Непримиримые - Евгений Сухов

Накануне вечером, замаскировавшись под бродягу и нацепив седую клочковатую бороду, Карась трижды прошел по намеченному отрезку, пытаясь выявить наиболее слабые места, заглядывая в глухие подъезды, во дворы-колодцы, и, когда уже хотел перенести ликвидацию Шевцова, на глаза ему попалась неприметная узенькая дверь.

Торкнувшись, Карась убедился, что дверь заперта. Проржавленная скважина свидетельствовала о том, что дверью давно не пользовались у порога пробивалась трава, показывающая, что в последний раз дверь отпирали давным-давно.

Сгустившиеся сумерки делали его фигуру незаметной, а разросшиеся тополя, выстроившиеся в ряд, скрывали его от любопытствующих взглядов с верхних этажей здания. Вытащив отмычку, Антон уверенно надавил на язычок и услышал щелчок. Дверь подалась. Потянув за ручку, он вошел в небольшое темное помещение, пропахшее соляркой. В углу этой подсобки стояли совковые лопаты и носилки.

Прикрыв за собой дверь, Карась щелкнул зажигалкой. Вспыхнувшее пламя разбросало клочья света по потолку, неровной прыгающей волной улеглось на стены подсобки. В глубине, будто бы спрятавшись от чужого взгляда, помещалась еще одна дверь, совсем низкая, – в проем можно было войти, лишь изрядно согнувшись.

Что бы это могло значить?

Неторопливо, как если бы опасался спугнуть подступившую удачу, он осмотрел замочную скважину и в связке отмычек отыскал подходящую – небольшую, величиной-то с безымянный палец, тонкую, как шило, с небольшим крючком на конце. Нетрудно поверить в удачу, которую так долго ждешь. Просунув отмычку в замочную скважину, он слегка пошуровал, пытаясь отыскать зубчики, а когда крючок зацепился, аккуратно повернул его против часовой стрелки.

Карась поймал себя на том, что глубоко выдохнул, будто проделал какую-то важную работу. Как и ожидалось, низенькая дверь вела во внутренний дворик, огороженный с трех сторон стенами домов. А вот с четвертой – выход на улицу. А здесь весьма подходящее местечко, чтобы оставить машину.

Затворять дверь Карась не стал, лишь аккуратно прикрыл ее за собой. Уже выйдя из двора, он вытащил мобильник и негромко сказал:

– Второй, есть дело!..

* * *

Шевцов не мог не прийти, на этом был построен весь план Карася. Семен Валентинович вообще был натурой щедрой, о чем свидетельствовало его персональное досье: никогда не забывал тех, кто ему помог хотя бы однажды, и уж тем более не мог не прийти проститься с женщиной, которую когда-то любил. Пусть даже расставание с ней было не самым приятным эпизодом в его жизни.

Как-то однажды, на заре становления его бизнеса, Семена Валентиновича «закрыли» в следственном изоляторе, обвинив в незаконных махинациях с недвижимостью. Несколько месяцев он провел в камере с уголовниками, которые пытались отжать у него бизнес. Назревающий конфликт мог закончиться весьма печально, если бы его не поддержал школьный приятель, выбившийся к тому времени в серьезные криминальные авторитеты. Его заступничества Шевцов не позабыл и купил ему шикарную квартиру, когда тот откинулся в очередной раз. Дружба их продолжалась и по сегодняшний день.

Так что благодарность у Шевцова была в крови. И, как не цинично это звучит, её нужно будет использовать.

Антон глянул на часы, через минуту-другую начнется вынос тела, а еще через полчаса на карьере господина Шевцова можно будет поставить крест.

– Второй, будь готов, – негромко сказал в трубку Карась.

– Понял, – ответил спокойный голос. – Выхожу на позицию.

Сунув телефон в карман, Карась попытался отыскать Шевцова. Внутри неприятно ворохнулось: во дворе его не было. Куда же он мог подеваться? Наконец ему удалось рассмотреть светлую рубашку генерального. «Мог бы быть неплохой выстрел, – злорадно подумал Карась. – Теперь он никуда не денется».

Карась мысленно проследил путь Второго. Его машина должна подъехать к проходу во дворик через минуту. Третий останется в салоне и будет дожидаться Второго, не заглушая двигателя. А тот, вооружившись пистолетом, пройдет во внутренний дворик, войдет в низенькую дверь и, затаившись в подсобке, будет ждать его сигнала.

Карась невольно сглотнул, почувствовал, как слегка повлажнели ладони, – прежде подобной слабости он за собой не наблюдал. Может, это первый признак старости?

Неожиданно во дворе началось какое-то движение. Колыхнулась листва, спрятав Шевцова, и двое охранников двинулись в сторону подъезда.

Еще через минуту из подъезда вынесли гроб с телом убитой. Через листву происходящее напоминало прерывистый кадр. Еще какую-то секунду назад Карась мог видеть охрану, окружавшую Шевцова, теперь он видел только трепетавшую листву. Новый порыв ветра изменил панораму: теперь он наблюдал широкую спину в черном пиджаке. Кажется, это один из заместителей Петлякова.

Карась невольно усмехнулся: «Зато вход во внутренний дворик виден прекрасно». Организовавшись в колонну, процессия двинулась по улице. Гроб несли шесть молодых мужчин с траурными повязками на руках. Отставая от них метров на десять, шагал Шевцов. Карасю очень хотелось рассмотреть его лицо, но мешала колыхающаяся листва.

– Будь готов, – сказал в телефон Карась. – Скоро твоя очередь.

– Понял, – спокойно ответил Второй.

– Начинай, – скомандовал Карась, когда Шевцов поравнялся с дверью подсобки.

Дверь слегка приоткрылась, и в следующую секунду что-то невероятно тяжелое ударило Шевцова в грудь, заставив его пошатнуться. Еще один столь же могучий удар, и бизнесмен упал на асфальт. Задняя часть колонны колыхнулась, а передние ряды, еще не ведая о трагедии, под скорбные аккорды труб продолжали идти вперед. Еще через минуту всех накроет замешательство: есть время, чтобы поспеть к этому моменту. И даже не нужно будет особенно стараться, чтобы смешаться с толпой.

Вытащив из кармана небольшое зеркало, Карась внимательно осмотрелся: ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание. Парик сидел аккуратно, длинные седые пряди спадали на плечи. Чуток сместилась разве что борода, но вряд ли у кого возникнет желание изучать его с близкого расстояния.

* * *

Переулок был пустынным. Ничего не свидетельствовало о том, что каких-то несколько минут назад здесь прозвучали три выстрела, едва не ставшие для Шевцова роковыми. Стрелявший не мог все сделать сам. Наверняка у него был наводчик: именно по его сигналу он распахнул дверь в тот самый момент, когда с ней поравнялся Шевцов.

– Послушай, он где-то здесь, – проговорил Петляков, повернувшись к Ковалеву.

Сказано было негромко, словно он опасался, что его может услышать кто-то чужой. Петляков вдруг поймал себя на том, что невольно пытается настроится на частоту нервной системы этого самого наводчика. Порой ему удавались подобные трюки и, даже не видя противника, он мог понять не только, где тот находится, но даже услышать биение его сердца.

Впрочем, в этом не было какого-то особенного таинства: важно было только сильно захотеть.