Честь Рима - Саймон Скэрроу

class="p1">Он приказал трактирщику разбудить его через пару часов, затем свернулся калачиком и заснул перед огнем. Он пошевелился, как только человек коснулся его плеча, и с трудом поднялся, прежде чем выйти наружу, чтобы сесть на свою свежую лошадь. Вскоре он снова был в пути, с полным желудком и обогретым телом у жаровни гостиницы. Хотя кобыла сначала была немного пугливой, вскоре она перешла на размеренную рысь, километр за километром. Прохождение колесного транспорта, а также множества копыт уплотнили снег и четко обозначили маршрут. Идти было легко, и кобыла оказалась гораздо более выносливой, чем ожидал Макрон.

С приближением сумерек дорога шла по невысокому гребню несколько километров. Далеко на западе Макрон увидел, как предвечернее солнце золотило широкую ленту реки и узор узких каналов, впадающих в нее. Он был уверен, что это река Тамесис, на берегах которой был построен быстро растущий город Лондиниум. Значит, не так уж и далеко, подбодрил он себя.

Солнце уже садилось, заливая западный горизонт золотой полосой, которая постепенно превращалась в огненно-красную, а затем в бархатно-фиолетовую полоску, которая украсила бы лучшую из тог императора. Наступление сумерек заставило его замедлить шаг, и только поздно ночью он достиг еще одного пологого хребта и увидел Лондиниум в нескольких километрах впереди, очерченный мерцанием факелов и другими огнями, зажженными для тепла и освещения на густонаселенных улицах быстрорасширяющегося города.

Он проехал по дороге вдоль окраины города, туда, где виднелась штаб-квартира наместника, возвышаясь над окружающими зданиями. Макрон предъявил свою табличку у ворот, ведущих на территорию, прежде чем спешиться и войти на открытую площадку перед основным строением. Передав своего скакуна одному из местных конюхов, он передал доклад, составленный Рамирием, одному из писцов, и сразу же ушел, чтобы отправиться к «Собаке и оленю», стремясь найти Петронеллу, и выяснить природу чрезвычайной ситуации, с которой она столкнулась, прежде чем он позволил бы себе уснуть.

Улицы были темны, время от времени освещались лужами света от дешевых сальных свечей, которые все еще горели, бросая слабый свет на вывески гостиниц. Закутанные фигуры и небольшие группы людей все еще были где-то далеко, и Макрон осторожно смотрел на них, когда они проходили мимо. В отсутствие местных правоохранительных органов, подобных городским когортам Рима, мало что могло сдержать грабителей и небольшие банды ворья, кроме бдительного глаза и хорошего меча.

Подойдя к перекрестку, где располагалась гостиница, он замедлил ход и внимательно оглядел улицы по обеим сторонам, но не было никаких признаков того, что кто-то охранял это место. Проскользнув в узкий переулок между двумя магазинами, он пробрался во двор позади гостиницы и, приоткрыв ворота, остановился, чтобы прислушаться. Со стороны, откуда он только что пришел, послышался шум, когда свинья начала визжать, а затем все резко прекратилось. Он подождал еще немного, но из трактира не доносилось ни звука, и он подкрался к задней двери, сжимая правой рукой рукоять меча. Несмотря на прежнюю усталость, его разум был ясным, а чувства напряженными, чтобы уловить любой звук, движение или даже запах, которые могли предвещать опасность.

Попробовав защелку, ему удалось немного приподнять ее, прежде чем она издала тихий писк и больше не двигалась. Он усилил давление, но она явно была зажата изнутри.

— Дерьмо, — тихо прошептал он и на мгновение стиснул зубы, прежде чем признать, что у него нет другого выбора, кроме как объявить о своем присутствии тому, кто находится внутри. Подняв руку, он трижды легонько постучал костяшками пальцев в дверь, затем стал ждать ответа. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал, как напряглись мышцы конечностей, готовые действовать. Внутри не было ответа, и он снова постучал, на этот раз громче. Он услышал слабое шарканье за ​​дверью, прежде чем женский голос прозвучал грубым шепотом.

— Кто здесь?

— Это я.

— Макрон? — Ответ прозвучал, громче: — Макрон!

Засов со стуком лязгнул в сторону, а затем защелка подскочила, когда стопорный штифт был вырван, и дверь распахнулась внутрь. Прежде чем Макрон успел среагировать, из темноты коридора выскочила фигура, руки схватили шерсть плаща, покрывающего его плечи, и резко притянули к себе.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— О, Макрон! — вздохнула Петронелла. Ее губы неуклюже коснулись его щетины, прежде чем найти его, и она крепко поцеловала его, перед тем как внезапно отстраниться. — Хвала Юпитеру Наилучшему Величайшему, что с тобой все в порядке!

Она затащила его через порог, прежде чем закрыть дверь и запереть защелку. Внутри было не совсем темно, и Макрон мог видеть очертания света от кухонной двери, очерчивающей контуры тела Петронеллы, когда она взяла его за руку и повела туда, где все еще горел огонь для приготовления пищи, согревая комнату и создавая розоватое освещение. Внезапное фырканье из дальнего угла заставило его быстро повернуться и наполовину обнажить меч. Затем он увидел Денубия, свернувшегося калачиком на боку на соломенном матраце. На голове у него была повязка, а рядом с ним на полу лежал меч. Макрон вздохнул и позволил своему клинку скользнуть обратно в ножны.

— Что случилось, Петронелла?

Она указала на маленький столик с парой табуретов в дальнем конце комнаты. — Сядь там. Потом она села напротив и посмотрела на него с напряженным выражением лица. — Они забрали твою мать. И мальчика.

— Они?

— Эти головорезы. Люди Мальвиния. На следующий день, когда мы стобой отправились в Камулодунум. Денубий сказал, что они пришли вскоре после рассвета, как раз когда открылась гостиница. Они требовали сообщить, где ты находишься. Твоя мать отказалась им сказать, и они выбили это из Денубия, бедняга. Затем они взяли твою мать и Парвия и велели Денубию передать тебе сообщение.

— Продолжай, — призвал Макрон.

— Они сказали… — Она сделала паузу, чтобы вспомнить подробности, которые ей рассказали, — они сказали, что если ты хочешь снова увидеть ее и мальчика, тебе лучше вернуться из Камулодунума как можно скорее и встретиться с Мальвинием в терме в первое утро после того, как ты вернешься. Если ты этого не сделаешь, он позаботится о том, чтобы их тела были обнаружены плавающими лицом вниз среди грузовых кораблей, использующих пристань.

— Гребаный ублюдок, — прорычал Макрон. Мысли о насилии, которое он хотел бы применить к Мальвинию, мелькали в его голове, каждый образ был более кровавым и мучительным, чем предыдущий. Он оттолкнул их в сторону и снова заговорил в яростном полутоне. — Что ему от них нужно?

— А что ты думаешь? Он предложил тебе работу. Он дал тебе десять дней на принятие решение, а ты проигнорировал его крайний срок. Ты заставил его потерять лицо, поэтому