Стихийное бедствие - Валентина Мельникова

Она вновь искоса глянула на Максима. И он в этот момент поднял глаза. Его губы едва заметно дрогнули, а сердце Ксении забилось прямо-таки в запредельном темпе. Она определенно сошла с ума, если хочет его сейчас не меньше, чем в первые минуты их свидания. И кажется, готова бросить не только карьеру, но и будущее, и даже жизнь к его ногам, отдать все без оглядки за одно мгновение близости с ним…

Максим поймал ее быстрый взгляд. Он многое сказал ему, хотя и был некстати, потому что отвлек от наблюдения за черным мотоциклом, уже дважды проехавшим мимо чайханы. Он разглядел двоих парней в черных шлемах и очках. При развороте тот, что сидел за рулем, тормозил ногой в солдатском ботинке. И это почему-то насторожило Максима. Но только не Садыкова и охрану. Гэбист все чаще поглядывал на часы и то и дело принимался выбивать пальцами дробь на столешнице. Но стоило Ксении остановить свой взгляд на Максиме, он вмиг забыл и о Садыкове, и о том, что ему вряд ли удастся выбраться живым из подвалов президентского дворца…

Теперь он знал, что в баре «Мургаба» она тоже была уставшей и расстроенной. И по той ночи едва ли можно судить о ее обычном поведении. К тому же она много выпила и слишком расслабилась, чтобы отбиться от его приставаний. Видимо, в тот момент ей нужен был кто-то, способный защитить, утешить, приласкать, перед кем она могла бы приоткрыть свою душу, не боясь осуждения или насмешек. Ей нужны были те простые вещи, в которых нуждается любая женщина. Только Ксения обычно о них не вспоминала, более того, даже думать об этом себе не позволяла.

А сам-то он разве не переборщил, разве не переиграл слегка той ночью, не поверив, что она неспроста послана ему накануне тяжелых испытаний?

И то, что они встретились вновь, еще раз подтвердило простую истину: все, что с нами происходит, зависит только от нас самих, от силы наших желаний. Он слишком хотел увидеть эту женщину, чтобы высказать все, что думает о ее гнусном поведении. Но судьба распорядилась по-своему и не позволила ему наброситься на нее с обвинениями.

Наоборот, события повернулись так, что все его поступки, поведение, настроение и желания зависят теперь от одного взгляда этих удивительно синих глаз. И он не против такой зависимости. Впервые Максим понял, что значит пойти в огонь и воду ради спасения по-настоящему близкого тебе человека. И он не воспринимал эти слова как дешевый пафос, как рисовку мужчины перед красивой женщиной. Это стало его жизнью, которой без Ксении он уже не мыслил.

Конечно, и сейчас она выглядела крайне усталой, но не расстроенной, не отчаявшейся. Она вела себя мужественно и решительно все это время и ни за что не хотела показать свою слабость, даже когда вполне могла положиться на него. Она не задавала лишних вопросов, и надо было видеть, как яростно блеснули ее глаза, когда Садыков принялся угрожать. Будь ее воля, она бы растерзала подлеца.

Именно такие женщины нравились Максиму, но в жизни почему-то не попадались. И только теперь он понял, что всегда мечтал о подобной женщине, искал ее, а когда встретил, поначалу просто-напросто испугался: редко кому такие красавицы и умницы по зубам. А потом решил: пусть все идет своим чередом. Зачем-то ведь они встретились и провели ту слишком короткую ночь вместе? И если им суждено расстаться, то эта встреча не пройдет бесследно.

И еще он подумал, что стоит жить для того, чтобы испытать подобные мгновения счастья.

Он вновь украдкой посмотрел в ее сторону. Ксения, склонившись к Ташковскому, о чем-то шепталась с писателем. Костин что-то неразборчиво пробормотал и довольно сильно пнул под столом Максима. Тот с недоумением уставился на него.

— Третий раз, — произнес одними губами Костин и скосил глаза в сторону.

Но Максим и сам уже заметил все тот же черный мотоцикл, который по неясной пока причине кружил возле чайханы, а стража Садыкова старательно делала вид, что ничего не видит и не слышит. И это тоже было удивительно, потому что прежде без внимания не оставалась ни одна муха, пролетевшая в десятке метров от жирной физиономии Аликпера Садыкова, ни одна блошка, проскочившая мимо его толстой задницы… Максим проводил взглядом мотоцикл. Что-то ему не понравилось на этот раз. И прежде чем Максим вскочил на ноги, он понял, что именно ему не понравилось. Мотоциклист больше не тормозил, он разгонял мотоцикл, чтобы на большой скорости промчаться мимо чайханы…

— Ложись! — закричал Максим не своим голосом. Он коршуном бросился на Ксению и в мгновение ока затолкал ее под стол. Как оказалось, вовремя. Раздался один взрыв, другой… Она увидела, как упал на колени Ташковский. Думала даже, что его ранили, но он просто тоже заполз в укрытие.

Застрекотали автоматные очереди. Ксения сжалась в комок и впервые в жизни пожалела, что природа наградила ее длинными ногами. Все же она сумела подтянуть их к груди. Ташковский больно придавил ей руку, от него сильно несло потом.

Ксения, задыхаясь от страха, успела подумать: зачем Максим выскочил из-под стола? Ему что, больше всех надо в этом мире? Ее зубы лязгнули, но не от холода. Женщину затрясло как в лихорадке, и она ничего не могла поделать, чтобы унять эту дрожь.

Там, над столом, что-то яростно кричали и стреляли. Она слышала, как совсем близко свистят пули и визжат осколки. Один из них вонзился в помост, где стояли столики, и дерево вокруг него вмиг почернело. Затем Ксения увидела чью-то руку, всю в крови. Пальцы скребли по доскам настила, затем рука дернулась, а пальцы так и остались скрюченными.

Ташковский стоял на коленях к ней спиной. Согнувшись в три погибели, он придерживал стол, обхватив две ножки перевязанными руками. Все-таки он был сильным мужчиной, иначе стол давно бы перевернули вверх тормашками… Ксения ухватилась за две другие ножки и в меру своих сил попыталась их удержать. Она понимала, что столешница — весьма условное укрытие, и им просто посчастливилось, что никто из стреляющих не опустил ствол автомата чуть ниже…

Неожиданно все стихло, если не считать громких стонов. Кого-то, видимо, ранили. Ксения не смела пошевелиться, но даже если бы захотела это сделать, то не сразу сумела бы разогнуть затекшие ноги. И лишь когда Максим заглянул под столешницу и подал ей руку, она с трудом выползла наружу и едва сдержала крик от увиденного.

Угрюмый Ташковский стоял рядом и тоже созерцал побоище, один вид которого у всякого нормального человека вызвал бы приступ тошноты. Но они уже не ощущали себя нормальными людьми.

За последние сутки насмотрелись и на обезображенные трупы, и на лужи крови и, как губка, впитали в себя страшные запахи бойни, сгоревшего пороха и людских экскрементов. Только кровь здесь была слишком свежей, а людей еще десять минут назад они видели живыми и здоровыми… Мертвый чайханщик лежал возле мангала с развороченной головой, «батыры» Садыкова валялись друг на друге буквой "х", оба мотоциклиста уткнулись лицом в пыль у самого помоста. И лишь колеса мотоцикла продолжали вращаться да тонкими струйками текло вино из пробитого пулями огромного глиняного кувшина. Из-за него выглядывала испуганная физиономия мальчишки-шашлычника. В отличие от хозяина он вовремя успел сигануть в укрытие…