Три килограмма конфет - Нельма

***

Я проснулась среди ночи от кошмарного сна, содержание которого успела забыть раньше, чем получилось восстановить сбившееся дыхание и унять быстро колотящееся от страха сердце. Прошлой ночью у меня получалось сразу же снова заснуть, но тогда рядом лежала Рита, и это внушало спокойствие, а сейчас, в одиночестве и полной тишине, становилось так тревожно, как в детстве, когда только закрываешь глаза и тут же слышишь: из-под кровати вылазит огромный кровожадный монстр, готовый тебя сожрать.

Моего взрослого монстра звали «Чувство вины», и ему не нужно было ждать, когда я зажмурюсь, чтобы исподтишка вцепиться своими острыми клыками и отгрызть смачный кусок плоти. Этой прожорливой скотине не хватит моих горьких слёз и искреннего раскаяния, чтобы насытиться.

Я тихо пробралась в гостиную, включила свет и достала из шкафа старые альбомы с фотографиями, которые уже минимум года четыре не брала в руки. Нужные нашлись очень быстро: мы всей семьёй впервые отдыхаем на море в Турции. Родители тогда выглядели уставшими и недовольными, ведь ради путёвки им пришлось три месяца брать лишние смены в больнице, лишаясь возможности нормально отдыхать и восстанавливаться после работы. Костя ходил весь белый от толстого слоя солнцезащитного крема с максимальной степенью защиты и всё равно на четвёртый день умудрился обгореть так, что кожа слезала лоскутами и он бросался ей в меня. И только я буквально светилась от счастья, потому что выпросила в аэропорту крутую куклу Барби, которая исчезла за день до отъезда (спустя пять лет Костя признался, что назло её выбросил, раз ему не купили трансформер).

Мы с братом тогда были в абсолютном восторге от пляжа, ведь после привычных камней юга России увидеть такое количество золотистого песка казалось настоящим раем на земле. На одной из фотографий даже сохранились первые намётки огромного песчаного замка, который мы, преисполнившись энтузиазма и вдохновившись увиденным в каком-то фильме шедевром архитектуры, принялись возводить. Получалось у нас потрясающе, ведь строил именно Костя (кто бы знал, какие красивые поделки из пластилина он делал в детский садик вместо меня), пока моя роль заключалась лишь в том, чтобы таскать в ведёрке новые порции песка. Он говорил, я больше ни на что не способна, и тогда меня это злило и обижало; зато сейчас бы согласилась с ним, не раздумывая.

Уходя в номер с наступлением заката, мы пребывали в небывалом воодушевлении. У нас получилось! Огромный замок с тщательно выкопанным перед центральным въездом рвом, широкими стенами по периметру с оборонительными башнями, а внутри — высокий дворец со шпилем на крыше, максимально острым из всех, что способны создать из песка детские руки. Я мечтательно вздыхала и говорила, что внутри живёт принцесса, а Костя смеялся и отвечал, что я дура (за что мама отвешивала ему смачные подзатыльники — вот бы Иванову такие же!), потому что в замках не живут принцессы, только рыцари.

Ночью был прилив. Впервые мы услышали об этом от родителей, на завтраке, не обратив на эти страшные слова должного внимания. Да и много ли мы тогда понимали? Косте было уже десять, но он тоже не знал, что это вообще такое. Зато потом… П-р-и-л-и-в. Вода залезла на кромку берега чуть дальше, чем ей положено, и снесла наш прекрасный замок, сравняв его с остальным песком, а в нелепое извинение оставила только шмат вонючих водорослей.

Родители пожали плечами и сказали, что так бывает, что песок всё равно бы высох и всё развалилось, что иногда приходится много раз начинать одно и то же с нуля, а ещё что мы уже большие и глупо расстраиваться из-за какой-то башенки. Помню, как я смотрела на брата и даже своим скудным на эмоции, капризным детским мозгом понимала: никогда ещё он не был настолько расстроен и подавлен, словно потерял что-то невообразимо ценное и дорогое. Не красивый замок, а маленькую часть души, которую вложил, пока долго и скрупулёзно выстраивал желаемое.

Я не знала, что делать, поэтому предложила ему просто построить новый, а он послал меня в жопу (за что тут же по ней и получил от матери).

Спустя шесть лет я как-то застала Костю дома раньше положенного времени (ладно я прогуливала уроки, ссылаясь на недомогание, но он-то раньше никогда!) и по одному его затравленному взгляду догадалась: ещё один песчаный замок оказался уничтожен. Я не имела ни малейшего представления, как стоит утешать человека, которому разбили сердце, поэтому просто обняла его и пробормотала неуверенное «Всё будет хорошо». Брат ворчал что-то едкое в ответ и делал вид, что ему это всё не нужно, но не уходил, будто даже поудобнее устроившись в моих объятиях.

Я отложила фотоальбом в сторону, опасаясь, что слёзы попадут под плёнку и как-нибудь испортят фотографии, которые теперь стали на вес золота. Потом быстро вернула всё по местам, выключила свет и вернулась к себе в спальню, ведь если родители застали бы меня ревущей над альбомом, наверняка начали бы снова настаивать на паре консультаций с психологом.

Несмотря на то, что на часах была лишь половина шестого утра, я взяла телефон и отправила Наташе сообщения:

≪ Я очень волнуюсь за тебя. Напиши, пожалуйста, как ты?

≪ Я не представляю, как тебе сейчас тяжело, но знай: всё обязательно наладится.

Потом открыла переписку с Максимом и перечитала дважды, давясь слезами обиды на себя и не зная, имею ли вообще право пытаться что-нибудь написать и ему тоже? Я сама всё испортила, лишив себя даже смутно маячившей надежды наладить с ним нормальные приятельские отношения. Поздно трястись над тем, что уже беспощадно разбито вдребезги.

На отправленных Наташе сообщениях значилось «прочитано». Ответа не было.

***

Мне снилась гимназия: мы сидели на уроках, и я всеми силами пыталась привлечь внимание Колесовой, чтобы поговорить, но она жестами давала понять, что ничего не слышит, и кивала мне на телефон. Однако, стоило мне взять телефон в руки, чтобы набрать ей сообщение, как учитель тут же подходил и забирал его, демонстративно выкладывая на угол своего стола. Так повторялось из раза в раз, и мне хотелось плакать от обиды, ведь Наташа что-то увлечённо печатала под боком, а я могла только беспомощно слушать раздающуюся совсем рядом вибрацию, слегка щекочущую пальцы.

Резко открыв глаза, я подскочила на месте, удивлённо озираясь по сторонам. Судя по тому, как светло было в комнате, проспала я часа три, а то и больше: в середине декабря светает только после девяти. Разбудил меня действительно вибросигнал на зажатом в ладони телефоне, с которым я умудрилась заснуть, и первым делом в голову пришла мысль, что Ната наконец-то решила ответить.

Но взглянув на экран, я обомлела.

1 новое сообщение от Тот-Кого-Нельзя-Называть.

В панике я пыталась вспомнить, не могла ли сглупить и действительно написать ему что-то рано утром? Состояние перед тем как снова провалиться в сон оказалось очень похоже на недавнее опьянение. В памяти отчётливо сохранилось, как от слёз всё мутнело и расплывалось перед глазами, пока палец прокручивал вверх-вниз окно с перепиской, а потом — абсолютная пустота, словно кто-то одним щелчком выключил мир вокруг, как опостылевший фильм.