Кража в Венеции - Донна Леон

Выйдя из дома Франчини, Брунетти удивился – на кампо опустилась ночь. Он взглянул на часы, и оказалось, что уже начало десятого. Поиски заняли три часа; внезапно выяснилось, что Брунетти очень устал и проголодался. Но в деле наконец наметился прогресс, так что с едой и отдыхом придется повременить.

Когда полицейские свернули в канал, ведущий к зданию квестуры, Брунетти как раз перебирал в уме людей, которые могли бы помочь им с книгами. Самый подходящий кандидат, Се́лла, жил теперь в Риме, и они уже давно не связывались. Лет десять тому назад он обручился с двоюродной сестрой комиссара, и с тех пор мужчины время от времени общались.

– Почему бы и нет? – проговорил Брунетти вслух.

– Что? – спросила Клаудиа, перекрикивая гул мотора.

– Я знаю одного эксперта, – ответил комиссар, подходя поближе к ней. – Он сможет сказать, сколько стоят эти книги.

«Франчини заплатил за них жизнью», – подумал Брунетти, но вслух не сказал – незачем. И еще до того, как катер причалил возле квестуры, комиссар набрал номер Селлы.

Опустив формулу вежливости, Брунетти спросил у него, не поможет ли он им определить рыночную стоимость нескольких десятков старинных книг.

– Гвидо, – сказал Селла, и Брунетти отчетливо услышал его голос во внезапной тишине, возникшей, как только Фоа выключил мотор, – не представляю, почему ты звонишь мне в такое время. И вообще, в каком, по-твоему, столетии мы живем?

– Что-что? – переспросил комиссар, опасаясь, что уловил лишь часть фразы.

– Ты об интернете что-нибудь слышал?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Там можно найти почти все что угодно.

Своим молчанием Брунетти, должно быть, напомнил Селле, с кем именно тот говорит, потому что после недолгой паузы он добавил:

– Если ты пришлешь мне исходные данные этих книг, Гвидо, я все выясню. – И прежде чем Брунетти успел поблагодарить его, Селла спросил: – Ты в курсе, что Реджина психолог?

Реджиной звали его жену.

Брунетти этого не помнил, но сказал:

– Да, знаю. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Она назвала бы это выученной беспомощностью[128], – сказал Селла и тут же поинтересовался: – Ты видел книги, о которых идет речь?

Проигнорировав первую часть его реплики, Брунетти ответил:

– Некоторые – да.

Катер как раз коснулся боком причала, и пассажирам пришлось «потанцевать», чтобы удержаться на ногах, но телефона комиссар не выпустил и от разговора не отвлекся.

– В каком они, по-твоему, состоянии? – спросил Селла.

– Те, что я видел – в хорошем, но я не специалист.

– Зато я – специалист, – засмеялся Селла. – Пришлешь мне список с данными, указанными на титульной странице, и с пометками, если окажется, что это издание в плохом состоянии. – Он выдержал довольно долгую паузу, прежде чем сказать: – Это краденые книги, я прав?

– Прав.

– Значит, они в хорошем состоянии.

– Откуда такая уверенность?

– Иначе зачем кому-то их красть?

Больше часа ушло на то, чтобы добавить тридцать восемь позиций вместе с исходными данными к списку книг, найденных ранее. Гриффони сидела за компьютером, в то время как Брунетти открывал титульные страницы и зачитывал сведения об авторе, дате и месте публикации. Как и предсказывал Селла, все книги были в очень хорошем состоянии, – ну, или Брунетти так показалось. Работа продвигалась медленно, потому что, когда в книге обнаруживался библиотечный штамп или чей-то экслибрис, Клаудиа копировала эту информацию в отдельный список, тот, что не предназначался для Селлы.

Двадцать одна книга была похищена из библиотек; три, судя по штампам, – из частных коллекций, причем на двух из них имелось изображение дельфина и заглавные буквы P и D. Брунетти подозревал, что оставшиеся четырнадцать томов также украдены у частных лиц, то ли самим Франчини, то ли теми, у кого он эти фолианты купил. То же можно было сказать и о книгах с библиотечными штампами. Что же до круга клиентов Франчини, то он, судя по всему, держал их имена в памяти. Возможно, их удастся узнать благодаря банковским транзакциям.

Если Селла хотя бы наполовину такой хороший специалист, как он хвастал, точная стоимость книг вскоре будет известна.

Когда все списки были составлены и первый из них был отправлен Селле, Гриффони отвернулась от экрана и посмотрела на Брунетти.

– Что теперь? – спросила она.

– Посмотрим почту и пойдем по домам! – ответил комиссар, кивая в сторону компьютера.

Коллеги поменялись местами. Первый имейл был от Риццарди: он подтверждал, что три удара, размозжившие жертве голову и сломавшие ей челюсть, были нанесены твердым тяжелым предметом, скорее всего сапогом или туфлей. Хук в челюсть, не ставший фатальным, вызвал сильное кровотечение. Ударом в затылок убийца проломил жертве череп, и степень повреждения мозга сделала смерть неизбежной. Имелись и другие следы насилия: синяки на предплечьях и еще один – на правом плече, которым Франчини стукнулся о стену или дверь. В правой ладони убитого была обнаружена заноза от паркета.

«После ударов по затылку Франчини оставался в живых считанные минуты, – писал Риццарди. – Моторика сохранялась, благодаря чему он сумел подняться на ноги и сделать пару шагов в инстинктивной попытке спастись. Но вследствие травм в его организме начались процессы, которые могли привести лишь к летальному исходу, поскольку мозг стал отключать системы, необходимые для поддержания жизнедеятельности организма». В заключение, словно отвечая на невысказанный вопрос Брунетти, патологоанатом добавил: «Маловероятно, что Франчини испытывал боль, если не считать тех моментов, когда ему непосредственно наносили удары. Повреждения мозга таковы, что он не осознавал, что происходит».

Слава богу, Франчини даже не понял того, что его ранили и что он умирает… Но почему Риццарди в этом уверен? И почему он решил, что нужно сообщить об этом ему, Брунетти?

Второй имейл был от Боккезе; он сообщал о том, что на месте преступления были обнаружены три отпечатка правой ноги: сапоги сорок третьего размера на толстой рифленой, «вафельной» подошве. Криминалист не стал строить предположения о том, почему не было других отпечатков, добавив только, что в ночь убийства был сильный дождь, поэтому найти кровавые следы от сапог на кампо перед домом не представляется возможным.

Далее Боккезе писал, что его подчиненные дали предварительный отчет по отпечаткам пальцев, из которого следовало, что пока обработаны только те страницы, что были рядом с вырезанными, – в книгах из Мерулы. Отпечатков убитого Франчини не обнаружили ни в одной из книг. Большое количество отпечатков принадлежит одному и тому же неустановленному лицу, а также есть множество других следов, не поддающихся идентификации.