спустилась и ушла (сама она на клиросе не пела, но была хорошей уставщицей и много стихир и тропарей знала наизусть).

Бывало, встретишь ее и скажешь: «Мать Елена, благословите!» Она скажет: «Бог благословит!» А то ответит: «Не моя неделя». Или и вовсе молча пройдет. Ночью ее часто можно было видеть с кухни. Около 3-х часов ночи выходит и начинает вокруг собора ходить: то камешки собирает, потом их переносит, то опять на место кладет. И все это имело особенное значение. В обители издавна существует предание о том, что в 3 часа ночи здесь Матерь Божия является. Валаамский старец иеромонах Памва, по сохранившимся рассказам, неоднократно пюхтицким сестрам о том же говорил: «В 3 часа ночи у вас в обители Матерь Божия всегда ходит».

Странным своим поведением мать Елена привлекала внимание: то вдруг закричит, то замашет рукой, то даже ногой топнет — и все действия ее при этом были резкие, стремительные.

Сон мать Елена имела самый непродолжительный: ночью пела и читала псалмы. Псалтирь знала наизусть. Любила мыть, чистить, особенно туалеты. Крест юродства ради Господа она добровольно несла всю свою долгую жизнь.

Еще помню, я на кухне жила, а меня послали за картошкой в погреб. Я бегу скорее туда, а она — откуда только взялась — ко мне бежит в погреб и за дверь. «Мать Елена, только не закрой, ради Бога, мать Елена!» — прошу ее, а она смеется, а сама все за дверь держится.

Или вдруг стала ходить в домик рядом с монастырем, зачастила туда, все нет-нет да и зайдет. Видно, от чего-то жильцов избавляла. Все уже знали: где должно что-то случиться, она начинает ходить туда; где плохо — там всегда она.

Была она до самой смерти рясофорной послушницей — матушка игумения Варвара ее в рясофор покрывала. Сестры рассказывали, что, когда она жила в Гефсиманском скиту, взяла раз клобук, разрезала наметку на полосы, заплела косой и так ходила.

Опытная в вопросах духовной жизни, в разумении путей Промысла Божия в жизни людей, она служила ближним словом и делом, молитвами в нуждах духовных. Многих блаженная старица утешала, многим предсказывала будущее, многих вразумляла и обличала, давала советы. Так, схимонахине Сергии она предсказала регентство — дала ей как-то ржавую вилку, держа ее вверх оставшимися двумя зубцами, как камертон, сказав при этом: «Бери, бери, тебе пригодится!» Очень скоро ту сестру перевели со скотного двора и назначили регентом.

Той же сестре как-то сказала: «Умрешь, тебе и «Святый Боже» не пропоют…» Расстроилась сестра и все думала: почему же ей не будут «Святый Боже» петь? Умерла она на Пасху, и по уставу при отпевании пели пасхальные песнопения».

О блаженной старице схимонахиня Сергия рассказывала так: «Один раз иду я со скотного, а мать Елена увидела меня, подбежала, смеется, дала мне камешек и побежала дальше. Была она настоящая постница. Бывало, идет из Гефсимании, говорю: «Мать Елена, покушать хотите?» А она: «Молчи, матчи, ничего мне не надо!» Палец подставит к губам и говорит: «Ничего не надо».

Мокрая, грязная всегда. Скажешь ей: «Мать Елена, благословите постирать вам!» — «Не надо, не надо, я так буду ходить». Она не имела ничего лишнего из одежды, было у нее только самое необходимое.

Придет к нам, начнет читать Евангелие невнятно. Я тогда была послушницей, говорю ей: «Мать Елена, я не понимаю!» А она скажет: «Поймешь, потом поймешь!»

Мать Елена любила меня. Когда я еще на скотном жила, иду, бывало, в ограду, она подбежит ко мне, засмеется и что-нибудь даст».

Вот один из случаев явной прозорливости блаженной старицы, рассказанный монахиней Иоасафой.

«В 1936 году я пришла в монастырь, а в 1937 приехала ко мне из Пскова мама и остановилась в нашей гостинице за воротами. Я тогда была на послушании в гостинице с матерью Людмилой. Прошу мать Елену, чтобы она пришла: «Мать Елена, вас просят, хотят видеть». Пришла мать Елена, низенько положила три поклона, всем поклонилась на все стороны и говорит: «Я псковская, у меня мать больная, в источнике выкупается и поправится». И, действительно, все так и сбылось — мама моя страдала язвой желудка и не могла ничего есть, думали, что умрет. А выкупавшись в источнике, она исцелилась, по слову блаженной Елены, и дожила до 1966 года.

Встречаясь со мною, мать Елена часто говорила: «Иакова, Вассы, Кирилла» — и всех моих родных имена перечисляла. Много предсказывала она в личной жизни и другим сестрам.

Мать Елена [духовно] поддерживала сестер во время войны — уверяла, что монастырь будет